Роланд не успел ответить — раздался звонкий, решительный голос Джейка:

— Расскажите, что вы знаете про Блейна Моно. Расскажите про Блейна и Машиниста Боба.

— Про кого? — изумился Эдди, но Джейк не ответил, продолжая смотреть на стариков.

— Чугунка во-он где, — наконец махнул рукой в сторону реки Сай. — Стоит там высокая истукада из рукотворного камня, каким Великие Пращуры мостили мостовые да тротуары, а по ей проложен единый полоз подколесный.

— Монорельс! — воскликнула Сюзанна. — Блейн-Монорельс!

— Блейн-мучитель, — пробормотал Джейк.

Роланд быстро взглянул на него, но ничего не сказал.

— А сейчас этот поезд ходит? — спросил у Сая Эдди.

Сай медленно покачал головой. Лицо у него было расстроенное и встревоженное.

— Нет, сударь… но мы с тетушкой застали то времечко. В те поры в городу еще вовсю воевали, а мы совсем зеленые были, молоко на губах не обсохло. Сперва ничего не видишь, только слышишь: гудет. Будто идет сильная гроза, молоньями прыщет.

— Да, — подтвердила тетушка Талита в мечтательном забытьи.

— Потом глядь — вот он, Блейн, горит-блестит на солнышке, искры сыпет, нос точь-в-точь как у пуль из твоего левольверта, стрелок, а длины в нашем Моно колес двести, не менее. Знаю-знаю, верится с трудом. Может, тут я и впрямь загнул (не забывайте, мы в те поры были молодехоньки да неопытны, а сие совсем иное дело)… только сдается мне, все верно, поелику, как Блейн объявлялся, мнилось, будто протянулся он вдоль всего окоема, из края в край. Быстрый, низкий, не поспеешь толком разглядеть, его уж нет! Иной раз в ненастье ворвется с запада, и, коли ветер притихнет, слышно: визжит да воет ровно ведьма злобная. Случалось, вой энтот будил нас в ночь-полночь: Блейн мчался впотьмах, гнал вперед себя длинный белый свет и ревел аки труба, что, говорят, подымет всех мертвецов из могил, как придет конец света.

— Расскажи им про бумс, Сай! — дрожащим от благоговейного ужаса голосом вставил не то Билл, не то Тилл. — Расскажи им про безбожный бумс, что всегда раздавался следом!

— Дак я к тому и вел, — ответил Сай с ноткой раздражения в голосе. — Опосля того, как Блейн пройдет, делалось тихо… когда на миг-другой, когда и на полную минуту… а потом грохало, да так, что стены тряслись, чашки-плошки скидывало с полок долой, а то и окна вылетали. Но отродясь ни одна живая душа не видала ни сполоху, ни пламени, будто взрыв тот учинялся в загробном мире.

Эдди осторожно, одним пальцем, постучал по плечу Сюзанны и, когда она обернулась, беззвучно шевельнул губами: «акустический удар». Разумеется, это была полная чушь; Эдди никогда в жизни не слыхал о поезде, который бы двигался со сверхзвуковой скоростью… но, однако же, только такое объяснение и казалось разумным.

Сюзанна кивнула и снова повернулась к Саю.

— Оный Блейн — единственная из устроенных Великими Пращурами машин, какую я своими глазами видел в действии, — негромко сказал Сай, — и коли то не было дело рук дьявола, стало быть, дьявола нет. А последний раз я видел ее той весной, когда обженился с Мерси, то бишь лет шестьдесят тому.

— Семьдесят, — авторитетно заявила тетушка Талита.

— И этот поезд шел в город, — задумчиво заметил Роланд. — Оттуда, откуда мы пришли… с запада… из леса.

— Да, — неожиданно подтвердил новый голос, — токмо был и другой… из города… и, может статься, он еще на ходу.

Все обернулись. Возле цветочной клумбы, отделявшей стол, за которым они сидели, от задней стены церкви, стояла Мерси. Вытянув перед собой руки, она медленно шла на звук голосов.

Сай неуклюже поднялся, поспешно, насколько позволял возраст, подошел к слепой и взял ее за руку. Мерси обвила рукой его талию: самые старые в мире жених и невеста.

— Тетушка велела тебе пить кофей внутри! — упрекнул Сай.

— Кофей я уж давно допила, — отвечала Мерси. — Горькое зелье, терпеть его не могу. Опричь того… хотелось послушать, о чем вы толкуете. — Она подняла дрожащий палец и ткнула им в сторону Роланда. — Его послушать. У него чудесный голос, светлый и легкий. Истинно говорю.

— Тетушка, — сказал Сай, с опаской поглядывая на древнюю старуху, — простите вы ее, глупую. Что ее слушать; она всегда невесть что болтала и с годами ума не набралась.

Тетушка Талита бросила на Роланда быстрый взгляд. Роланд едва заметно кивнул.

— Пусть подойдет и сядет с нами, — распорядилась старуха.

Не переставая ворчать, Сай проводил Мерси к столу. Мерси молчала, всматриваясь незрячими глазами куда-то поверх его плеча и упрямо поджав губы в ниточку.

Когда Сай усадил слепую, тетушка Талита облокотилась на стол и молвила:

— Ну-с, тебе и впрямь есть что сказать, сестра-саи, или другой моно ты приплела для красного словца?

— Видеть я не вижу, зато слышу! Слух у меня все такой же острый, Талита, — еще острее!

Роланд на миг опустил руку к патронташу. Когда он вновь положил ее на стол, в пальцах он держал патрон. Он перебросил его Сюзанне. Та поймала.

— Неужто, саи? — спросил Роланд слепую.

— Слышу я, — отвечала Мерси, поворачиваясь в его сторону, — достаточно хорошо, чтобы понять: ты сейчас что-то кому-то перебросил. Думаю, своей темнокожей товарке. Что-то махонькое. Что это было, стрелок? Печенье?

— Почти угадала, — улыбнулся стрелок. — Стало быть, ты не хвастала. Ну, растолкуй же нам, о чем ты вела речь.

— Коли Блейн ходит токмо в одну сторону, — начала слепая, — стало быть, есть и другой моно. Так ли, эдак ли, какой-то моно супротивной дорогой ходил… еще лет семь-восемь тому. Сколько раз я слыхала, как он отправлялся из города — на закат, в бесплодные земли.

— Говна-пирога! — фыркнул один из близнецов. — В бесплодные-то земли! Ничего туда не ходит! Кто ж там может жить? Никто!

Мерси повернулась к нему.

— Нешто поезд живой, Тилл Тадбери? — осведомилась она. — Нешто машина хворает, покрывается язвами, мается рвотой?

«Ну-у, — подумал Эдди, — а как же медведь?..»

Поразмыслив еще немного, он счел за лучшее промолчать.

— Мы бы слышали его, — горячо настаивал второй близнец. — Шум навроде того, про какой завсегда толкует Сай…

— Про бумс врать не буду, грохоту сей моно не учинял, — признала Мерси, — а гул шел, сама слыхала; так гудело, будто где недалече молонья ударила. И слыхала я оный гул о ту пору, как сильный ветрище с городу налетал. — Она задиристо выставила подбородок и прибавила: — А как-то раз, в ночь, когда вихорь Большой Чарли чуть не сдул звонницу с церкви, слыхала и бумс. Далеко-далеко. Колес за двести отсюда. А то и за двести пятьдесят.

— Брехня! — воскликнул другой близнец. — Чай, травы нажевалась, оттого в ушах и гудело!

— Я тебя разжую, Билл Тадбери, коли не заткнешь хрюкало. Не тебе говорить почтенной женщине «брехня»! Что…

— Уймись, Мерси! — прошипел Сай, но Эдди слушал этот обмен деревенскими любезностями вполуха. То, что сказала слепая, не казалось ему бессмыслицей. Конечно, никакого акустического удара в Речной Переправе не слышали — ведь в черте города поезд только начинал разгон. Эдди не мог точно припомнить, какова скорость звука, но ему казалось, что она составляет приблизительно шестьсот пятьдесят миль в час. Чтобы набрать такую скорость, поезду, стартующему с мертвой точки, требуется некоторое время, и в миг прохождения звукового барьера он неизбежно оказывается за пределами слышимости… если только в силу действия случайных факторов слышимость не улучшится, как, по утверждению Мерси, произошло в ночь, когда налетел загадочный «вихорь Большой Чарли».

Здесь крылись определенные возможности. Блейн Моно, конечно, не лендровер, но может быть… может быть…

— Ты уже семь, не то восемь лет не слыхала, как шумит этот поезд, саи? — спросил Роланд. — А может, куда больше?

— Никак невозможно, — возразила слепая. — Ведь последний-то раз пришелся аккурат на тот год, когда у старого Билла Маффина завелась болесть в крови. Бедняга Билл!