Впрочем, я быстро сообразила, что кричали не от боли или страха, а скорее от удовольствия. Собственно, это и был крик восторга – подобный тому, что издаю я сама при известии об очередной распродаже дизайнерской обуви. Судя по всему, голос подала одна из упомянутых «дам» Синклера. Интересно, насколько велик его гарем?

Несмотря на размеры дома, мне недолго пришлось искать нужную комнату – я просто ориентировалась на охи, вздохи и стоны. Даже понимая, что кричавшей ничего не грозит, я не повернула назад – меня одолевало любопытство. И еще – раздражение… Ведь если я и в самом деле такая важная шишка в сообществе вампиров, то какого черта этот…Сиклер заставляет меня ждать?!

Открыв одну из дверей в конце коридора, я обнаружила Тину, стоявшую перед большим окном. Она обернулась и, увидев меня, развела руками, как бы извиняясь.

– Они настолько поглощены процессом, что мне не удалось привлечь его внимание, – объяснила Тина. – Но скоро все закончится.

Снедаемая любопытством, я подошла и встала рядом с ней. В действительности «окно» оказалось зеркальным стеклом с односторонней прозрачностью – вроде тех, что бывают в полицейских участках. И сквозь него я увидела Синклера и двух… хотя нет, мелькнула еще одна пара сосков… трех женщин. Все четверо со стонами и вскриками, точно клубок змей, извивались на огромной, невероятно широкой кровати, застланной шелковыми простынями – не кровать, а настоящий сексодром.

Четыре пилона, на которых держался балдахин, походили на натуральные столбы. Простыни имели шоколадный оттенок (ладно хоть не были красными), подушки, целых девять штук, валялись на полу.

Синклер прямо-таки сиял от блаженства. Он почти что улыбался!.. Ну еще бы не сиять, когда тебя буквально обволакивают женские тела. Все три женщины – длинноволосые брюнетки – обладали довольно пикантными формами, а у одной даже имелся небольшой округлый животик. Да, как видно, этот парень не испытывал влечения к изнуренным диетами моделям… Две девицы были белыми, третья же имела кожу цвета молочного шоколада и высокие скулы, как у древнеегипетских цариц.

Я сразу же поняла, что они самые обычные люди, определить это было не так уж трудно. Они обладали той живостью, той яркостью красок, которые отсутствовали и у меня, и у Синклера, и у Тины. И оттого что их сердца бились гораздо быстрее, чем наши, им приходилось чаще вдыхать и выдыхать.

Я кашлянула.

– Может, не следует за ними подсматривать?

Тина, похоже, удивилась.

– Они не могут нас услышать, это стекло имеет три дюйма в толщину. К тому же Синклер не против. В этой комнате, как правило, всегда находится наблюдатель.

– Какое извращение!

– Нет, просто здравомыслие.

– Хм… Я несколько иначе представляла себе здравомыслие.

– А ты знаешь, сколько влиятельных личностей было убито в собственных постелях?

– Могу с уверенностью сказать, что не имею об этом ни малейшего представления.

– Так вот… очень много. Я уже говорила, что Синклер крайне осторожен. Он никогда не утрачивает бдительность, даже в подобные моменты.

Я молчала, слегка ошеломленная. Да уж, новость не из приятных. Если тебе нельзя расслабиться даже во время секса, тем более такого феерического, в духе журнала «Пентхаус», то разве это жизнь? Одно дело – быть осторожным, и совсем другое – быть похороненным заживо.

– Неужели он не может прерваться? – проворчала я, скрестив руки на груди. Нет, я не испытывала какой-либо ревности… Ничего подобного. – Я согласна потерпеть, когда кого-то задерживают серьезные дела… те, которыми занимаются в одетом виде. Но почему мы должны томиться в ожидании, пока он предается наслаждениям? Я думала, мы приехали по важному делу.

– Так и есть, – с серьезным видом сказала Тина. – Бетси, мы ведь не такие, как ты, нам необходимо питаться, мы не можем сделать перерыв даже на пару дней. А иногда и на пару часов. Для Синклера это очень насущно. В какой-то степени это жизнеутверждающий процесс… насколько такое возможно в нашем случае. Питание для нас – на первом месте.

Одна из женщин пронзительно вскрикнула.

– Жизнеутверждающий процесс?.. – с сарказмом повторила я и отвела глаза, чтобы не видеть того, на что не следует смотреть доброй христианке. Но затем, подобно жене библейского Лота, все же скосила взгляд обратно – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Синклер пристраивается к своей подружке сзади. Как ни мучительно это признавать, но у него были просто превосходные ягодицы – лучшие из всех тех, на которые мне когда-либо доводилось любоваться. Упругие, мускулистые, изящно округленные именно там, где полагается… Блин!.. – А почему мы их слышим? – буркнула я, внезапно ощутив, как пересохло у меня во рту.

Тина молча указала влево от стекла. Взглянув туда, я обнаружила на стене динамик.

– Какое извращение! – повторила я и перевела взгляд обратно. Чтобы удостовериться в том, что разврат продолжается полным ходом. То есть мне нужно было проследить за происходящим лишь затем, чтобы окончательно убедиться, какое свиноподобное отродье этот Синклер.

– Они прекрасны, – тихо произнесла Тина, приложив ладони к стеклу. – Такие живые, юные, свежие.

Юные?.. Нет, в чем-то Тина, конечно, права – ни одна из подружек Синклера не раздражала взгляд своей наружностью. Однако всем трем было уже явно под тридцать. А может, и за… Да, они обладали привлекательностью, тем не менее выглядели как вполне обычные женщины – мягкие животы, тяжеловатые бедра, носогубные складки. Иными словами, отнюдь не восемнадцатилетние прелестницы.

И должна признаться, подобный выбор Синклера мне импонировал.

Через пару минут он отвалился от подружки и, склонившись, что-то ей сказал – слишком тихо, чтобы расслышать. Она наградила его удовлетворенной улыбкой и прикрыла глаза. А он переключил внимание на другую.

Да, тут было на что поглядеть…

Впрочем, какая-то часть моего существа продолжала настаивать, чтобы я немедленно покинула комнату. Ведь при жизни я даже ночные выпуски «Синемакса» смотрела не часто и уж тем более не имела склонности подглядывать за тем, как люди предаются радостям секса в реальности.