Возле ворот стояла конструкция из двух опор и одной перекладины. На перекладине висели четыре трупа: мужчина, женщина и двое детей, по виду, простые крестьяне из местных. Прямо напротив виселицы в узеньком креслице сидел маг. Внешне почти мальчишка с едва пробивающимися усами. Встреть его где-то на улице, даже не знаю, смог бы такого прикончить или не смог бы. Но здесь и сейчас в душе ничего не ёкнуло и не шевельнулось. Молодой маг (вероятно, воздушник) развлекался тем, что раскачивал с помощью «ветра» висящих на перекладине: туда-сюда, туда-сюда, вперёд-назад, влево-вправо… Как будто ритм в какой-то мелодии отбивал.

На очередном такте арбалетный болт свалил его наземь вместе с дурацким креслом.

Следующим выстрелом из двухзарядника я снял охранника, примостившегося возле тревожного колокола на смотровой вышке.

Меч из ножен даже не вынимал. Четверых оставшихся без начальника стражников прикончил из лука. Почти в упор. Из-под невидимости. Последний охранник едва не сбежал. Вогнал ему стрелу меж лопаток, когда он уже поворачивал за угол.

Да, так воевать мне нравится.

Почему раньше такое не получалось?

Да потому что вечно какая-нибудь тряхомудина под руки подворачивалась. То маги среди противников случались в количестве большем, чем один низкоранговый молокосос, то сама ситуация требовала раскрыться перед врагами, то опасался-побаивался, что свои ненароком зацепят, но, скорее всего, раньше я просто учился. Учился использовать руны и собственные умения в комплексе, сочетая простое и сложное…

Брус, запирающий воротные створки, вышел из скоб без лишних усилий. Лагерные ворота, так же как и забор, оказались значительно хлипче, чем капитальные ограждения городов и посёлков. Времянка, она времянка и есть. Пусть даже её делали не гражданские, а военные.

На то, чтоб убрать магическую сигнализацию и защиту, ушло минут пять. Расчистив проход, я вернулся к забору и, стянув с себя шапку, махнул рукой прячущимся в подлеске бойцам.

Через минуту все штурмовые группы оказались внутри периметра, после чего разделились на тройки и двинулись к намеченным целям.

Рей и Аршаф, прикрыв себя мороком, направились к центру лагеря разбираться с магами-командирами. Я, пожелав им удачи, снова накинул на голову шапку с рунами и побежал ко вторым воротам…

Чтобы зачистить вражеский лагерь, нам понадобилось около четверти часа. Достаточно быстро и, самое главное, без потерь, особенно если учесть что противников было вчетверо больше. В плен взяли около трёх десятков, остальных уничтожили. Тревогу никто поднять не успел. Имперский военный объект оказался полностью в наших руках…

Подготовка к следующему этапу операции заняла у нас около часа.

Выдвинувшиеся к Пустограду главные силы противника пока не подозревали, что творится в их ближнем тылу, и это давало нам шанс на успех. Внезапно ударить в спину врагу — лучшей возможности нельзя было и придумать. Следовало лишь не профукать её, эту возможность…

В течение сорока минут мы трижды связывались с «лучницей» и «охотником».

Атаки на пустоградские стены воины гарнизона отражали вполне успешно, однако всё больше и больше делали вид, что держатся буквально из последних сил. Как результат, имперские военачальники, вдохновлённые близящимся переломом в сражении, начали вводить в бой резервы.

Через реющую в вышине «дрон-птицу» мы выяснили, что пара отрядов гвардейцев уже отправилась на помощь штурмующим, ещё более оголив слабо прикрытые с тыла осадные боевые машины и командную ставку противника.

Последняя располагалась на небольшом холме посередине между Пустоградом и лагерем. Народу мы в ней насчитали около ста пятидесяти человек, из которых, минимум, тридцать являлись магами: командующими, проводниками энергии, операторами разведдронов, прознатчиками-дознавателями-экзекуторами. Их максимальный уровень, если поверить мнению Аршафа и Рейны, не превышал четвёрку. И то не у всех, а только у самых главных.

Командование и штаб имперского войска изначально прикрывали четыре отряда, расположившиеся несколько сзади и сбоку. Два из них прямо на наших глазах командиры имперцев выдвинули вперёд, за линию осадных машин. В тех, что остались в прикрытии, насчитывалось сотни четыре хорошо вооружённых бойцов. Атаковать их в открытую нашими тремя сотнями выглядело форменным самоубийством.

Магическую поддержку каждому отряду гвардейцев осуществляли по три боевых мага.

— Максимум, второй уровень, — оценил их силу Аршаф.

— Но если их поддержат с холма, мы просто кровью умоемся, — добавила Рей.

— А с холма их прикроют, факт, — поддержал её «вор».

В принципе, эту ситуацию мы уже обговаривали. Но одно дело предполагать, и совсем другое столкнуться с этим в реальности.

Окончательное решение, как надо действовать, я взял на себя:

— Действовать будем так…

На рубежи для атаки мы выходили раздельно. Тремя «колоннами». Прямо как будущий испанский диктатор Фра́нко к остающемуся верным законной власти Мадриду. Правда, у того генерала-диктатора колонн под рукой имелось четыре, однако не суть. Главное, он заявлял, что его основные надежды связаны с ещё одной, пятой по счёту колонной, которая обязательно ударит республиканцам в тыл. Нам, ясен пень, никакая пятая колонна за городскими стенами и нафиг была не нужна. Сегодня мы сами собирались стать теми, кто будет бить по тылам вражеской армии.

Сам я двигался в центре, возглавляя уже показавшие себя в деле штурмовые команды. Все восемнадцать троек…

Рейна шла справа, по вытянувшейся клином густой лесополосе, командуя сотней тяжёлых панцирников. К ней в группу я отрядил Рушпу́на с адептами, наказав: «За жизнь этой женщины отвечаешь, как за мою. Если с ней что-то случится, а ты останешься жив, прокляну и тебя, и твой род, и всех, кто пошёл за тобой, за осквернение веры, чести и благодати святого дрына…»

Судя по фанатичному блеску в глазах, сектант-обновленец понял мой наказ так, как надо. В лепёшку расшибётся, но ту, на которую я указал, будет защищать до последнего вздоха, а, возможно, и дольше. Но это если вера окажется действительно верой, а не пустой болтовнёй.

В состав отряда «богини», кстати, входил и Хруст. Я лично рекомендовал его Рей, и та, вняв моей просьбе, поставила его командовать приданными тяжёлой пехоте пятнадцатью арбалетчиками…

Слева от меня и штурмовиков шёл Аршаф.

Хотя сказать «шёл» означало бы погрешить против истины, поскольку в этом сражении напарник командовал кавалерией.

Я передал под его начало не вошедших в штурмовые команды «противомагов», а также стрелков и охотников. Короче, всех тех, кто умел держать лук и не понаслышке знал, как воевать в седле.

В захваченном лагере остались два десятка бойцов — сторожить ворота и пленных. В случае опасности, если противник окажется хитрее или сильнее, чем думалось, и каким-то невероятным образом сумеет нас разгромить, у них был чёткий приказ уходить назад в Горки, а ещё лучше вообще в Драаран, чтобы предупредить батальеров: пусть готовятся к худшему.

Хотя проигрывать мы, конечно, не собирались…

Все три «колонны» были прикрыты мороком.

В моей и Аршафа иллюзию создавали противомаги с помощью каких-то не слишком понятных сочетаний рунных камней. В правой «колонне» все тяготы и сложности маскировки легли на плечи «богини». Но, судя по тому, что ни её, ни её бойцов я не видел, с задачей она худо-бедно справлялась.

Сам я, чтобы не стеснять себе свободу движений, использовал личную шапку-невидимку.

Время от времени, чтобы не потерять друг друга, идущие следом штурмовики подавали условленные сигналы — подражали писку сурка или какого-то похожего на него местного грызуна. Для меня, к слову, они невидимыми не являлись — помогала включённая руна «познание». Пришлось, правда, существенно ограничить её по дальности действия. А иначе меня ещё на подходе вполне могли срисовать вражеские чародеи. Именно из-за этого, кстати, у меня и не получалось увидеть ни Рей, ни Аршафа, идущих «вне зоны покрытия» моего артефакта.