Воцарилось красноречивое молчание. Только сейчас все заметили, что Виктора уже унесли.

— Кто стрелял? — коротко уточнил Олег.

Пятеро участвующих в покушении оборотней обратили свои взоры на обоих зачинщиков.

— Даже так… — тихо проговорил Павел.

— Это долг чести, — гордо выпятил грудь Константин Викторович. — Помнится, между нашими семьями была договоренность. И щенок посмел пойти против…

— Вот его прибьем, а второго пощадим, — задумчиво подытожил альфа. — И пусть он обе семьи уводит отсюда куда подальше. Равно, как и остальные пятеро, участвовавших в нападении. Подданные мои, как вам такое наказание?

Народ одобрительно загалдел. Следуя молчаливому приказу вожака, охрана отпустила Максима Романовича. Тот, в свою очередь, поспешил присоединиться к семье. Оставив Олега за главного, Павел решил, что наконец-то может покинуть поляну. Тем более, что Татьяна все еще была без чувств.

Сзади раздался истеричный крик одной из женщин. Потом последовал наполненный болью хрип. Протяжный, длящийся ровно столько, сколько продолжалась предсмертная агония Константина. А потом настала тишина. Но через пару минут она прервалась диким воем. Это Инесса с матерью в зверином обличье прощались с главой своего семейства. Воистину кто-то когда-то сказал очень мудрые слова: молчание — золото.

Когда альфа вошел в деревянную постройку, в которой уже надежно обосновались лекари, то первым делом осведомился о здоровье сына.

— Местную анестезию уже вкололи, готовимся к операции, — тут же ответил ему русоволосый худощавый оборотень. — Я бы рекомендовал вам выйти. Мало ли проснется.

Его взгляд упал на побледневшую Татьяну Геннадьевну.

— Я буду за дверью, — кивнул Павел Дмитриевич. — Если что, зовите.

Едва он оказался на свежем воздухе, человеческая женщина тихо всхлипнула:

— Зоя…

Досадуя на то, что еще не успел провести брачный ритуал, альфа принялся успокаивать ее. Он уже понял, что она его пара, и принял сей факт. И ему было все равно на общественное мнение. Так же, как и Олегу, который при всех заявил, что больше знать не хочет Инессу и что силой, данной отцом, он изгоняет ее семью и семью Анны из клана. И его никто за это не осудил. Никто просто не отважился спорить с ним. Потому что все боялись кары, которая настигла Константина. Этой ночью наследник альфы показал, что в будущем достоин стать вожаком.

— Доченька моя…

— Тише, — прошептал мужчина, опаляя горячим дыханием лицо женщины. — Все будет хорошо.

— Они нашли ее? — большие глаза открылись и требовательно посмотрели на Павла.

— Нет, — тот мотнул головой. — Пока нет.

— Она хоть жива? — слезы покатились по ее щекам.

— И этого я пока не знаю, — оборотень отвел взгляд. — Обещаю, мы сделаем все возможное, чтобы найти ее. Верь мне.

— Отпусти.

— А ты стоять сможешь?

— Да.

Мужчина аккуратно поставил Татьяну на ноги. Женщина немного пошатнулась и была вынуждена опереться на него. Потом вопросительно посмотрела на деревянную постройку, у которой они с вожаком стояли.

— Из Вика вытаскивают пули, — неохотно пояснил тот, обвивая руками тонкий стан.

— А как же предатели? — недовольно проговорила мать Зои.

Под ее прямым взглядом Павел вкратце поведал об участи провинившихся. Его собеседница слушала внимательно, не перебивая, однако в конце все-таки не смогла удержаться от шпильки:

— Я бы прибила их сама, — в ее глазах появился лихорадочный блеск.

— Я не могу вырезать целые семьи, — покачал головой Павел Дмитриевич. — Одной смерти вполне достаточно, чтобы показать подданным свою власть. Все-таки Константин так и не раскаялся в содеянном.

— А если бы раскаялся? — вскинулась было Татьяна. — Ты бы пощадил его?

— Нет, — откликнулся тот. — При сложившихся обстоятельствах он не раскаялся бы. У него не тот характер, чтобы Костя мог просто взять и признать собственные ошибки. Ошибки своей дочери.

— Ты слишком мягок, — тяжело вздохнула Таня.

— Отнюдь, — не согласился с ней альфа. — Власть — это прежде всего уважение. А страх… Дело десятое. Я по своей природе никогда не был тираном и деспотом.

— Ну-ну, — фыркнула мать Зои. — Я вижу. Значит, это для меня ты сделал исключение?

— Что ты хочешь этим сказать? — темноволосый оборотень нахмурился. — Учти, я уже заметил, как твое тело отзывается на мои прикосновения.

— Варвар, — Татьяна поджала губы. — Такой момент, а он все о своем.

— Ты сама затеяла этот разговор, — усмехнулся Павел. — Истинно женская логика.

Беседа не клеилась. Каждый думал о своем и в то же время об одном и том же. Татьяна Геннадьевна очень переживала за дочь, образ которой у нее постоянно вставал перед глазами. Павел Дмитриевич же размышлял о том, что, быть может, пробуждение сына многое прояснит. Виктор и Зоя ведь прошли ритуал, и потому навеки связаны прочной нитью. Если девушка все еще жива, то Вик почувствует ее и укажет верный путь. А если нет… Что ж, поиски все равно продолжатся. Пусть и результатом их станет выплывший на берег труп.

— Они говорили что-то про обрыв, — медленно промолвила Татьяна.

— Есть там такой, — кивнул вожак стаи. — А еще имеется там и одна пещера. Правда, она находится в совершенно другой стороне от того места, где все началось. Прости, я слишком поздно обо всем узнал.

— Ты не мог это знать заранее, — горько вздохнула женщина. — Я вообще удивляюсь, как тебе удалось докопаться до истины.

С ее губ сорвался нервный смех.

— Что? — карие глаза с непониманием посмотрели на Татьяну.

— Ничего, — она помотала головой и опустила взгляд. — Просто я всегда представляла себе оборотней, как злых и свирепых, жестоких тварей с острыми когтями и клыками. А тут… Прости ничем и не отличаетесь от людей.

— Ну, спасибо, — проворчал мужчина, позволяя ей спрятать раскрасневшееся от волнения и слез лицо у себя на груди. — Впервые слышу о подобных стереотипах. Вообще-то, я цивилизованный, образованный, богатый, красивый и справедливый. Это так, для справки.

Но Таня его уже не слушала. Ее подрагивающие плечи и беззвучные рыдания говорили о том, что она находится на грани. В тот самый момент, когда оборотень принялся активно ее успокаивать, из-за деревянной двери показалась русоволосая макушка лекаря.

— Пули вытащили, рану промыли и перевязали, — отчеканил последний. — Виктор в себя не приходил, однако угроза жизни уже миновала. Его бы в шатер перенести, да на кровать водрузить.

Павел Дмитриевич едва заметно кивнул и махнул рукой, призывая своих телохранителей, которые до сей поры были невидимыми, и потому материализовались буквально из ниоткуда. Если быть точнее, то из-за ближайших деревьев.

— Забрать и вынести сюда, — коротко бросил альфа.

Когда мужчины ринулись выполнять приказ, Татьяна Геннадьевна успела немного оправиться от очередного нервного потрясения. Ее мысли были направлены лишь в одно русло:

— А где мы с Зоей будем ночевать? — она уперла руки в бока.

— Она — с ним, — быстрый кивок в сторону Вика, которого на носилках выносили его подданные. — А ты — со мной. Тань, смирись и прими меня, как свою судьбу.

Та возмущенно засопела, но ничего не сказала. Человеческой женщине было очень трудно понять значение слов «истинная пара». В ее глазах Павел просто положил на нее глаз и зачем-то решил сделать своей женой. Не более.

— Ладно, — отмахнулась она. — И что дальше? Чем ты планируешь заниматься потом?

— Прослежу за всеми вами, уложу спать и отправлюсь проверять, как там идут поиски Зои, — угрюмо сообщил мужчина. — Пошли.

И потянул ее вслед за удаляющейся процессией, в руках которых сейчас находилась жизнь его сына. Одно неправильное движение, и рана вскроется, начнется кровотечение и…

А еще он должен был убедиться, что предатели действительно покинули принадлежащий клану лес. Что-то подсказывало ему, что Максим из его пламенной речи понял далеко не все. Ввиду того, что жену Вика еще не нашли, он и их с Константином дочурки могли быть очень опасны для молодой человеческой девушки. Если она, конечно, еще жива.