– Можешь ничего не говорить, – произнесла Тереза. Она чувствовала себя избитой, использованной и изнасилованной. И полностью удовлетворенной. И очень мудрой благодаря волшебству, которое снизошло на нее.

Диллон направился к бассейну.

– Думаю, что мне не надо спрашивать, хорошо ли тебе было, – в ее голосе звучала гордость.

– Я сделал тебе больно? – Он задержал руку на скользящей двери.

– Нет.

– Я был неосторожен.

– Но я не жалуюсь.

– А может быть, стоит?

– Уже грызешь себя, Джей Ти? Добавляешь меня к тому длинному списку вещей, о которых жалеешь поздними вечерами? Я знаю тебя лучше, чем тебе кажется. И я верю в тебя больше, чем ты сам в себя веришь. Поэтому не ругай себя за то, что показал мне прелести животного секса. Поверь, я готова отвечать за свои поступки.

– Тесс…

– Джей Ти, если ты сейчас начнешь извиняться, я тебя никогда не прощу.

– Хорошо, – сказал он напряженным голосом, прошел сквозь раздвинутую дверь и прыгнул в бассейн.

– Запомни, Тесс, – прошептала она самой себе, – ты сильная. Очень, очень сильная.

Заведение было подозрительным. На парковке то тут, то там были расставлены старые проржавевшие грузовики и побитые синие «Шевроле». Может быть, когда-то на них были нарисованы желтые полосы, но сейчас их не было видно за грязью и налипшими семенами растений. Расположенный далеко от центра Ногалеса и центра американской цивилизации под названием «Макдоналдс» бар возвышался посреди пустыни в окружении далеких холмов, склоны которых были покрыты лачугами. Речи не шло ни о гладких стенах, ни о красной черепичной крыше. Конструкция была сделана из дерева, кусков серого, изношенного дерева, скрепленных кривыми гвоздями и волею строителя. Проржавевшая жесть служила крышей, покрытой коричневыми пятнами. Когда шел дождь, крыша гремела, как барабаны судьбы.

Сейчас из щелей доносились слабые звуки сальсы – как будто даже музыка отчаянно пыталась вырваться из этого убожества. Видны были струйки дыма, исчезавшие в высоком небе.

Мигающая неоновая вывеска сообщала, что заведение называется МЭННИЗ. Просто МЭННИЗ.

Убитое, Грязное. Всеми забытое.

Марион подумала, что оно подойдет просто идеально.

Ее блестящая голубая арендованная машина выглядела здесь инородным телом, но то же самое можно было сказать и о ее хозяйке. Она бесцеремонно толкнула вращающиеся двери и вошла в заведение, как пресловутый новый стрелок, появляющийся в салуне из голливудских фильмов про ковбоев. Когда Марион вошла, музыка не остановилась, а вот посетители замерли. Двое мужчин слева от нее, склонившиеся над старым столом для пула с истертым суконным покрытием, подняли головы. Короткий лысый мужчина за барной стойкой, который носил джинсовую жилетку без рукавов, демонстрируя свои многочисленные татуировки в виде клубков змей, прекратил наливать пиво. Справа от нее несколько небольших групп мужчин и женщин несколько раз взглянули на нее.

Марион прошла прямо к бару.

– Виски. Неразбавленный.

Змеиный человек уставился на нее. Она ответила на его взгляд. Бармен не шевелился.

– Вы доллары принимаете? – холодно поинтересовалась Марион.

– Принимаем.

– Тогда, я думаю, мы с вами подружимся, – женщина достала хрустящую двадцатку и хлопнула ею по стойке.

Бармен взял бутылку виски – и, как по сигналу, посетители возобновили свою деятельность.

Когда бармен протянул ей порцию, Марион шутливо отсалютовала ему и, подняв стакан, не задумываясь опрокинула его себе в рот, далеко запрокинув голову.

Стакан со стуком вернулся на стойку. Марион проглотила напиток, стараясь не обращать внимания на боль в животе. Потом деликатно коснулась уголка рта наманикюренным пальчиком и произнесла:

– Повторить.

– Да, senorita.

– Вот так-то лучше.

– А я хочу «Эппл джекс»[75].

– Хорошо, хорошо, – пробормотал Диффорд, открывая дверь ногой и балансируя четырьмя пакетами еды, которые он держал в руках и прижимал к груди.

Саманта прошла мимо, не обращая внимания на его акробатические фокусы. Одетая в розовое зимнее пальто с туго затянутым капюшоном, она выглядела как клубничная версия Снеговика. Ее светлые волосы выбивались из-под меховой опушки капюшона. Щеки розовели с мороза. На улице было еще достаточно тепло, чтобы надевать полный зимний комплект одежды, но Диффорд предпочел перестраховаться.

– «Эппл джекс», «Эппл джекс»! – громко распевала девочка.

Диффорд фыркнул, не понимая, как это матери умудряются держать в узде таких детишек, и умудрился захлопнуть входную дверь ногой. Еще немного балансирования, и он добрался до крохотной кухоньки, потеряв всего два апельсина.

Саманта разыскала их в холле и, приплясывая, вернулась на кухню, сжимая апельсины руками, одетыми в варежки. Она гордо улыбнулась полицейскому. В этот момент, несмотря на все его мысли, что-то в его груди потеплело, и он понял, как именно матери держат в узде своих детишек.

– Благодарю вас, – со всей серьезностью поблагодарил Диффорд девочку и забрал у нее фрукты.

– О’кей. А теперь хлопья, – сказал ребенок с широкой улыбкой.

Она была абсолютно довольна собой и своей настойчивостью, которая привела к покупке засахаренных хлопьев. Диффорд старался покупать только здоровую пищу. Тесс выдала ему список здоровых продуктов, и он миску за миской скармливал Саманте «Рэйзин бранс»[76]. Но сегодня в магазине девочка заметила «Эппл джекс», которые стояли на отдельной витрине, и это все решило. Она хочет «Эппл джекс»! Диффорд уже давно понял, что хоть он и может командовать целым полицейским участком, но перед этим четырехлетним ребенком он бессилен. Они купили «Эппл джекс». Две коробки. Платишь за одну – получаешь две. Диффорд всегда был падок на различные акции.

– Сначала ланч, – твердо сказал он.

Щеки девочки опустились, нижняя губа подозрительно задрожала. Полицейский почувствовал приступ паники.

– Нет, нет, не начинай, – сказал он, качая головой. – Важно правильно питаться. У нас сегодня на выбор ветчина или индейка.

Саманта посмотрела на него своими хитрыми голубыми глазами и наклонила голову набок. Но сейчас он уже хорошо понимал все ее движения. Девчонка размышляла, стоит ли надавить на него. Сам виноват: уже в первые дни она поняла, что своими слезами может вить из него веревки. Саманта очень быстро это запомнила и превратилась в настоящего маленького монстра.

Диффорд заставил себя твердо стоять на своем. Думай о ней как о новом рекруте, напомнил он самому себе. Любому кадету нужна сильная направляющая рука.

После минуты молчания он победил в этой битве желаний.

– Индейка, – решил ребенок.

Диффорд улыбнулся, чувствуя необъяснимую гордость – ему не так уж часто удавалось побеждать. Тесс не предупредила его о способности девчонки к плутовству.

– Вот и хорошо, – сказал он и загрузил еду в холодильник. Потом достал хлеб, горчицу и майонез. В обязанности Саманты входило добавлять индейку, и это она делала с большой щедростью. Сев за простой деревянный стол, они в молчании принялись за еду.

Лейтенант ожидал, что после еды они сядут играть в домино. Девочка все еще выигрывала в десяти случаях из десяти, но Диффорд старательно учился.

Полицейский отправил ее принести домино, пока сам он моет посуду. Через несколько минут прошел в гостиную, где они обычно играли, сидя на полу со скрещенными ногами. У него здорово болели от этого колени.

Он уже собирался отодвинуть в сторону свой стул на колесиках, как заметил подушки. Вчера он подкладывал их себе под спину для удобства. Диффорд не был аккуратистом по натуре и оставил их лежать на полу.

Сейчас они аккуратно лежали по краям дивана.

В комнату с коробкой фишек вошла Саманта.

– Сэм, я хочу, чтобы ты прошла в свою комнату, – сказал лейтенант как можно спокойнее.