— А, и ты здесь… — равнодушно покосился на него Креол. — Тебя что, тоже убили? Совершенно не способны о себе позаботиться. Где твое тело?

— Сожрали! — совсем уже широко заулыбался Логмир. — Но там вроде еще остались какие-то огрызки…

— Забудь, — отрезал Креол. — Воскрешать огрызки я не умею.

— А следовало бы научиться, — упрекнул его Логмир.

Где-то вдали что-то громыхнуло. Над крышами поднялся такой столб огня, точно взорвалась нефтяная скважина. Видимо, один из адских духов набрел на арсенал. Креол тяжело вздохнул:

— Извини, Шамшуддин…

— Да я все понимаю. Битва еще не кончилась. Иди.

Креол спустил демоволка с поводка, отправив его на свободную охоту. Сам же он поднялся в воздух, нерешительно повисел пару секунд…

— Помни, что у тебя был брат, Креол, — сказал на прощанье Шамшуддин.

— Не было, — ответил Креол побратиму. — У меня ЕСТЬ брат. И всегда будет.

С этими словами он и унесся.

Рядом с Промонцери Царука демонов почти не осталось. «Алкуса Рейко» размеренно и методично выжигала улицу за улицей, зачищала квартал за кварталом. Вокруг этой громады носились ифриты и паладины, далеко на окраинах гулко бухали «Холмы», добивая последних адских духов. Отряд демонологов под предводительством Дайларианы Агонии разыскивал повсюду эг-мумий — эти поспешили скрыться, как только удача от них отвернулась.

А из главных ворот Промонцери Царука вышел Бокаверде Хобокен. Он выглядел предовольным и гордо подкручивал ус. Он был вполне удовлетворен результатом сегодняшнего дня. Не без потерь, не без потерь, но победа одержана, причем над явно превосходящими силами. Куда как хорошо, прости Единый!

Для Железного Маршала этот день был полон тяжелейшего труда. Почти не сдвигаясь с места, он перебывал во всех концах Иххария и даже за его пределами. Мысленно бросался то туда, то сюда, не уставая отдавал команды, все прозревал и везде поспевал.

Спасибо плонетской системе связи — так-то уж удобно оказалось, что и сравнить-то не с чем! Не нужно более лично скакать верхом, чтобы воодушевлять ребятушек, — каждому можно гаркнуть прямо в ухо, каждому указать верный маневр! И если в долине Седой Луны Хобокен еще приноравливался, кое-где и сплоховал, то здесь все шло уже гладко, точно по новому льду!

И все же радость полководца омрачалась великим множеством погибших. Хобокен всегда гордился тем, что побеждает минимальными силами и с минимальными потерями. Совсем всухую, конечно, никак невозможно, но Железный Маршал всегда к этому стремился. Никогда он не позволял своим людям гибнуть без крайней на то необходимости.

Надо думать, почти все сегодняшние потери тоже были оправданы, неизбежны, да и пожалуй что минимальны. Никто другой не справился бы такой малой кровью. Ведь пало лишь около трети войска. Треть! — огромное число при других обстоятельствах, но удивительно ничтожное, если учесть, что за враг сегодня противостоял Хобокену.

Чтобы обойтись столь немногим, Железный Маршал принес немало других жертв. Позволил почти подчистую уничтожить столицу — весь Иххарий обратился дымящимися руинами. Дал демонам убить несколько тысяч гражданских — жаль бедняг, но благодаря этому уцелело не менее сотни тысяч солдат. Хобокен считал такой обмен выигрышным.

Среди павших было немало тех, кто был Хобокену особенно дорог. Он скорбел по Тибалорду Каменная Стена, грудью прикрывшему отступающее войско. Сожалел о зеньоре Шамшуддине, что героически протаранил одного из лютейших демонов. Немало вернулось в могилу и эйнхериев, товарищей-гренадер из «Мертвой Головы»…

И белый кииг. Хобокен остановился и поднял то немногое, что осталось от его тела. Он легко управился одной рукой — изуродованное тельце почти ничего не весило. Всего несколько окровавленных лоскутьев и раздавленная голова с клочьями белой шерсти.

Железный Маршал печально опустил голову, глядя на старого товарища. Он не знал, как тот погиб, — видать, попал под копыто какому демону… Много ли нужно такой крохе?

И зачем он только полез в эту заваруху? Говорено ж ему было — сиди в своей келейке, не высовывайся. В драке же от любого киига проку не больше, чем от старого матраса… Никудышный народец они все-таки — и как только выживать-то ухитряются?

— Прощай, старый приятель… — горько произнес Хобокен.

И тут он неожиданно получил ответ! Тело длика вдруг вспыхнуло разноцветными огнями… и рассыпалось мириадами искр!

«Мы не считаем смерть такой уж большой проблемой, — прозвучал в голове Хобокена знакомый голос. — Физическое тело — это всего лишь временная оболочка, и рано или поздно она бы в любом случае испортилась. Здесь не из-за чего грустить. Прощай».

Духи Шамшуддина, Логмира и Витааля наблюдали за этим завороженно. В отличие от Хобокена, они видели всю картину — и зрелище было воистину удивительное!

Когда все закончилось и длик удалился… куда-то там, духи переглянулись. Витааль извлек откуда-то из собственного живота мерцающую раковину, пощелкал по ней, дунул и сказал:

— Уже девятый вечерний час. И битва, можно считать, закончилась. Может, пойдем и мы?

— Вряд ли будет еще что интересное, — согласился Логмир. — Показывай дорогу, магистр.

Витааль повел рукой, и перед ним протянулся бирюзовый ковер, сотканный словно из тысячи ручьев. Они переливались в лучах заходящего солнца и вели куда-то вдаль и вверх, оканчиваясь пятном белого света.

Логмир прыгнул на эту дорожку первым. Ногам было слегка щекотно — ступни как будто поглаживали ласковые пальцы. Витааль взошел следом — взошел спокойно, уже привычный к такому способу передвижения.

— Вы с нами, господин маг, или за вами придут? — обернулся он к Шамшуддину.

— Даже не знаю, кто тут может за мной прийти… — вздохнул Шамшуддин, оглядываясь по сторонам.

Вокруг хватает посланцев того света, но все они не по его душу. Тут и там полыхают белым светом арки Инанны — и Рыцари Света стоят на страже их, отгоняя асугалей от душ иштариан. В небесах парят прекрасные девы со стрекозиными крыльями, вознося настаолистов в Шемуссен, к престолу Единого. Вон там два огромных малаика с молотами допрашивают погибшего ифрита. И даже плонетцев кто-то встречает, кто-то провожает за Кромку…

Но куда идти Шамшуддину? Он все еще надеялся на появление Хубут-Табала или хотя бы Ур-Шанаби. Не то чтобы ему очень хотелось в Кур, этот мертвый мир, полный пыли, где вода солона, а хлеб горек… но куда ему еще отправляться? По крови он кушит, а по рождению шумер, и вряд ли его пустят туда, куда отправляются Логмир с Витаалем.

И тут сзади что-то беззвучно взорвалось. Повеяло такой мощью, словно сами небеса опустились на землю. И из самого центра этого чудовищного напряжения донесся громогласный рокочущий бас:

— ШАМ-ШУД-ДИН…

Так прозвучал бы сам космос, обрети он вдруг дар речи. Пораженный до глубины души Шамшуддин медленно обернулся, преклонил колено и прошептал:

— Государь Мардук…

Креол деловито запечатывал очередную камеру. О, сегодня подземелья Промонцери Царука заполнились до отказа! Большую часть пленников Креол посадил в посох, но некоторых счел целесообразным оставить в физическом теле. Тех, что не слишком энергетичны, но зато обладают полезными знаниями, навыками, способностями…

Эг-мумий в основном. Их в этом подземелье набралось аж пятнадцать штук. У Креола была такая темница для демонов в Шахшаноре — а теперь он завел аналогичную и здесь. Причем здесь демоны пожирнее будут, поядренее!..

Особенно Креола порадовал Мдзгрвеш. Когда он нашел его связанным и скрученным по всем канонам демонологического Искусства, то едва не прослезился. Он все-таки не зря положил столько сил на обучение своей жены!

Единственное, Креол не понял, зачем она завязала сверху бантик. Мрачный эг-мумия с бантиком на макушке имел поразительно нелепый вид. Креола он громко обругал на Наг-Сотхе, Ша-Ккине и еще двух языках Лэнга, но в ответ получил только добрую улыбку. Маг был искренне рад видеть этого демона, с которым встречался еще в Древнем Шумере и которого уже очень давно хотел посадить в клетку.