Завернувшись в плащ, он поднял руку в прощальном салюте и исчез. Оставив меня посреди затерянного в скалах каньона наслаждаться морозом в одиночестве.

Все же я решил еще немного задержаться здесь и хотя бы подвести для себя итоги этой странной беседы, но не успел… Сзади, со стороны пещер г'нола до меня донесся хриплый голос Джарэта:

– Долго вы еще собираетесь тут торчать, Рагнар?

Обернувшись, я увидел Короля Местальгора, одетого на скорую руку и спешащего ко мне.

– Уже нет, – пробормотал я, застигнутый врасплох.

На это «уже» Джарэт обратил внимание, даже несмотря на явную взволнованность. Приостановившись, он осмотрел площадку и обнаружил, что следов натоптано многовато для одного меня… Тем временем я пришел в себя и рявкнул:

– Что, черт возьми, происходит?

Вновь ускорившись, Джарэт подскочил ко мне и проскрежетал:

– Надо срочно возвращаться в Форпост. Гроссмейстер снова напал на Оракула!

Я опять сидел в своем излюбленном кресле в гостиной и, придвинувшись к огню, безуспешно пытался побороть озноб. Погуляв впервые за долгий период по настоящему морозу, я все-таки простудился…

За окном стоял вечер. Вечер абсолютно бездарного дня, если не учитывать моей встречи с Альфредом, отношение к которой у меня так и не успело сформироваться. Хотя в свете последних событий я был не склонен к чересчур позитивным оценкам. Как этой встречи, в частности, так и чего бы то ни было вообще…

Случилось же следующее: когда Джарэт доставил меня в Форпост, мы явились в Чертог Оракула, где уже и без того собрались все остальные, и вскорости обнаружили, что делать нам в сущности нечего. Нет, Гроссмейстер действительно напал на Оракула, причем то ли один, то ли с компанией – неизвестно. Что именно происходило в Грезах, никто не знал и определить не мог… Просто, когда Джейн почувствовала неладное, она экстренно связалась с Королем Местальгора и вызвала тем самым подмогу в нашем лице. Зачем, правда, непонятно. Потому как мы были столь же беспомощны, как и они сами… Да и что можно сделать из Форпоста, когда бой идет в Ментальных Мирах? Верно, ничего. Но, может быть, что-то возможно было предпринять, переместившись ближе к театру военных действий? Вполне допускаю. Скорее всего там и мне бы нашлось место помахать Шпагой, и Джарэту применить свои многочисленные таланты, только вот попасть в Грезы мы не могли…

Это, конечно, было исключительно неприятно и удивительно, но было, ничего не попишешь. Мы перепробовали все средства, которые знали: вначале все по очереди пытались пройти через дверь в Чертоге, затем Джарэт попробовал переправиться туда своими способами, и, наконец, я даже сбегал к дверям у основания скалы, откуда при большом желании также можно попасть к Оракулу. Но все наши попытки оказались одинаково тщетны – ничего не происходило. Как образно выразился Джарэт, отвечая на вопрос, почему он-де не может переместиться, «конечный пункт пути не желал обнаруживать своего наличия».

В итоге мне не оставалось ничего, кроме как ждать у моря погоды и наслаждаться на выбор: тревожными вздохами Джейн, угрюмым молчанием Эрсина или с трудом скрываемым бешенством Илайджа. Вдобавок через пару часиков хождения кругами настроение испортилось и у Джарэта, после чего обстановка стала просто невыносимой.

Кончилось все столь же внезапно, как и началось. В один прекрасный момент, уже ближе к вечеру, Джарэт и согласившаяся с ним Джейн заявили, что отголоски энергетической бури, бушевавшей в столь неприятно недосягаемой близости от нас, до них более не долетают. Прочих изменений не наблюдалось. Мы были живы, Оракул, очевидно, тоже, Доска функционировала как обычно, и в Грезы было по-прежнему не попасть.

После завершения этой чертовщины вся компания перебралась в библиотеку, где, естественно, живо принялась за обсуждение случившегося. Мне это, признаться, откровенно не понравилось. Мало того, что уже во второй половине дня я почувствовал себя просто отвратно, так еще и слушать приходилось явную ерунду. Все были в слишком расстроенных чувствах, чтобы изречь нечто стоящее, поэтому, убедившись в бесперспективности дальнейшего загружания своих ушей звоном, я объявил, что мне надо подумать в покое, и удалился в гостиную…

Думать я, правда, не стал и пробовать, пытаясь взамен хотя бы согреться до того момента, пока кто-нибудь не соберется побеседовать со мной наедине. Мне хотелось, чтобы этим кем-нибудь оказалась Лаура, но, к сожалению, она чисто физически не успевала вернуться в замок раньше середины ночи… Что ж, ко мне на огонек заглянул Джарэт, тоже, в общем, не худший вариант.

Войдя в комнату, он удостоверился в моем наличии и явно для проформы поинтересовался:

– Я вам не помешаю?

Я ответил ему, насколько спросил:

– Если пришли говорить, а не задавать вопросы.

Судя по отсутствию встречной колкости и уверенности, с которой Джарэт занял кресло напротив, у него было что сказать. Я изготовился подставить уши, но он решил все же слегка покапризничать.

– О чем же я должен говорить?

– Что сделал Гроссмейстер на этот раз?

Джарэт логично решил, что жеманность лучше оставить.

– Наверняка не скажу, – предупредил он. – Но я вижу единственную возможность так заблокировать различные входы в Ментальные Миры.

Некоторое время он явно подбирал слова, с целью объяснить мне попроще свои научные изыски…

– Вы представляете себе слоеный пирог? – поинтересовался наконец он.

Я кивнул, подвыпучив глаза.

– Это хорошо. Потому что в самом грубом приближении Вселенная напоминает этот самый пирог, где разные измерения представляют собой коржи, связанные… – он снова замялся, но в конце концов махнул рукой. – Неважно чем. Некой субстанцией. Причем Ментальные Миры будут в таком представлении самым верхним слоем, фактически созданным искусственно. Дальше очень просто. Что бы вы сами сделали для нарушения связи в такой системе?

Ответ лежал на поверхности, но казался слегка диковатым.

– Отодрал бы верхний слой?

– Ну-ну, – успокаивающе сказал он. – Отодрать – это чересчур для кого угодно. Слегка раздвинуть коржи – вот, я полагаю, правильный ответ.

Что-то в его тоне меня насторожило.

– Да вы вроде как сами в этом сомневаетесь?

– Есть такое, – признался чародей. – По моим оценкам энергии, требуемой для такого мероприятия, хватило бы для возжигания нового солнца, а то и парочки…

– У Гроссмейстера есть Шпага, – напомнил я, позабыв уже, насколько он в курсе.

Джарэт кивнул, ничуть не удивленный.

– Этого недостаточно, даже если она была заполнена под завязку… Причем вы едва ли сможете представить, насколько недостаточно!

Мысль о том, что Гроссмейстер купается в океанах энергии, мне не приглянулась, но, с другой стороны, у меня возникло смутное ощущение, что источник этого изобилия может оказаться не столь уж загадочен. Мне захотелось потолковать немного с Илайджем, но и к Джарэту еще оставались вопросы…

– Чем, по-вашему, нам грозит подобная метаморфоза?

Мой способ выразить мысль пробудил в нем привычное желание поязвить, однако с видимым усилием он отказался от этого намерения.

– По большому счету, ничем. Кроме того, что мы уже имеем, – то есть не можем попасть в Грезы… Также, надо полагать, существенно уменьшатся возможности Оракула влиять на события реального мира, но они и до того были не слишком велики, – Джарэт пожал плечами, словно почувствовав мой невысказанный вопрос. – Да, мне тоже кажется, что Гроссмейстер напрасно потратил кучу времени и энергии… Но он, видимо, считает Оракула своим главным противником, единственно заслуживающим рассмотрения. Что ж, никогда не надо срывать покровы с иллюзий, обуревающих твоих врагов.

У такой теории было много недостатков, но так как никакого прикладного значения она не имела, то я и не собирался вести дискуссию. Правда, прежде чем я успел задать следующий вопрос, Джарэт сам отметил одно несоответствие.