Заметив подозрительные взгляды людей Риаты, посланных для охраны Маттео, она кивком дала понять, что все в порядке. Елена знала, по чьему приказу он тут, и чувствовала себя в безопасности.

– Добрый вечер, Зафер. Как поживает Маргарет?

– Хорошо, ваша светлость. – Юноша поклонился. – Бог велик.

– А ребенок?

– Он быстро растет, миледи.

Елена очень скучала по ним. По Заферу, Маргарет, детям.

– Пришли ее ко мне, когда вернемся, – неожиданно сказала она. – Я хочу, чтобы она была у меня на службе.

Печальное лицо юноши немного смягчилось, он кивнул:

– Ваша светлость, это принесет ей большую радость.

– И мы должны найти кровать для тебя, – улыбнулась Елена. – Я не желаю, чтобы ты спал на земле у моих ног, как сторожевой пес.

– Не важно, на чем я сплю, ваша светлость, – тихо сказал он. – Если позволите, я останусь у вашей палатки.

– Думаю, ты увидишь рядом людей Риаты. Имей в виду, я не потерплю никаких ссор. Юноша поклонился.

– Как прикажете, миледи.

Она позвала Филиппа и велела приготовить еще одну постель. Старик лишь оценивающе посмотрел на Зафера и отправился выполнять приказ. Когда Гишар пригласил их на ужин, Елена, сославшись на усталость, ушла вдвоем с Маттео. Ей не хотелось вести пустую беседу с французским капитаном и советниками. Она не могла успокоиться, опасаясь, что Франко и Аллегрето примутся за старое, пока ее нет. Она беспокоилась о Раймоне. Он тяжело ранен, но ей не удалось заставить его перебраться из тесного лазарета в его комнату в замке. Он был уверен, что Риата снова попытается его убить, и она не могла исключить такую возможность. Она вспомнила, как Аллегрето вошел к ней, даже минуя охрану, и согласилась, что в лазарете безопаснее. Там лишь одна дверь, и она приказала охранять ее днем и ночью.

Елена не могла заснуть, просто дремала, безрассудно мечтая, как Аллегрето придет сюда, невзирая на выставленную Филиппом и Дарио охрану. Как увлечет ее за собой в жаркую тьму наслаждения.

– У тебя есть мужество, Риата?

Присев на корточки возле колодца, Аллегрето смывал кровь с рук, но поменять испачканную одежду не было времени.

– Да раза в два больше, чем у Навоны, – ответил Франко, наблюдая за тенями, мелькавшими на площади.

Там собирались тайно вызванные ими люди. Всегда бывшие смертельными врагами, они с подозрением останавливались, увидев обоих предводителей у колодца.

– Ты можешь вынести огонь на своей коже, если он ее не опалит? – спросил Аллегрето, вставая и стряхивая с рук капли воды.

– Дьявол! Ты уже что-то задумал? – поинтересовался Франко.

– Твои люди и мои, отборные. Делаем отвлекающий маневр, который вселит ужас в души солдат. И выводим из лагеря всех заложников еще до того, как они поймут, что мы были там. – У них в отряде три тысячи солдат.

– Ты боишься трех тысяч человек, Риата?

Аллегрето услышал, как он сплюнул.

– Нет. Только я не дурак. Если мы ошибемся, то все потеряем.

– Ты хочешь торговаться с ними за жизнь Маттео? Продашь город, чтобы выкупить его, а за свою измену получишь его мертвое тело. Если доживешь, чтобы это увидеть.

Франко молчал. Все ясно и без слов. Обороны нет, а следовательно, нет и оснований для торговли. Если французы захватят город для Милана, то первыми, после советников и принцессы, умрут Франко с Аллегрето. Люди, собравшиеся вокруг них, молча ждали.

– Тогда рассказывай мне свой план, коварный бастард. Если уж кто и сможет их обхитрить, так это ты.

Когда рука Филиппа легла ей на плечо, она уже проснулась от криков.

– Быстрее! Они убили Гишара, – шепотом сказал он.

– Что? – Елена вскочила.

Не дав ей даже найти халат, Филипп потащил ее к выходу.

– Они идут за тобой. У Дарио в спине наконечник стрелы.

Он вывел ее наружу. Слава Богу, Маттео с Нимом были рядом. Из темноты возник Зафер, ведя под уздцы двух лошадей. Повсюду зажигались факелы, она увидела своих людей, сражающихся в дальнем конце лагеря.

Она вскочила на лошадь, Зафер посадил сзади мальчика. Дорога к Венеции шла через лагерь, и Елена скакала галопом рядом с Филиппом, не задавая вопросов. Маттео крепко держался за нее.

– Стойте! – вдруг закричал он. – Принцесса! Стойте!

Она и сама увидела. Натянула поводья, глядя на факелы и рыцарей, перекрывших им дорогу. Человек двадцать с обнаженными мечами. Филипп тоже остановился.

– Мы не хотим вас обидеть, леди! – крикнул один из рыцарей, подняв факел. – Сдавайтесь – и будете в полной безопасности.

Елена посмотрела на занятую дорогу, на солдат, бегущих к ним со всех сторон.

– Филипп, – тихо сказала она. – Скачи на север.

– Ваша светлость... я не могу вас оставить.

– Я приказываю! Быстрее... пока можешь.

Отвернувшись, Елена подняла руку и направила лошадь вперед.

– Я сдаюсь! – крикнула она.

Факелы пришли в движение, послышался стук копыт, рыцари начали выстраиваться в ряд. – Пора, – сказала она Филиппу. – Пошел!

Он рванулся вперед и понесся по дороге. Ряд сломался, некоторые рыцари поскакали к ней, другие бросились в погоню за Филиппом. Чья-то рука в латной перчатке ухватила ее стремя. Глядя на забрала шлемов перед собой, она молила Бога, чтобы. Филипп сумел уйти.

Теперь она понимала Аллегрето. Сидеть в кандалах оказалось намного страшнее, чем она себе представляла. Она была совершенно беспомощной, оставшись с Маттео и тяжело раненным Дарио, которому не могла помочь. Она сомневалась, что он переживет эту ночь. Однако на рассвете он еще дышал, хотя каждый вдох давался ему с трудом. Маттео напоил друга и теперь смотрел на него, беззвучно молясь.

День прошел в ужасном ожидании. Ее служанка и Зафер исчезли. Ей принесли вино и хлеб, но есть она не могла.

На исходе дня стражник откинул полог палатки, и Елена узнала вошедшего. Это был помощник Гишара, высокий, худой, который вчера так любезно размещал их в лагере. Когда он взглянул на нее, Елена гордо вскинула подбородок.

– Ваша светлость, я – Пьер де Трие. – Обнажив голову, француз низко поклонился. – Теперь я командую этим отрядом. По приказу Бернабо Висконти из Милана. – Она молча смотрела на него. – С прискорбием вынужден сообщить, что капитан Гишар вернулся к создателю, Господи, упокой его душу. Еще печальные новости из города. Франко Пьетро Риата тоже мертв, прими его, Господи.

Маттео тихо вскрикнул, схватил Нима, прижал к себе.

– Ваша светлость, кажется, в Монтеверде начались беспорядки. Мы просим у вас позволения войти в город и подавить их.

Елена поднялась.

– Что произошло? Отчего умер Франко?

– Нам сказали, что это его враг Навона.

Дарио застонал, пытаясь что-то сказать. Наемник выжидающе смотрел на нее.

– Почему я в заключении?

– Для вашей безопасности, миледи, – ответил Трие. – Мы очень сожалеем, что прошлой ночью вы были столь дерзки и пытались бежать.

– А если я не дам позволения войти в город? Что тогда? – холодно спросила она.

– Тогда я возьму одного из ваших советников, поставлю его перед воротами и попрошу их открыть. Если нет, он будет повешен. Затем настанет очередь следующего. – Француз посмотрел на Маттео. – Пожалуй, я начну с мальчика. – Он слегка улыбнулся. – У вас есть ночь, чтобы это обдумать, ваша светлость. Мои люди хотят вечером поздравить нового командира, и я позволю им отдохнуть. Утром я вернусь узнать ваше решение.

Елена стояла на коленях перед маленьким алтарем, но молиться не могла. Ее одолевали ужасные мысли. Вряд ли Филипп сумел бежать. Если все же сумел, была слабая надежда, почти несбыточная. Слишком мало времени, чтобы что-то успеть. Если она прикажет завтра открыть ворота, то в лучшем случае может спасти Маттео и советников... если французы не убьют их, когда захватят город... и цена слишком высока. Три тысячи вооруженных наемников и беззащитные жители. Если бы даже все пошло, как она надеялась, Аллегрето с Франко не могли бы удержать город. Уступить требованиям – значит позволить грабить, жечь, убивать невинных людей. Она читала о Франции и Бургундии, где насиловали женщин и резали на части детей в присутствии отцов лишь за то, что те спрятали от бандитов несколько монет.