Одно ясно – он не станет использовать эту ситуацию, чтобы заставить ее выйти за него замуж.

– Когда Джек поделился с вами информацией о Ронни?

– Сегодня утром.

– А он откуда узнал?

Маркусу было известно, что от сотрудников «Си-ай-эс» он таких сведений получить не мог. Оставался «Хайпертон» – та компания, куда Ронни продала секреты. Но, откровенно говоря, Маркус не видел, в чем смысл парням из «Хайпертона» разглашать подобное. Таким образом они ставили под удар собственную репутацию.

– Он сказал, что ему об этом поведал старый друг из Портленда. Он работал там на одной компьютерной фирме, перед тем как прийти на работу ко мне.

Маркус в это не поверил, но он должен был подождать, пока они с Клайном не соберут достаточно улик против Джека. И лишь потом можно будет выколотить из него сведения о том, кто сдал ему Ронни.

– Послушай, Маркус. То, что я узнал сегодня, дальше никуда не пойдет. Я даже Эллисон ничего не сказал. Она думает, что Вероника увольняется, потому что переезжает в Портленд. Я также наказал Джеку не разглашать эту информацию, поскольку сам по себе факт, что на нас работал человек с запятнанной репутацией, плохо отразится на имидже компании. – Клайн хищно усмехнулся. – Так что тебе только остается состряпать против него дело.

– Я уже над этим работаю. Я установил на его компьютере программу слежения, так что все IP-адреса входящих и отправленных сообщений стекаются ко мне. Я дал задание и службе внутренней безопасности отслеживать его звонки по мобильному.

Алекс также уже вел тайное расследование деятельности Джека на его прежнем рабочем месте в Портленде.

– Очень скоро мы узнаем, кому он продает сведения. А дальше посадить его в лужу – уже дело техники.

– Хорошо, – смачно произнес Клайн в предчувствии глубокого удовлетворения.

У Клайна тоже был свой кодекс чести, и согласно ему он сделает так, что предателю не поздоровится.

Маркус гнал «ягуар» на полной скорости. С работы он сразу помчался к Ронни. Когда Клайн сообщил ему о ее увольнении, у Маркуса словно все внутри оборвалось. Можно представить, что чувствовала сейчас Ронни. Черт, он надеялся, что не застанет ее в слезах. Он не вынесет этой пытки.

Она не могла знать о том, что та экзекуция, что устроил ей Клайн, на его языке называлась «сделать так, чтобы плохой парень почувствовал себя в безопасности».

На стоянке перед домом Ронни Маркус пренебрег привычным ритуалом и, вместо того чтобы спокойно выключить машину, просто переставил «ягуар» на первую передачу, чтобы с места не уехал, и выскочил из него не оглядываясь. Он не старался придать себе уверенности и спокойствия, не стал дожидаться лифта, а бросился к ней по лестнице.

Маркус позвонил. Тишина. Проклятие, она должна быть дома! Даже если ее не было, то в квартире Дженни и Эрон. Маркус ударил по двери кулаком:

– Ронни, детка, открой.

Дверь отворилась. На пороге стояла Ронни с опухшими глазами и мокрыми щеками. Она все же плакала.

– Маркус…

Чему же тут удивляться? Разве могла она ожидать от него иного? Конечно, он должен был прийти и поддержать ее после того, что с ней случилось. Возможно, она не уверена, что он ее любит. Черт возьми, он и сам понял это только сегодня. Но она знала, что дорога ему. Очень.

Маркус вошел, прикрыл дверь и одним рывком привлек ее к себе.

– Все будет хорошо, детка. Доверься мне, – сказал он, согревая дыханием ее волосы и целуя в макушку.

– Доверять тебе? – срывающимся от всхлипов голосом спросила она.

Он прижал ее к себе еще теснее и застонал. Она вздрагивала от рыданий.

– Да, детка. Ты больше не одна. Я всегда буду рядом. Она напряглась и попыталась высвободиться. Как этона нее похоже. Она дьявольски независима, но все равно он не допустит, чтобы она осталась наедине со своей бедой.

– Все будет хорошо. Клайн пообещал, что он никому ничего не скажет. Никакие призраки не последуют за тобой в Портленд.

– В Портленд?

Маркус вздохнул.

– Сладкая моя, я вижу, ты расстроена. Но надо ли повторять все, что я говорю?

Она сделала настойчивую попытку оттолкнуть его, и на этот раз он отступил ровно настолько, чтобы, обнимая ее, видеть ее лицо.

– Тебе бы это понравилось, верно? – спросила она, сверля его серыми глазами.

Он не собирался лгать и не понимал, почему его желание, чтобы она переехала в Портленд, так ее расстраивает.

– Да. Мне хочется жить с собственной женой в одном городе.

Она буквально вогнала его взглядом в землю.

– Я тебе не верю!

– Оставь это, крошка. Я думал, ты все понимаешь. Я хочу быть твоим мужем. Хочу, чтобы Эрон звал меня папой. – По тому, как она вела себя с ним в первой половине дня, Маркус сделал заключение, что она тоже начинает смотреть на жизнь его глазами. Она сказала, что любит его, черт побери!

Ронни вырвалась из его объятий и начала пятиться от него, пока не оказалась в другом конце комнаты.

– Как у тебя хватило наглости прийти в мой дом после того, как сломал мне жизнь?

Маркус не понимал причину такого к себе отношения. Однако он не стал давать волю эмоциям.

Она сейчас не способна мыслить рационально. Она все еще под впечатлением оттого, что случилось в «Клайн технолоджи».

Маркус попытался ободрить ее улыбкой.

– Жизнь твоя вовсе не сломана. Тебе придется поверить мне, сладкая.

– Тебе легко говорить. – Сняв очки, она начала яростно тереть щеки. – Ты получаешь все, что хочешь. И не стесняешься в средствах. Я лишилась работы, и ты думаешь, что теперь у меня нет иного выбора, кроме как выйти за тебя и уехать в Портленд.

Маркус приложил все силы к тому, чтобы ее обвинения не задели его за живое. Однако говорить, что он рад ее увольнению, – это слишком.

– Я не рад тому, что тебя уволили.

– Верно, – с ядовитым сарказмом сказала она. Тело его налилось свинцом от гнева, но он взял себяв руки.

– Не буду отрицать, что хочу, чтобы ты переехала ко мне в Портленд. Но лучше бы ты сделала это по своей воле, а не в силу обстоятельств, – честно сказал он.

Ни один мужчина не хочет чувствовать себя единственным портом, готовым принять истерзанный бурей корабль – его возлюбленную.

– Если у тебя такие высокие принципы, то зачем ты рассказал мистеру Клайну о том, что произошло в «Си-ай-эс»? – спросила она и всхлипнула.

Она отвернулась от него. Его словно с размаху ударили по голове. Нет, хуже – будто смерть пришла за ним и отняла все его мечты и надежды.

– Ты думаешь, что это я сказал Клайну о «Хайпертоне»? – Голос его звучал хрипло.

Она даже не потрудилась обернуться.

– А разве не ты?

Раньше он мог бы подумать, что в голосе ее звучала надежда, но теперь уже был научен горьким опытом. Она все еще не верила ему. И никогда не позволит себе на него положиться. Как же строить совместную жизнь без взаимного доверия? Боль от осознания потери надрывала ему душу.

Он любит ее. И что?

Она, возможно, тоже его любит, но едва ли станет доверять ему настолько, насколько это необходимо для брака. Даже если она выйдет за него, то ее недоверие способно разрушить любое счастье. Он увидел череду блеклых лет, маячивших впереди, в роли «папы на воскресенье», себя в роли стороннего наблюдателя, когда Ронни влюбится в другого и выйдет за него замуж. Он будет беспомощным свидетелем того, как другой мужчина займет его место в сердце Эрона. И папой он будет называть другого.

Маркус отвернулся и пошел прочь. Если ей и был кто-то нужен сейчас, то совсем не он, Маркус. Он пришел, чтобы ее успокоить, побыть рядом, но его присутствие лишь причиняло ей боль. Он был как альпинист, решившийся на свободный прыжок на страховочном тросе с высоты ста футов и вдруг обнаруживший, что его трос перетерся.

Он положил руку на ручку двери.

– К чему говорить, что я этого не делал? – спросил он с горечью. – Ты все равно не поверишь.

Вероника смотрела на руку Маркуса. Дверная ручка повернулась, как при замедленной съемке. Он говорил «доверься мне», повторяя эту фразу раз за разом, но она словно и не слышала. Она обвиняла. Она требовала его к ответу, но ни на грош ему не доверяла.