— Да-да, я понял.

— Разве это не прекрасно? Разве ты не чувствуешь того же, что и я? Этот жар в груди...

Не то она слишком уж сильно толкнула меня своей выдающейся грудью. Не то я слишком опешил от такого напора (в прошлой жизни на отсутствие внимания со стороны женского пола не жаловался, но все мои женщины вели себя скромнее) и чересчур подался назад. В общем, я вдруг ощутил, что центр тяжести моего тела сместился в точку невозврата.

Всё, что я мог — это сдержать рванувшееся наружу красное словцо и сохранить достоинство аристократа. С этим самым достоинством я и перелетел через ограждение.

— Ко-о-о-остя-а-а-а! — летел мне вслед полный ужаса крик Аполлинарии Андреевны, на глазах которой её судьба неслась навстречу воде.

В полёте я успел перевернуться через голову. В тот момент, когда вместо неба передо мной очутилась река, машинально расставил руки в стороны. Возникло ощущение, будто все внутренние органы попытались выскочить из тела, но оно быстро прошло.

Я висел в нескольких метрах над водой, как будто меня держали на тросах. Только вот никаких тросов не было в помине.

«Ты, вероятно, рассчитывал на то, что во время прыжка тебя защитит родовая магия, — вспомнил я слова деда в первый день в этом мире. — Но что-то пошло не так. И от удара о воду ты сломал себе шею».

Так вот ты какая — родовая магия! Что ж, слов нет — это гораздо полезнее музыки, которая «включается», когда встречаешь судьбу.

Не успел я сообразить, как вести себя дальше — обстоятельства вновь изменились. В поле моего зрения вплыл нос некоего плавсредства. Потом — штурвал и голова рулевого, который скользнул по мне обалделым взглядом. Я подумал, что это — идеальный вариант для безаварийной посадки.

Перевести тело в вертикальное положение труда не составило. Это было даже не магическое усилие, а именно физическое. Ну как будто с кровати встать, только немного иначе.

Я перевернулся и встал на ноги рядом с надстройкой. В этот самый миг дверь надстройки открылась, и на палубу вышел...

— Что, решил пораньше приехать? — спросил я, сложив руки на груди.

Федот натуральным образом подпрыгнул, издал недостойный мужчины визг и повернулся ко мне. Колька и Сенька, выскочившие вслед за ним, наставили на меня револьверы.

— Господи всемогущий! — перекрестился Федот и положил руки на запястья своих людей, заставляя их опустить оружие. — Что ж вы такое делаете, ваше сиятельство? Сердечко-то у меня уж не молодое...

— Планы попортил? — Я решил продолжать действовать так, будто всё это было мной изначально задумано, а не произошло в результате идиотского стечения обстоятельств. — Хотел мне засаду устроить?

— Ни-ни-ни! — замотал головой Федот. — Я — ничего такого! Я — просто лодочку новую выгулять. Вы ж посмотрите, какая красотка!

Я огляделся. В катерах, лодках и прочих плавсредствах никогда не разбирался. Боёв на воде у нас не случалось, а до того социального статуса, чтобы отдыхать на яхтах, или, тем паче, владеть ими, не поднимался.

Большая, блестит свежим лаком деревянных деталей и хромом металлических. Наверное, и впрямь красотка.

— «Русалкой» назвал, — с гордостью сказал Федот.

Мотнул головой на вырезанную из дерева барышню с рыбьим хвостом, закреплённую на носу. Глаза барышни смотрели в разные стороны, и выражение её лица получилось жутковатым. Зато на гордо выпяченном бюсте можно было при желании сервировать завтрак на две персоны.

По тону чувствовалось, что Федот не заливает. Он и впрямь купил яхту, отчего пребывает в полнейшем восторге. Точнее, пребывал — до тех пор, пока на голову не свалился я. Ну что ж, не только у меня сегодня день обновок.

— А ход-то какой плавный! — продолжил Федот. — Я даже мотора не слышу. А вы, Константин Александрович?

— Так я тебе и поверил, — грозно сказал я. — Ты узнал то, что должен был?

— А как же! — засуетился Федот. — Ещё бы не узнать. Да вы пожалуйте, пожалуйте в каюту. Посидим... А вы, ребята, тут поскучайте, — обратился он к своим телохранителям.

Колька и Сенька молча, синхронно кивнули. На меня пучили глаза так, будто я — маг-аристократ, свалившийся с неба и говорящий с их боссом, как с лакеем.

— Костя-а-а-а-а! — долетел до меня отчаянный вопль.

Я обернулся, увидел Полли, несущуюся сквозь толпу вдоль парапета. Помахал ей, мол, у меня всё в порядке, и посмотрел на Федота.

— Дама сердца? — улыбнулся тот понимающе.

— Ещё чего скажешь? — пронзил я его взглядом.

Федот совершенно сник и забормотал сбивчивые приглашения.

— После тебя, — сказал я.

Федот послушно нырнул в надстройку, и я шагнул вслед за ним, стараясь не выпускать спину бандита из виду. Я пока ещё не настолько спятил, чтобы доверять ему хоть на грош.

Мы сидели в... наверное, это и называлось «каютой». Уютная комнатка, со всеми удобствами: стол, кресла, бар. За дверью наверняка найдётся здоровенная кровать и коллекция латексных плёток. Ну или чем там здешние богатеи себя раззадоривают.

От выпивки я отказался, и на столе передо мной тут же появилась карта района, который местные жители прозвали «Чёрным городом».

— Вот этот завод, — сказал Федот, ткнув в карту пальцем. — Лавр — ну, Лаврентий Пахомов, — он там директором. Купил, говорят, год назад. С тех пор оттуда не вылезает, только ночует дома. И то не всегда. Все свои дела там обстряпывает. Нижний этаж — цеха, шум стоит. Второй этаж — администрация, крючкотворы всякие. А Лавр — на третьем. Только, я вам так скажу, Константин Алексаныч: опасное это дело. Там вся охрана — из головорезов его. Армия, натурально — армия! Оно понятно, что потом Лавру туго придётся, если он вас... Да только вам-то уж всё равно будет.

— А ты-то чего за меня переживаешь? — усмехнулся я.

— Да как же не переживать? Один вы у меня друг такой.

— Какой? Из ближнего круга?

Я посмотрел Федоту в глаза, и тот взгляда не отвёл. Улыбнулся:

— А что ж тут такого, ваше сиятельство? Все мы люди. Когда-то вам понадобится чего, а когда — нам. Мы руки пачкать не боимся, а вы, ежели чего, словечко где замолвите. А того дурачка, Пухова, что к сестрице вашей с неподобающими речами обращался, я ради вашего удовольствия хоть сейчас могу подвесить за...

— Как-нибудь в другой раз, — отказался я. — Я привык получать удовольствие несколько иным образом, — и вновь уставился на карту. — А план завода у тебя тут, часом, не завалялся?

— Обижаете. Всё время обижаете, любезный Константин Алексаныч, — вздохнул Федот и развернул передо мной план завода.

— До встречи, Константин Александрович.

— До скорой встречи, — уточнил я.

Яхта подошла к причалу, какой-то парень засуетился с трапом, но я не стал ждать и перепрыгнул так. Ушёл, не оборачиваясь.

До парковки пришлось шагать минут десять, я использовал это время, чтобы подумать. Перед Федотом легко было разыграть уверенность. А в действительности — как я собираюсь штурмовать эту твердыню? Что-то мне подсказывает, что охраны на заводе — куда больше, чем было в особняке Федота.

Можно, конечно, обойтись без штурма. Явиться в официальном порядке, а потом... А что потом?

«Здравствуйте, господин Пахомов! Простите за нескромный вопрос — вы случайно не имеете отношения к обстрелу моего кортежа?»

«Да как вы только подумать такое могли, господин Барятинский! Конечно же, нет».

«Ну, вот и славно. Благодарю за то, что уделили мне время»...

Тьфу!

Я едва удержался, чтобы на самом деле не сплюнуть. Доказательства причастности Лавра у меня есть, но для полиции их явно недостаточно. К тому же тут, насколько я понимаю, принято решать такие вопросы своими силами. Есть силы — решай. Нет — обтекай. Но я-то уж точно обтекать не намерен.

Значит, вариант остаётся один. Изменить внешность и — вперёд. «Возвращение Фантомаса». Сыграю на эффекте неожиданности.