Зима тем временем снова пригласила ученых в теплицы. На улице лежал снег, мели метели, а под стеклянной крышей вновь начиналась весна.

Опыты продолжались. Однако надо прямо сказать, что зима 1947/48 года не располагала к спокойным исследовательским занятиям. Новое тревожное известие неожиданно взволновало весь коллектив научных сотрудников. При очередной проверке семян урожая 1947 года всхожесть их оказалась весьма низкой.

Ученые установили причину (она никого не утешила): семена были заражены фузариозом — одним из самых опасных грибковых заболеваний у хлебных злаков.

Надо было спасать добытые с таким трудом семена.

Около мешочка с зерном собрался целый совет специалистов. Было решено перенести семена из амбара, где они хранились, в более сухое и теплое помещение.

Не было человека в Горках-Ленинских, не обеспокоенного в ту пору судьбой драгоценных зерен. Предлагались разные методы лечения. Семена пробовали обогревать, даже опускать в горячую воду. Но самым надежным лекарством оказался специальный ядовитый препарат, присланный по просьбе академика Лысенко одним из научно-исследовательских институтов. Семена были протравлены этим препаратом и спасены от верной гибели.

Вот какой мощью обладает союз людей науки, вставших на защиту пшеницы будущего.

В 1948 году весна совсем рано пришла на поля Подмосковья.

Стояла отменно теплая, ясная погода. В Горках-Ленинских все было готово к севу. Еще осенью на поля был вывезен навоз, а весной туда внесли минеральные удобрения. Сеятели теперь хорошо знали и аппетит и вкусы ветвистой. Был учтен и замечательный опыт борьбы со шведкой и другими вредителями. Даже для воробьев, которые не столько лакомились зерном, сколько раскидывали его по полю, были заготовлены корытца с отравленными зернышками.

На складе давно лежал запас гексохлорана и порошка ДДТ. «Бойцы химической защиты», как здесь шутя называли рабочих, опылявших посевы, были снабжены специальными защитными шлемами.

Размеры посевных работ по сравнению с 1947 годом значительно выросли. По указанию из Москвы, ветвистая должна была сеяться теперь на 12 гектарах. Под основные посевы были отведены поля в пойме реки Пахры и участок так называемой верхней террасы. Были созданы две полеводческие бригады, одну из которых возглавил лично академик Авакян. Академик-бригадир начинал посев на верхней террасе. В пойме Пахры сеяла бригада старого опытника-практика Дениса Никаноровича Лысенко — отца президента Академии сельскохозяйственных наук.

День сева вновь счастливо совпал с майским праздником. На участок верхней террасы и вниз, к пойме, где работал «дед» (так называют на базе Дениса Никаноровича), сошлось множество людей. Все чувствовали, что предстоит историческое событие.

Кликни клич — нашелся бы не один десяток желающих поработать в поле в этот праздничный день.

Завидная, счастливая доля — бросать в землю зерна богатырской пшеницы!

Среди местных колхозников уже было немало поклонников ветвистой. Наступила пора, когда к отряду ученых готовы присоединиться тысячи опытников Подмосковья, Украины, Сибири.

Всесоюзная Академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина получила немало писем со всех концов страны — от колхозников, агрономов, работников научно-исследовательских институтов — с просьбой прислать хотя бы немного семян необыкновенной, богатырской пшеницы. Одновременно люди спрашивали, каким способом лучше всего сеять ветвистую. Народ ждал богатырскую пшеницу. Но ученых, работавших в Горках-Ленинских, нельзя было обвинить в том, что они тратят время даром.

И труд их не пропал впустую. Вот когда впервые ветвистую можно было назвать «благодарной» и не ошибиться.

Никогда еще никто не видел здесь таких колосьев. Проезжавшие мимо местные жители невольно останавливались у необыкновенной нивы, а иные подолгу стояли в раздумье, сняв шапки.

Вот она — мечта о могучем колосе, ставшая явью!

Высокие, в рост человека, словно стальные, стебли гордо и свободно держали тяжелый, полный зерен колос. Такой не сникнет под собственной тяжестью, не поляжет.

Где она, былая узкая крестьянская полоска с тощими, едва заметными всходами?.. Замечательный русский писатель Глеб Успенский в очерке «Власть земли» так рассказывает о них: «…тоненькая в вершок зеленая травка, а от этой тоненькой травинки в полной зависимости человек, огромный мужик с бородой, с могучими руками и быстрыми ногами. Травинка может вырасти, может и пропасть, земля может быть матерью и злой мачехой… И вот человек в полной власти у этой тоненькой травинки…»

Навсегда кончилась власть травинки над человеком. Советские ученые вырастили могучий пшеничный колос. Они заставят его теперь служить нам.

Когда в августе 1948 года в Москву на сессию Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина собрались ученые со всех концов страны, Трофим Денисович Лысенко пригласил участников сессии в Горки-Ленинские.

Это была необыкновенная экскурсия. Многие из посетивших в тот день Горки сами являлись создателями новых сортов пшеницы и ржи. Работники Экспериментальной базы повели гостей и на пойму и на верхнюю террасу. Им показали не только широкую ниву с чудесными всходами, но и маленькую делянку, на которой едва поднимались чахлые стебельки ветвистой, посеянной по старому способу — сплошным густым посевом, без междурядий.

Ошибка селекционеров, работавших ранее над ветвистой и сеявших ее густым, сплошным посевом, как обычную, была на этой делянке видна, словно на небольшом листке ученической тетрадки. Эта делянка ветвистой дала, между прочим, в Горках-Ленинских в тот год самый низкий по сравнению с любым другим сортом урожай.

Можно было убедиться в том, что ученые, создающие новую агротехнику для ветвистой пшеницы, стоят на правильном пути.

Но, может быть, больше всего поразили приехавших на Экспериментальную базу первые гибриды ветвистой, полученные от скрещивания этой пшеницы с другими сортами.

Их показывал гостям начальник отдела селекции академик Долгушин.

Экскурсии следовали за экскурсиями. Экспериментальная база видела у себя и председателей колхозов Московской области, желающих основательно познакомиться с новой обитательницей подмосковных полей, и агрономов, приехавших издалека, и школьников. Ребята с особым интересом осматривали небольшую делянку в 50 квадратных метров. На ней работали двое юннатов из Горок-Ленинских, получивших от Авакяна семена, являющиеся потомством одного взятого академиком на учет зернышка. Юннаты сумели снять со своего маленького поля больше 20 килограммов зерна.

Самому академику удалось из 200 граммов семян, присланных в Горки зимой 1946 года, получить к осени 1948 года три с половиной центнера семян. Из стакана зернышек — несколько увесистых мешков! Это было замечательным достижением ученого!

Вот какова сила богатырской пшеницы.

Быстрым шагом пойдет она по нашим полям.

И в самом деле, может ли быть что-либо увлекательнее, чем возможность скрестить ветвистую пшеницу с другими сортами пшеницы, обладающими иными замечательными качествами!

Можно, например, сделать яровую ветвистую пшеницу озимой, так, чтобы созревала она прежде, чем на юг придут засушливые, знойные дни и вместе с ними губительный суховей. Это избавит ее от неприятных встреч с многочисленными вредителями, коварно использующими замедленный выход в трубку яровой ветвистой.

Путем долгого, терпеливого воспитания гибридов то в суровой школе Сибири, где растение приучается хорошо переносить морозы, то на юге, под знойным солнцем и иссушающими степными ветрами, будут созданы новые сорта ветвистой, не боящейся никаких испытаний.

Выполнима ли эта задача?

Да, выполнима, — уверенно отвечают последователи Мичурина и Лысенко, создатели новой, советской агрономической науки, уже обогатившие наше сельское хозяйство многими замечательными открытиями.