– Бумага? – переспросил Аполлон.

– Свернется? – проскрипела Афродита.

– Не важно, проехали. Я сама все сделаю.

Памела вздохнула, вернулась в ванную комнату, взяла пару салфеток «Клинекс» и опять подошла к Аполлону. Близнецы с изумлением следили за ней, пока она отрывала от салфеток крошечные кусочки и приклеивала их к царапинам.

– Ну вот, – сказала она, выпрямляясь и изучая взглядом свою работу. – Это скоро остановит кровотечение. К тому времени, как наденешь рубашку и причешешься, ты уже сможешь их снять без опаски, они больше не откроются.

– Больше не откроются? – повторил Аполлон.

– Аполлон, ты бог медицины или кто? Почему тебя это так поражает?

Памела начала сердиться. Она уже и сама не знала, то ли ей хочется обнять его, то ли встряхнуть как следует.

Бог неожиданно встал.

– Ты совершенно права. Я… я чувствую себя довольно глупо. Пойду оденусь и потом присоединюсь к вам.

И он весьма поспешно ушел.

– Это не слишком-то вежливо, – заявила Артемида.

Памела резко повернулась к богине:

– Ох, вы только послушайте, кто у нас вдруг заговорил о вежливости! Могу ли я напомнить, что ты сама обращаешься со мной как с подопытным образцом маленькой смертной, при том что твой эксперимент почему-то пошел неправильно? Что-то мне кажется, я помню, как ты говорила, что ужасно устала от того, что связана со мной, и что ты подвергла меня какой-то сексуальной магии, чтобы мне понравился твой брат, а?

Артемида отшатнулась от нее.

– У меня от тебя голова болит!

– Вот и хорошо!

– И опять не слишком вежливо! Особенно при том, что мне казалось – я могу умереть!

– И с чего бы вдруг тебе так показалось?

– Да ты посмотри на меня! Со мной случилось что-то ужасное! Ты посмотри, у меня красные глаза, а вокруг них все опухло, и синяки! И желудок у меня очень, очень плохо себя чувствует. И кажется, голова может просто взорваться в любой момент! – высказалась Артемида, театрально падая спиной на подушки.

– Ох, умоляю! Ничего с тобой не случилось, просто похмелье, – ответила Памела, стараясь не расхохотаться.

– Я от этого умру? – спросила Артемида, садясь и тут же хватаясь за голову с гримасой боли.

– Нет. Но я бы на твоем месте отказалась сегодня и от «мимозы», и от простого шампанского.

Богиня побледнела.

– Даже не упоминай при мне о спиртном!

Тут уж Памела не удержалась от улыбки.

– Могу спорить, ты умираешь от жажды.

– Я пересохла, как пустыня! А откуда ты знаешь? Ты сама страдала от такой болезни?

Памела подошла к маленькому бару с холодильником и, достав бутылку воды, открыла ее и подала Артемиде.

– Пожалуй, даже чаще, чем хотелось бы признавать. Ты вчера выпила слишком много. Твое тело – твое временно смертное тело – теперь говорит тебе, что это была не слишком хорошая идея.

Она смотрела, как Артемида присосалась к бутылке с водой.

– Погоди, не пей все сразу. Оставь немножко, чтобы запить таблетку.

Памела порылась в сумке и наконец нашла дорожную аптечку. Она протянула обезболивающее Артемиде:

– Вот, проглоти это, а потом можешь слегка позавтракать – ну, пару тостов или булочек.

Видя, что Артемида совершенно ничего не поняла, Памела махнула рукой.

– Ладно, я тебе подскажу, что можно съесть. Но постарайся обязательно выпить кофе и еще воды. Ты скоро почувствуешь себя лучше.

– А я буду лучше выглядеть? Я просто боюсь подходить к зеркалу!

Памела всмотрелась в лицо богини, как до того всматривалась в лицо ее брата. Конечно, Артемида и теперь была ошеломительно прекрасна, однако этим утром вид у нее был несколько осунувшийся.

– Идем-ка в ванную, посмотрим, что я смогу сделать с этими темными кругами. – Памела немножко помолчала, оценивающе глядя на Артемиду. – Погоди. Я знаю, как тут справиться. Я кое-что сделаю с твоим лицом, если ты обещаешь и сегодня тоже быть любезной с Эдди.

При упоминании имени писателя лицо Артемиды внезапно изменилось. Его выражение стало мягче, а на щеках богини вспыхнул нежный румянец.

– Ох… бог ты мой! Да он тебе в самом деле нравится! – удивилась Памела.

– Он… он мне напомнил кое-кого, – прошептала Артемида.

– Он тебе нравится, потому что кого-то напоминает? И кого же?

Глаза богини вспыхнули, и она стала больше похожей на саму себя.

– Это мое дело, кого он мне напоминает, а уж никак не твое, и он мне нравится не только поэтому. Он узнал меня. Он – смертный из современного мира, где больше не чтят богов и богинь, но он знает меня и почитает! Это доставляет мне удовольствие.

– Ха! – ответила Памела.

Она велела Артемиде сесть на край ванны и принялась перебирать косметику, ища, чем бы замазать темные круги под глазами богини. Потом она какое-то время молча трудилась, нанося кремы и немножко бронзовой пудры, чтобы хотя бы отчасти вернуть Артемиде ее естественный цвет лица. Просто потому, что Артемида была так чертовски прекрасна, она еще и наложила на ее веки серебристые тени. Это было похоже на то, как художник наносит на полотно последние мазки, подумала Памела.

– Ипполит, – вдруг едва слышно произнесла Артемида.

– Что это? – не поняла Памела.

– Ипполит был не «что», а «кто». Эдди напоминает мне его.

– Он тоже был писателем? – спросила Памела, добавляя чуть-чуть розового тона на высокие скулы богини.

– Нет. Он был воином. Сыном Тесея. Он был высоким, сильным и почти таким же прекрасным, как какой-нибудь бог. Нет, не телом Эдди напоминает мне Ипполита. Я вижу сходство между ними в преданности.

– Ты говоришь об Ипполите в прошедшем времени. Он умер?

– Да, – коротко ответила Артемида. – Убит по ошибке как раз из-за его преданности мне. Я была единственной женщиной, которую он любил в своей жизни.

– Мне очень жаль, – сказала Памела.

Артемида посмотрела в глаза смертной. И была удивлена, увидев в них понимание.

– Ты тоже потеряла любовь?

– Ну, физически он не умер. Просто я обнаружила, что человека, которому я верила, на самом деле не существует.

Артемида задумчиво кивнула.

– В определенном смысле это даже труднее вынести. Ипполит, по крайней мере, уже не бродит по древней земле. Но если бы я видела его и знала, что он всего лишь оболочка, а совсем не тот человек, за которого я его принимала… это было бы очень тяжким бременем.

– Да, ты понимаешь, – кивнула Памела.

– Да. – Артемида грустно улыбнулась. Потом повернулась и посмотрела в зеркало – и тут же ее улыбка стала широкой и по-настоящему счастливой.

– Да ты просто сотворила чудо!

Памела рассмеялась.

– Это точно. Оно называется косметикой «Боргезе», «Мак», и еще немножко «Шанели» для полного эффекта. Чудеса современных женщин.

– Спасибо, Памела! – искренне произнесла богиня.

– Не за что, Артемида. – Памела глянула на собственное отражение. – Ну а теперь я намерена сотворить такое же чудо над собой. И мне придется поспешить.

Артемида соскользнула с ванны.

– Я скажу Эдди, что это из-за меня ты задерживаешься. Он не расстроится, если мы с ним немного побудем наедине до твоего прихода.

– Артемида, – окликнула ее Памела.

Богиня, уже держась за ручку двери, обернулась.

– Могу я задать тебе один вопрос? Возможно, немного личный.

Богиня повела прекрасным плечом.

– Ты заслужила награду за сотворенное чудо. У меня нет сейчас божественной силы, чтобы отблагодарить тебя, так что я с удовольствием отвечу на твой вопрос.

– Я признаю, что не слишком хорошо знаю мифологию, но насколько я помню то, что читала о тебе, об Артемиде… ну, везде говорится, что ты – богиня-девственница, что к тебе никогда не прикасался ни один мужчина или бог. Я просто хотела бы знать, правда ли это.

Артемида сначала как будто была потрясена, потом озадачена, а потом вдруг принялась хохотать.

– Ну, я совсем не думала, что это так смешно, – пробормотала Памела, смущенная реакцией богини на ее вопрос.