– Обещай мне, – сказал он на ухо Памеле, – когда нам пора будет возвращаться во «Дворец Цезаря», мы пойдем пешком.

Его слова в очередной раз напомнили Памеле, как мало времени осталось им провести вместе. Как будто она нуждалась в таких напоминаниях… Да еще и солнце словно насмехалось над ними, склоняясь к горизонту. Памела попыталась улыбнуться Аполлону, хотя и безуспешно.

– Обещаю.

Он посмотрел ей в глаза.

– Я не смогу жить без тебя. Все будет хорошо. Помни, я поклялся тебе.

Памела быстро кивнула.

«Он Аполлон, бог света. Он может сделать так, что все будет хорошо! Он может найти для нас способ быть вместе!» – упорно твердила она себе, стараясь не дать пролиться внезапно подступившим слезам.

Ей необходимо было сосредоточиться на окружающем и взять себя в руки. Как бы то ни было, она не хотела, чтобы он запомнил ее в слезах и страдающей. Она хотела, чтобы Аполлон знал: она верит ему… верит в его силу и в его любовь.

Перед входом в ресторан «Белладжио» находилась круглая подъездная площадка, а над ней красовался балкон, выходивший на тихое темное озеро, которое, как знала Памела, ожидало лишь музыкального знака к тому, чтобы взорваться светом и жизнью.

– Те самые фонтаны… – сказал Аполлон, проследив за ее взглядом.

Обняв Памелу за плечи, он прижал ее к себе.

– Наши фонтаны.

Памела подняла голову, посмотрела на него и на этот раз действительно улыбнулась. Он был таким сильным и уверенным в себе… таким настоящим. Она не могла сомневаться в нем. Ей дал клятву сам бог света. Он не может предать ее. И что куда более важно, он не может предать их обоих.

– Да, наши фонтаны, – сказала она.

– Не будем медлить! Я подготовил сюрприз для моей богини, и мы не можем опаздывать!

Эдди и Артемида стремительно промчались мимо и вошли в «Белладжио». Памела и Аполлон не спеша последовали за ними. В холле Памела замерла на месте. Совершенно ошеломленная, она уставилась в потолок.

– Дэйл Чичули! – благоговейно произнесла она, глядя на невероятное произведение искусства, которое представляла собой люстра в фойе «Белладжио». – Я и забыла, что он работал здесь!

Удивленный Аполлон тоже посмотрел вверх.

– Весьма необычная люстра.

– Она изумительна! Ты только посмотри, какая тут сложная выдувка стекла и как играют краски! Это как целая стая переливающихся медуз. Жаль, что Эдди не решил подражать вот этому декору вместо дурацкого «Дворца Цезаря».

– Ну, не знаю… – Аполлон прижал ее к себе и поцеловал в макушку. – Мне все больше нравится эксцентричный вкус Эдди. В конце концов, именно он свел нас вместе.

– Скорее! Мы опаздываем! – воскликнула Артемида, хватая брата за рукав и таща вперед, туда, где их нетерпеливо ждал Эдди; он стоял перед входом в ресторан.

– Э.Д. Фост с гостями, – сказал Эдди метрдотелю. – Я делал специальный заказ.

– Разумеется, мистер Фост. Сюда, пожалуйста.

Они пошли вслед за метрдотелем через великолепный ресторан, вечером в пятницу буквально битком набитый посетителями, к ряду наклонных окон, между которыми находилась высоченная стеклянная дверь; официант распахнул ее перед компанией, и они вышли на большой полукруглый балкон, под которым виднелись прославленные фонтаны Белладжио. Метрдотель подвел их к единственному столику, стоявшему на балконе, – стол был накрыт льняной скатертью, и на ней красовались хрусталь и фарфор. Метрдотель поклонился сначала Артемиде, потом Памеле и помог им сесть в мягкие бархатные кресла.

– Как вы и распорядились, мистер Фост, балкон был оставлен исключительно для вас.

– Отлично. Теперь можете разливать «Дом Периньон».

– Ох, Эдди! Как ты догадался, что мне ужасно хочется снова выпить этого чудесного шампанского? – спросила Артемида.

– Я прочел это в твоих прекрасных глазах, богиня, – ответил Эдди.

Памела обменялась веселым взглядом с Аполлоном. Официант откупорил бутылку, а когда он разливал шампанское по бокалам, прозвучали первые ноты музыки – и фонтаны ожили.

Лишь одно! Единственное чувство…

Звучала песня, танцевали фонтаны, и Эдди поднял свой хрустальный бокал, глядя на Артемиду.

– За тебя, моя богиня. За единственное чувство.

– Ох, Эдди, – произнесла она, тихонько чокаясь с ним и быстро моргая, чтобы смахнуть слезы, внезапно выступившие на глазах. – Ты просто ошеломил меня.

– Мне это доставило немалое удовольствие, – ответил он, и его глаза тоже подозрительно заблестели.

Потом он откашлялся и жестом приказал официанту подать меню.

Им подали великолепный ужин – и они не спеша ели под музыку танцующих фонтанов, любуясь на небо пустыни, медленно терявшее синеву и становящееся пурпурным. Они были одни на балконе, и вечер казался волшебным и таинственным. Хотя они находились в самом сердце Лас-Вегаса в суетливую пятницу, никто не нарушал их уединения и не мешал любоваться пышным зрелищем. Памеле казалось, что боги Лас-Вегаса даровали им сегодня личную ложу. Впрочем, кто знает? Вполне могло быть и так. Иной раз случаются весьма странные вещи.

Когда умолкла последняя песня фонтанов, Эдди посмотрел на часы. И, мрачно поднявшись с места, повернулся лицом к столу.

– Уже почти восемь. Мы насладились вином и едой, дружбой и музыкой.

Его добрые глаза сначала посмотрели на Памелу, потом на Аполлона и наконец остановились на Артемиде.

– И теперь я с грустью говорю – мы должны попрощаться. Но я уже сказал, что приготовил вам сюрприз.

Он не отводил взгляда от Артемиды.

– Особенно для тебя, моя богиня.

Он широким жестом показал на все вокруг.

– Часть сюрприза – этот балкон и этот ужин. Вторая часть – я рад официально объявить, что выбрал наконец сюжет следующей трилогии. Это будет история о воине, обещавшем своему гибнущему народу нечто вроде бы невыполнимое: завоевать сердце богини, которая, в свою очередь, пообещает вернуться к людям, жить рядом с ними и спасти его мир. На обложке каждой книги будет образ, священный для героя на протяжении всего его путешествия, – образ его богини. И это будет ничто иное, как один из портретов, написанных нашим художником с тебя.

Он умолк и торжественно поклонился женщине, которую провозгласил своей богиней.

Артемида встала и медленно подошла к Эдди.

– Спасибо, мой воин.

И Охотница присела в низком реверансе. Когда же она гибко выпрямилась и взяла Эдди за руку, Памела увидела, что щеки Артемиды повлажнели. Писатель извлек из нагрудного кармана шелковый носовой платок и промокнул ее слезы; а потом знакомым жестом похлопал ее по руке.

– Ну что ж, идемте, завершим наше путешествие.

Все четверо молча прошли через ресторан и через фойе «Белладжио». На этот раз искусное творение Чичули не привлекло взгляда Памелы. У нее было слишком тяжело на сердце; она просто не могла посмотреть вверх. Она могла только покрепче держать Аполлона за руку и верить, что прикасается к нему не в последний раз. И именно через его руку Памела ощутила мгновенно возникшее напряжение, когда ко входу подкатил лимузин, и вспомнила о своем обещании.

– Эдди, ты не против, если мы с Фебусом пройдемся пешком? Ты ведь знаешь, как он относится к машинам, – сказала она, несколько отстранение пытаясь угадать, как сейчас звучит ее голос.

Наверное, как у человека с разбитым сердцем. Так, словно ее жизнь кончится вместе с заходом солнца.

– Конечно! Встретимся перед «Дворцом Цезаря». И у нас будет время сказать друг другу «до свидания».

Писатель улыбнулся, хотя и с заметным усилием, и сел в лимузин.

Бахус сидел на троне в своем дворце на Олимпе. Он закрыл глаза и собрал в кулак всю волю. На его широком лбу выступил пот. Щеки загорелись красными пятнами. Между дряблыми губами выступила пена, пузырившаяся в такт дыханию.

«Где же оно?..»

Он сосредоточился еще сильнее. Не надо паниковать. Не надо впадать в отчаяние. Это будет найдено.

Где?! Где это?

Он же чувствовал это в последние дни. Да, когда портал закрылся – оно ослабело, но он знал, что оно по-прежнему там. И все, что ему нужно сделать, – это найти… и тогда она снова будет принадлежать ему. Бахус поднял толстые руки ладонями вперед, как будто ощупывая воздух перед троном. И что-то кольнуло кожу. Со всей силой бессмертного его ладони сжались, а ум ухватился за крошечный обрывок цепи.