Ив приосанился, выпятил грудь, подкрутил кончики усов и поиграл шпагой:

— Черт побери! — воскликнул он. — И не одну, а десять или двадцать пушек! На военных судах такое случается чуть ли не каждый божий день!

— Мне еще рассказывали, что вы можете поднять взрослую лошадь одним движением, если встанете под нее?

— Подумаешь! — ответил Лефор. — Вы только дайте мне настоящую лошадь из моих краев под хорошим седлом и крепкую, надежную балку над головой. И тогда поспорю с вами на мешок пистолей, что только силой рук и ног смогу заставить ее даже скакать!

Бельяр восхищенно присвистнул. После всего, что он слышал про этого человека, он не мог не поверить в то, о чем тот рассказывал.

— Тогда, — сказал он, — я буду иметь честь выпить стакан вина с самым сильным человеком, которого я когда-либо встречал за свою долгую жизнь!

— У нас, — небрежно ответил Лефор, — все идет по восходящей: чем человек сильнее, тем больше он пьет. Это вполне нормально. Молодой матрос имеет право съесть только три сухаря, а капитан — дюжину!

— Идемте, идемте, — попросил Бельяр и сам направился по коридору.

Скоро оба пришли в капитанскую каюту, в которой царила страшная жара, чего ни один, ни другой не заметили. Из чулана Бельяр достал два немытых латунных стакана с засохшими на дне остатками прежде выпитого и бутылку вина приятного розового цвета.

— Капитан Лефор, — заявил он при этом, — вы заметили, что я не очень-то разговорчив. Это — ваша большая ошибка. Ни один человек не любит так поговорить, как ваш покорный слуга, но то верно, что я не собираюсь разговаривать с каждым проходимцем, который появляется на этой чертовой пристани в Басс-Терре, где нет ни единого кнехта, чтобы как следует ошвартовать судно; тогда я командовал бы не красавицей «Маргаритой», а Ноевым Ковчегом! Каждый день появляется два-три десятка бездельников, которые хотели бы уехать во Францию. И у каждого есть какая-то причина, чтобы убраться отсюда! Вот смотрите, прямо вчера мне пришлось искать место для шевалье де Вилле, который вместе с отцом Фейе приехал с Мартиники и для которого у него, кстати, было срочное сообщение. Мадам правительница Мартиники написала письмо, из-за которого мне пришлось дать ему место на палубе под навесом, вместе с моими матросами!

— Я вижу, что ошибся, — сказал Лефор, принюхиваясь к вину, которое ему протягивал капитан Бельяр. — Потому что вы говорите исключительно по делу! Черт побери! Ваше вино мягко, как бархат! Но мне интересно, что бы такое мог рассказать отцу Фейе этот шевалье де Вилле? Ваше вино, капитан, настоящий нектар: еще пара стаканов, и я смогу сломать ваш брамсель или грот!

— Оно, и вправду, хорошее. Я не могу сказать, кто такой этот шевалье… У него было, как я вам уже говорил, письмо от мадам дю Парке к отцу Фейе, но признаюсь, сам я его не читал… Из всех пассажиров ему не терпится уехать больше всех. От страха, что может пропустить отправление, он не сходит на берег! Пока он живет внизу. И все время что-то пишет, чертит, я уж не знаю…

— А на что похож этот посланник?

— На боевого петуха, мессир; на боевого петуха, который потерял свои шпоры! Лицо у него смотрит в сторону, как будто его кто-то хорошенько ударил сбоку чем-то тяжелым, нос похож на мой кливер, когда дует ветер.

— Ничего себе, красавец! — заметил Лефор и допил свой стакан. — Еще десяток таких, как он, в Сен-Пьере, и майор может быть уверен, что ноги моей там не будет! А отец Фейе?

— Отец Фейе? У этого аппетит, как у девицы, которая недавно сбежала из монастыря! С одной стороны, я рад, что он едет с нами: он хоть и ест за десятерых, но только он один имеет право служить мессу, да он один только это и умеет делать. Это — очень ценный человек, когда попадаешь в мертвый штиль или начинается эпидемия. У меня команда, набранная в Португалии, и никогда не знаешь, что они могут придумать. Однажды, когда мы попали в циклон, они связали юнгу по рукам и ногам и бросили его акулам, чтобы море ус покоилось… Но я также знаю, что иногда достаточно доброй молитвы, чтобы утихомирить этих людей!

— Да, — ответил Лефор. — Мне хотелось бы поговорить с отцом Фейе. Жаль, что его здесь нет. У меня много друзей на Мартинике: хотелось бы знать, как они там? Есть один майор, Мерри Рулз, о котором я теперь постоянно думаю…

— Пусть это вас не волнует, — раздался вдруг тоненький голосок. — Я видел его неделю назад.

Лефор резко поднял голову. В открытом проеме двери, который служил вентиляцией в этой тесной каюте, показался тонкий человек, лет тридцати.

— Ну, вот! — воскликнул капитан Бельяр. — Входите, шевалье де Вилле! У нас еще осталось вино, выпейте с нами!

— С удовольствием, — ответил вновь прибывший. — С кем имею честь, господа? — спросил он, глядя только на Ива.

Флибустьер встал, помахал перед собою перьями своей шляпы и ровным голосом проговорил:

— Капитан Ив Лефор.

— Я весьма польщен, — ответил молодой человек и галантно поклонился.

В это время Ив его внимательно рассматривал и нашел, что он очень напоминает портрет, нарисованный Бельяром: молодой боевой петух, потерявший свои шпоры. С одной стороны его лицо было вдавлено, как на некоторых монетах, которые слишком долго были в обращении, и с другой стороны на них видно что-то вроде затертого барельефа. Можно было подумать, что этому лицу когда-то была нанесена пощечина огромной силы. К тому же, несмотря на вежливые манеры и наигранное изящество, у него был ускользающий взгляд, умный и вместе с тем беспокойный, то, что при первом знакомстве придавало ему довольно опасный вид.

— Как я слышал, вы — друг майора Мерри Рулза? — спросил шевалье с улыбкой, которой он старался придать приветливое выражение.

— Бог свидетель! — ответил Ив искренним тоном. — Мы постоянно думаем друг о друге, как только оказываемся неподалеку. А общие воспоминания мешают нам спокойно спать!

— Как мне приятно встретить друга такого прекрасного человека! — воскликнул Вилле. — Еще никогда, да, да — никогда в своей жизни я не встречал более приятного человека, чем этот майор! Прямой, честный, деятельный!

— О! Это совершенно правильно: деятельный! — сморщившись, подтвердил Ив. — Он все-таки старался быть настороже.

— К тому же — очень достойный человек! — продолжал де Вилле.

— Что бы вы ни говорили, но все равно никогда не скажете о нем так, как думаю я, — закончил Ив и достал свою трубку.

Бельяр смотрел на них сонными глазами, наливал им вина и отпивал из своего стакана.

— Давно ли вы его знаете? — спросил де Вилле.

— О! — ответил Лефор и поднял вверх свои огромные руки. — Много, много лет! А вы?

— По сути, наше с ним знакомство началось совсем недавно. Надо вам сказать, что я путешествую для собственного удовольствия. Но когда я говорю: «для собственного удовольствия», то это не совсем верно. Слава Богу, у меня есть достаточное состояние, и я мог бы жить на доходы с капитала во Франции. Но меня очень привлекает именно эта часть света. В прошлом году я сел на одно голландское судно и увидел по очереди Мексику, Флориду, куда мы заходили пополнить запасы пресной воды, Ямайку и другие острова. Я искал такое место, куда мог бы когда-нибудь скрыться… И предаться мыслям, — добавил он через некоторое время тоном невинной девушки.

— Поздравляю вас! — ответил Лефор и прикурил от огня, который протянул ему Бельяр.

— Вот так, меньше двух недель назад я и попал на Мартинику. Меня сразу же приняли в лучшем обществе. Следует сказать, что у меня есть много рекомендательных писем от таких людей, что мне можно позавидовать! К моей семье проявляет интерес Его Величество, что является для всех нас исключительной честью. Граф де Граммон — мой родственник! Ребенком я играл с де Гишами и Бражелоннами… Короче, то ли благодаря этим письмам, то ли из-за моих личных достоинств меня приняли на Сен-Пьере с огромной любезностью. Особенно майор Мерри Рулз.

— А вы не встретили правительницу, мадам дю Парке? — с небрежным видом спросил флибустьер.