Слегка поеживаясь на холодном осеннем ветру, Гарри Борден меланхолично курил и наблюдал, как рабочие пытаются погрузить на эвакуатор останки «ленд-ровера», на котором он приехал.

Получалось у них, прямо скажем, средне. После того, как на автомобиль рухнула бетонная плита, которой уже так и не суждено будет стать частью перекрытия высокотехнологичного бизнес-центра класса «А», пятый «дискавери» превратился в почти три тонны породистого британского металлолома.

Гарри решил, что стоит относится к этому философски. Было бы гораздо хуже, если бы в момент падения плиты он сам оказался внутри.

А он и так чуть там не оказался.

У рабочих с философским подходом не получалось. Они приняли задачу слишком близко к сердцу и каждый раз, когда останки вырывались из захвата, отчаянно матерились.

Впрочем, не настолько отчаянно, чтобы Гарри подчерпнул для себя что-то новое.

Наконец-то, им удалось установить машину на платформу и кое-как ее там закрепить. Зеваки начали расходится, ибо зрелище больше не обещало ничего интересного.

Сотрудник дорожной полиции закончил заполнять бумаги, вылез из своего экипажа и подсунул Гарри протокол на подпись.

Гарри подписал.

Перед тем, как вернуть Гарри документы, дэпээсник еще раз в них посмотрел.

— Господин Борден, — сказал он. — Ду ю спик инглиш? Ой, чего-то я не туда… Вы по-русски говорите?

— Говорю, — подтвердил Гарри, убирая документы в портфель.

— Можете пояснить, как это произошло?

— Гравитация — бессердечная сука, — пояснил Гарри. — А также налицо грубое нарушение техники безопасности при проведении высотных работ. Часто у вас такое происходит, лейтенант…

— Скворцов, — сказал лейтенант. — Нет, нечасто. Трупы на капот падают, это да, это случается. Но чтоб бетонная плита — такое на моей практике в первый раз.

— А трупы, значит, падают?

— Самоубийства в основном, — сказал Скворцов. — Времена сейчас такие. Депрессивные. В Москва-сити каждую неделю кто-нибудь из окна выпрыгивает. В Лондоне не так?

— Британцы более консервативны и предпочитают резать вены, — сообщил Гарри.

— Машина хоть застрахована была? — поинтересовался Скворцов.

— Не знаю, — сказал Гарри. — Она прокатная, там в документах указано.

— А, ну да, — спохватился Скворцов. — Тогда, наверное, со страховкой все в порядке.

— Скорее всего, — сказал Гарри. — Лейтенант, вам от меня еще что-нибудь нужно?

— Нет, — сказал Скворцов. — Подсказать, где ближайшая станция метро?

— Я уже вызвал такси, — сказал Гарри. — И вон оно подъезжает.

— Простите за нескромный вопрос, а вы в Москве по делам или навещаете кого-то?

— По делам, — сказал Гарри. — Только вчера прилетел.

— А вы за границей всегда пользуетесь автомобилями британского производства?

— Конечно, — сказал Гарри. — Я же патриот.

Скворцов многозначительно посмотрел на остановившуюся под знаком «остановка запрещена» БМВ, раскрашенное в цвета такси и с шашечками на крыше.

— Без фанатизма патриот, — сказал Гарри и сел в такси. — Всего хорошего, лейтенант.

— Добро пожаловать в Москву, — сказал Скворцов и побрел к служебной «весте».

— А вы не русский, да? — спросил таксист. — Просто у меня в приложении написано, что вас зовут Гарри…

— Я англичанин, — сказал Гарри.

Такси медленно ползло в пробке. Приложение в телефоне показывало, что ползти ему еще, как минимум, час. Может быть, и правда стоило на метро поехать.

— Не люблю англичан, — сказал таксист.

— Почему? — полюбопытствовал Гарри.

— Потому что вы — мировая закулиса, — объяснил таксист. — Вы хитрые, себе на уме, и все время против нас злоумышляете.

— А, ну да, — согласился Гарри.

— И еще вы футбол придумали, — сказал таксист. — А я ненавижу футбол.

Борден был равнодушен к футболу. Он вообще не особенно жаловал командные виды спорта, предпочитая те, в которых главенствует индивидуальный зачет.

Гольф. Теннис.

Благородный английский бокс.

Что может быть благороднее, чем разбить лицо другого человека в кровавую кашу? А клюшкой для гольфа вообще голову проломить можно…

Нельзя сказать, что Гарри часто посещало желание проломить кому-нибудь голову, но последние дни выдались довольно нервные.

— А еще Гарри Поттер, — вспомнил таксист. — Вы дурите голову детям по всему миру. Волшебные палочки, взрывающиеся конфеты, приглашение в Хогвартс. Они сидят и ждут, сидят и ждут и смотрят в окно, а сова так и не прилетает.

— Вряд ли мы можем нести коллективную ответственность за творчество госпожи Роулинг, — заметил Гарри. — А как вам Шекспир?

— Слишком мрачный, — сказал таксист. — Вроде и стихи, а потом бац — и все умерли.

— Шекспир и комедии писал, — напомнил Гарри.

— И что там смешного?

Гарри пожал плечами.

— С юмором вообще все сложно, — сказал он.

— О, еще хваленый английский юмор, — сказал таксист. — Такой тонкий, что порой его и незаметно.

— Английский юмор — это как дорожное движение в Москве, — сказал Гарри. — Оно вроде бы есть, но я же десять минут любуюсь одним и тем же фасадом. И нельзя сказать, что он принадлежит особо длинному зданию.

— Это все новый мэр, чтоб он лечился только в районной поликлинике, — сказал таксист. — Как пришел, так и начал оптимизировать схему дорожного движения, и вот дооптимизировался уже вкрай. Летом у нас тут дожди из жаб шли, а эти все равно плитку на Бульварном перекладывали…

— Что ж вы его не переизберете? — поинтересовался Гарри.

— А смысл? — спросил таксист. — Они же там все одинаковые.

— Где?

— Там, — таксист ткнул пальцем куда-то в высшие сферы. — Они ж по дорогам общего пользования не ездят, а если ездят, то с мигалками, а когда ты едешь с мигалками, для тебя пробок нет, вот они и думают, что у них все получилось.

— Мэр Лондона ездит на работу на велосипеде, — заметил Гарри.

— Это вообще несерьезно, — заявил таксист.

— Почему?

— Не статусно, — сказал таксист. — Королева-то ваша. небось, в свой Букингемовский дворец на велосипеде не ездит?

— Букингемский, — поправил Гарри. — Так она старенькая уже.

— И почему ж вы ее не переизберете?

— Монархия так не работает, — сказал Гарри. — К тому же, она нас устраивает.

— Вот то-то и оно, — сказал таксист.

Гарри потерял нить их беседы еще минут пять назад, но это было нормально. А если и ненормально, то привычно.

Мир безумен. Другие люди действуют нелогично и практически никогда не поступают так, как ты этого ждешь. Пытаться все понять, все постичь, объяснить с рациональной точки зрения и разместить на стеллажах в своих чертогах разума — бессмысленно и очень трудозатратно.

Некоторые дороги никуда не ведут.

Проще воспринимать все, как данность.

Принимай мир таким, какой он есть. Смотри по сторонам, иногда поглядывай вверх. Помни лицо своего отца, никогда не садись спиной к двери и больше ходи пешком.

Гарри посмотрел на запястье, увитое браслетом золотого «ролекса», а потом посмотрел в окно.

Все тот же фасад. Разве что от входа в «Азбуку вкуса» их такси продвинулось до дверей какого-то очередного местного банка. Чуть дальше маячила вывеска букмекерской конторы.

Гарри подумал, что в этом расположении можно найти какую-то закономерность. Какой-то глубокий смысл и заложенный во все это символизм. Что еще надо человека, кроме хлеба, зрелищ и денег, чтобы все это оплатить?

Для полноты картины не хватало только заведения с красными фонарями, но это же Москва, а не Амстердам…

— Остановите машину, — попросил Гарри. — Я пройдусь.

— Вы обиделись на все эти разговоры, что ли? — удивился таксист. — Не обижайтесь, я же это не со зла, а просто чтобы разговор поддержать…

— Не обиделся, — заверил его Гарри. — Просто пешком быстрее.

— Это да, — согласился таксист. — Оптимизация, чтоб ее…