— А ты что мне скажешь, мой верный телохранитель? Ты чего слышал обо мне?

— Ничего, господин. Мне некогда бродить по площади и подслушивать. Одно скажу: если тебя убьют, я убью твоего убийцу, чего бы это мне не стоило. И убью всех, кто встанет на моем пути, когда я буду исполнять свое предназначение. И только так я попаду в рай! Ибо зачем мне эта жизнь, если в ней не будет тебя?

— Твои слова меня просто обнадежили! Теперь я точно спокоен — вздохнул я, и посмотрел в сторону приближавшихся ко мне секундантов первого противника — Братьев только не трогай, если что…

— Как получится… — дипломатично и обнадеживающе ответил телохранитель, и замер, как статуя Немезиды в мужском обличьи. Итак, процесс пошел!

Никаких торжественных объявлений, никаких глашатаев — просто подошли, спросили — готов ли я, и отправились к своим. Мой соперник разделся по пояс, сняв камзол и оставшись в одной рубашке (хорошая, кстати, шелковая рубашка!), я последовал его примеру, отдав камзол и меч Альдине и строго-настрого приказав Максиму бдить стоя с ней рядом, ибо это барахло мне дорого, а вокруг собрались совершенно подозрительные личности.

Да, личностей было выше крыши — начиная от самых зачуханных рабов, и заканчивая императрицей — довольная, будто кошачья физиономия которой выглядывала из портшеза, стоящего на высоких ножках. Перед ней толпы не было, никто не загораживал обзор — телохранители властительницы всех разогнали. Всех, кроме четверых мадам примерно ее возраста, с которыми императрица мило беседовала — улыбаясь и обмахиваясь веером. Рожи у этих баб были совершенно шлюховатые. Так и стреляли глазами, чертовы снайперши! Но хороши, да. Красивые.

И правда жарковато. Середина дня, чего уж там… Солнце печет — как с ума сошло. Лето! Сезон дождей закончился как раз перед моим прибытием в этот мир. Будет и еще жарче.

— Сходитесь! Начинайте по команде! — зычно крикнул кто-то из группы секундантов (где стояли и мои братья, и секунданты противника, и я медленно зашагал навстречу своему недругу.

Шаг…еще шаг…шаг…шаг… И вот мы стоим друг перед другом. У соперника похожие на мои кинжалы, и длина клинка точно такая же, или чуть, ненамного больше. Нас обоих осмотрели на предмет наличия кольчуги, на магический обкаст — и ничего не нашли.

Кстати, то лекарство, которое я выпил по наущению Скарлы никак себя не проявляло. По-моему чистой воды плацебо. Ну, типа — чтобы я не беспокоился. Кисло-сладкий порошок вроде земной аптечной глюкозы для детей (витамин С в таблетках). Заботится старушка, переживает — как бы не переволновался и не выронил кинжалы! Не знает, что если я что-то и умею, так это драться на ножах. Грязно и умело.

Только вот задача у меня теперь гораздо сложнее. Задача — не выдать себя. Но при этом и не дать себя убить. И сейчас я постараюсь это все исполнить. «Вы просите песен? Их есть у меня!».

Парень конечно же выглядит мужественней, чем я, убогий ботаник. Он выше меня, шире в плечах, у него такой любимый у дам квадратный подбородок с ямочкой посередине. Лет в тридцать будет совершеннейший образец самца, на который с блеяньем будут сбегаться любвеобильные самки. Если доживет, конечно. А я намерен не дать ему дожить. Достал он меня. Не люблю хамов и снобов.

— Начали! — снова кричит человек из группы секундантов, и соперник принимает боевую стойку. Его кинжалы хищно поводят остриями клинков, будто змея, жалом указывающая на добычу. Я неловко перехватываю кинжалы, один едва не роняю, ловлю в последний момент. Парень злорадно улыбается — он все понял. Лох! Перед ним — лох! Завидная добыча! И бросается вперед, чтобы покончить с лохом в первые же секунды боя.

А я едва не падая пячусь, чудом избегаю укола в бок и споткнувшись — пропускаю режущий удар над головой. Метил мне в глотку, скотина! Хотел перерезать мою драгоценную выю!

Опускаю кинжалы, отбегаю назад под свист и вопли зрителей. Небось, так же зрители вопили, когда Спартак улепетывал по арене, спасаясь от толпы преследователей. Ну, ничего, ничего…вы еще посвистите! Это только начало!

Тяжело дышу, изображая, как запарился бегаючи. Да, я ботаник! Да, я маленький лошарик! Довольны, сволочи? Крови им комиссарской захотелось…будет вам кровь, ушлепки!

Боком перемещаюсь по арене, противник меня преследует — ухмыляется, доволен, аж писает кипятком! Мои братья мрачны, как никогда, на лицах маски каменных статуй. Рупь за сто — они со мной уже простились, а еще — им стыдно за мое поведение. Разве может Наследник Конто ТАК себя вести?! Умирать надо с песнями, поднимая флаг! Пронизанным тысячами пуль! Или стрел — никакого анахронизма, не забываем, в каком времени я ползаю.

Бегаю по «арене», преследуемый соперником. Он уже не улыбается, он злится — пятнадцать минут бегаем, двадцать…и никакого результата! Дело чести — затоптать меня в первые же секунды боя, а я не дал ему такого счастья!

Запинаюсь — нога соскальзывает по плитам плаца, видно камешек попался. Неловко падаю, опираясь на одну руку…и соперник не теряется. Подскакивает, размахивается для режущего удара по шее, который точно должен отсечь мне голову…я неловко тычу в его сторону кинжалом, и…попадаю. Точно, куда метил. В солнечное сплетение, в подреберье, и…в сердце. И падаю, пропуская тот самый рубящий удар над собой. Со стороны это должно выглядеть так, будто я случайно ткнул в сторону противника кинжалом и так же случайно попал. Ну абсолютно случайно! Как в стиле кнуг-фу «Пьяный мастер».

Труп падает на меня, и я чувствую, как по телу недавно еще живого парня проходят последние судороги. Пытаюсь выбраться из-под трупа, кричу:

— Снимите его с меня! Скорее снимите!

Толпа молчит, все будто воды в рот набрали. С точки зрения наблюдателей произошло совершеннейшее, беспредельное безобразие! Этот мелкий лошок незаслуженно получил свою победу! Совершенно случайно! Бесстыдно! После того, как полчаса бегал по арене, спасаясь от справедливого возмездия за свою трусость! И где в мире справедливость, скажите на милость?!

Нет в мире справедливости, люди. В этом я давным-давно убедился. Кроме той справедливости, что ты устанавливаешь своими руками.

Труп парня подняли, отнесли в сторону. Меня тоже подняли, ощупали на предмет нарушения целостности кожного покрова. Не обнаружили ни одной царапины. Мегар удивленно помотал головой, Асур же прищурил глаза и тихо сказал:

— Это было…красиво. Я бы не смог!

И такое признание вызвало два смешанных чувства: первое, это то, что брат меня все-таки раскрыл. А значит, могли раскрыть и другие. И второе…ну да, тщеславие. Меня все-таки оценили. Попробовал бы кто-нибудь такое повторить!

— Скарла как всегда права, проклятая старуха — ухмыльнулся Асур — Но я молчу! Молчу! И не бойся — даже я с трудом понял, что происходит. Если бы не подозревал раньше — никогда бы не догадался.

Я промолчал. А что говорить? Если он меня «на понт берет» — я должен молчать и делать вид, то ничего из сказанного им не понял. Если и правда догадался…тем более надо молчать. А что я скажу? Как объясню, что скрывал свои способности? Я все равно, до последнего буду придерживаться версии, что это все случайно, и «ботанику» невероятно повезло. Противник сам нарвался!

— Спор закрыт! — с каменным лицом кивнул один из секундантов моего противника.

— Спор закрыт — подтвердил Асур, секундант с моей стороны.

Как там было сказано? «Сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!». Закрыл. Навсегда.

Жалею ли я? Нет, не жалею. Он знал, на что шел. Он хотел меня убить. Но убил его я. Радуюсь ли его смерти? Нет, конечно. Я радуюсь тому, что жив, что могу еще дышать, тискать женщин, потеть под этим жарким солнцем. И видеть чеканный профиль императрицы, мечтающей о моем пряном теле. Живому все хорошо. А мертвому — все равно.

— Сколько вам требуется времени на отдых? — спросил мужчина в мундире Третьего Гвардейского полка. Очень любезно с его стороны, кстати сказать. Мог просто потребовать чтобы я схватил меч и вышел на площадку — время пришло! Договаривались на половину первого, а уже колокол отбил!