На платформе фидерного космопортика, имеющего вместо названия только номер, Данилов ожидал челночный борт. Паршивая тряская посудина должна была закинуть его на орбитальную узловую станцию «Меркурий-2». Оттуда предстояло лететь рейсовым лайнером до Фобоса в двухнедельном «маринаде», ну и дальше опять на фидерном челноке до Лабиринтис Ноктис.

Орбитер «Меркурий-2» уже принадлежал нормальному «открытому» миру, старатели оказывались там ненадолго, когда их вызывали для проработки или по большой хозяйственной необходимости, и сильно торопились назад. Фидерный космопорт же был еще достаточно злачным местом, где на каждом шагу орудовали скупочные и заготовительные конторы, вокруг которых кучковались спекулянты и прочие криминальные элементы. Мелкие торгаши подмигивали хитрыми крысиными глазками, предлагая левый софт невысокого пошиба или «косяк», шлюшки надрывным шепотом рекламировали тысячу и одну радость почти задаром и тыкали тебе в бок острым кроваво-красным коготком. Впрочем, Служба Общественного Здоровья здесь присутствовала и негласно, в виде детекторов, и явно в виде молодцеватых милиционеров с черными непроницаемыми забралами на лицах — эти внушительные «статуи» дежурили возле контрольных ворот.

До посадки оставалось двадцать минут, когда Данилов отметил возле себя активность какой-то шмары. То есть, вначале он просто понял, что его пытаются заарканить. Ее чулки ползали как змеи по ногам, скручиваясь и накручиваясь, юбка расчетливо играла глубиной разреза, свитерок окатывал тело словно морская волна и вздымался будто цунами на бюсте, из пунцового рта, жующего резину, вылетали хихикающие разноцветные пузыри. Стандартная косметохирургия в стиле Барби придавала ей ничего не выражающий вид. Однако, по иглам а-ля дикобраз на голове и красным фонарям глаз Данилов узнал подружку ящера Пианиста.

— Разум да соединит нас. — поприветствовал особист.

— Надеюсь, что не только разум, — намекнула на что-то девушка. — Никак ты, усатенький, на свой Марс собрался?

— Возможно, — уклончиво произнес Данилов, — вообще, я тебя поблагодарить хотел. Ты так хорошо…

— Дала Пианисту, — подсказала шлюха.

— Что он был столь добр в этот отвратительно солнечный денек.

— Ну, благодари. Только учти, «спасибо» мне недостаточно. — без обиняков высказалась девица.

— Понял. Тридцать меркурок тебя устроит, солнышко?

— Нет, — «солнышко» поводило хищно острым носком туфельки. Если врежет, то проткнет. Особенно может пострадать мошонка.

— Пятьдесят, киса? Хорошие бабки…

— Нет, не угадал. Я не жадная. Просто этого добра у меня хватает. Мне другое нужно. — капризно протянула «киса».

— А, солары, — сообразил Данилов. — Чего ж ты раньше…

Какая разница между соларами и соларитами, спрашивает один работяга другого. Тот отвечает: солары тяжело достать и легко потратить; солариты же всегда под рукой, но избавиться от них невозможно.

— А вот и не солары. — зажеманичала девица.

— Не томи, красавица. — взмолился особист.

— Во-первых, нужно, чтобы ты спросил как меня зовут.

— И как же, ведь это очень интересно, — послушно отозвался Данилов.

— Гипериция. От слов «гиперкомпьютерная революция». Здорово, да? А во-вторых, я давно хотела заполучить чистюлю-соларита вроде тебя, причем не запакованного в целлофан. Ну, разве это много? — девушка символически облизнула губы.

«НЕ ДАЙ СБИТЬ СЕБЯ С ПУТИ ИСТИННОГО», — шепнула совесть. Причем, в первый раз при его контактах с женщинами.

— Конечно, немного, — Данилов мучительно подбирал ответ. — Но вообще тут места нет.

— Тут все места наши, — уверенно и бесхитростно произнесла Гипериция.

— И до отлета всего пятнадцать минут, — с надеждой произнес Данилов. — Ты понимаешь, что программа бала будет скомкана.

— Тебе этих пятнадцати минут будет больше чем достаточно. Я очень темпераментная.

И в самом деле, она была такой. Да еще настоящая профессионалка. Тут же, в космопорту, Гипериция отыскала укромное местечко — ключ-кодом открыв дверь в какой-то захламленный отсек. Данилов шел за ней, будто был механической игрушкой на веревочке. Складской отсек оказался закидан деталями разборных жилых модулей. Элементы двухслойных стенок из титана и углепластика, газообменные фильтры, похожие на амфоры, складывающиеся в гармошку лежаки, «ракетные» унитазы полного цикла, желеобразный матрас.

Девушка толкнула мужчину и он, зацепившись ногой за какой-то унитаз, послушно рухнул на этот самый желе-матрас, который стал охотно конвульсировать под ним.

— Ворота открываются, усатенький. — проворковала профессионалка. — Ты из своего стерильного мирка, где доблестные легаши хватают за задницу зловредных бандюков и спекулянтов, попадаешь в настоящую жизнь. Добро пожаловать, только не запнись на пороге. Так что, подхвати свои яички и вперед.

Она встала над ним. Юбка заволновалась как листва под порывом ветра, а затем расстегнулась до пупа, хотя еще смыкалась на талии. Между ног, выше чулок, шла вначале какая-то голографическая иллюминация, а потом и там образовался черный провал. Который опустился вниз.

Черное облако втянуло напрягшуюся плоть Данилова и началась обработка. Грудки гражданки Гипериции вынырнули из свитерка как из озерной глади и мелко, но эффектно затряслись. Лицо ее, наполовину заслоненное проекторами, не выражало ничего, кроме профессиональной сосредоточенности. Не было и того негативного вампирического поля, которое окружает некоторых опытных шлюх. Пожалуй, для своего возраста она была достаточно искусна и не полагалась на секс-гормоны, нейротрансмиттеры и разные психоделики, которые симулируют эйфорию, но быстро утомляют организм. Данилов, правда, почувствовал ногти-шприцы, которые втыкаются в его плоть и запускают туда — по сообщению органосканера — дозу гуазинтрифосфата, но это служило лишь укреплению членов тела.

Удовольствие по кодексу всех порядочных шлюх она была должна доставить сама.

Данилову почудилось было, что Гипериция что-то вливает ему в психику. Но строгая проверка показала — девушка лишь подсадила ему безобидный психокоммуникационный модуль, с помощью которого можно было почувствовать работу ее профессионального тела. Возможно, это была скрытая форма рекламы.