У теплых насыщенных кислородом и азотом придонных вод было много живых обитателей. Огромные мощно пульсирующие гидры, полипы, размером с дворец, с лепными фасадами, стрельчатыми арками и колоннадами, существа типа морских звезд с километровыми мерцающими лучами, множество разноцветных медузоидов, мелко вибрирующие слизни, напоминающие живое серебро, и даже плоские черви, вытягивающие свои бесконечные тела из скальных пор. Коралловые навороты достигали исполинской многокилометровой высоты; не смотря на глубину, давление вод не мешало им взмывать вверх. Празднуя свою победу над водной толщей, кораллы взахлеб фосфоресцировали и люминисцировали.

Данилова принесло к громадному полипу, который угнездился среди трех каменных пиков. Экзоскелет живого «дворца» состоял из расширенной верхней части, метров на двести в диаметре, что напоминала гигантскую пористую чашу, и ножки, похожей на полукилометровый небоскреб, но сотканной как будто из жемчужных нитей. Чаша по краям была оснащена подвижными башенками, а посередине имела воронку.

Туда и стало всасывать Данилова. В воронке его сильно сдавило. Данилов испугался было за целостность своего скафандра, но наступивший простор развеял страх…

Очистив от грязи забрало, он увидел высокий свод, собранный в складки. Стены ребристые, там и сям расцветающие ажурными полусферами. На разных высотах по периметру идут волнистые борозды, имеющие вид галерей.

От пола до свода, находящегося сотней метров выше, тянутся изящные колонны, скрепленные из множества длинных игл. Некоторые, впрочем, сворачивают вбок, к стенам.

Пол — неровный и скользкий, упругий до дрожания, с какими-то органическими наплывами, напоминающими физиологические выделения.

Данилов сел. А Кац уже встала на ноги. Действительно непотопляемая барышня. Чипс сидел на корточках. Фитингоф копошился в луже как опарыш. Чуть подальше Марамой и два мозговика. И они тут.

— А где администрация, где портье, официант? — заголосил Фитингоф. — Мне нужен номер-люкс, девушка пятьдесят второго размера и суп.

— На суп не надейтесь, кухарка я плохая.

Со свода упала слизистая струйка и мягко доставила вниз существо, имеющее человеческие очертания. На макушке его, на подобие шапки Мономаха, росли водоросли, по телу и лицу ползали симбиоты. Симбиоты жили и в легких, по крайней мере изо рта при разговоре вылетали пузыри, а звуки речи были булькающими.

— Мир вам, капитан, — поспешно сказала Кац. — Надеюсь, вы в хорошем настроении. Я — Кац, чистильщица из «Шанхая-44», но, сами понимаете, занимаюсь не только уборкой производственных помещений. Я прописана в группировке Зонненфельда-Рыбкина.

— По-моему, она не слишком знакома с этим морским царем, — шепнул Фитингоф Данилову.

— Настроение было бы и получше, если бы с тобой, девушка из знаменитой банды Зонненфельда, не явилась бы куча каких-то непонятных типов. — заметило существо, являющееся здесь если не морским царем, то ответственным квартиросъемщиком.

— Но себя-то они считают очень понятными. — заметила Кац. — Ахмед Фитингоф, беглый каторжник с Ио вместе со своими подручными, и Данилов, бывший особист Главинформбюро. О головастиках нечего и говорить, все и так ясно.

— Ах, значит, все-таки Данилов — мент, — запоздало скрипнул зубами Фитингоф. Однако на него никто не обратил внимания.

— А зачем они нам нужны, эти менты и каторжники? — спросило придонное существо. — Давай-ка, девушка, выбросим этих паразитов отсюда и поговорим о наших взаимоотношениях без лишних ушей.

— Поговорим, а то как же. Только зачем выбрасывать? У вас и так довольно просторно. А мои друзья все равно тупые, что ваш коралл.

— Впервые готов согласиться, — поддакнул Фитингоф.

— Ну, пошли пошепчемся. — Царь морской взял Кац за руку и пол с легким чмоканьем словно бы проглотил их.

В помещении без входов и выходов вскоре стало неуютно. Фитингоф засопел, его глазки заметались как два кусочка масла на раскаленной сковороде.

— Пойду-ка, гляну, где тут выход.

Он стал щупать складчатую поверхность стены. В ответ стена беспокойно завибрировала.

— Осторожно, барон. — предупредил Данилов, — это живой организм.

Но было поздно — стена уже стискивала и всасывала Фитингофа.

— Люди, не дайте ей схарчить меня.

Бросившиеся на выручку Чипс и Марамой исчезли в жадных складках пола беззвучно и бесследно.

— Спаси, меня, Данилов. — крикнул полузадушено Фитингоф. — Моя милиция меня бережет.

Старинное изречение мобилизовало Данилова, легко и аккуратно он двинулся по дрожащим складкам пола.

— Я долго молчал, но сейчас не советую, — сказал Джин Хоттабыч. — Это не только живой, но и любящий покушать организм. И мы находимся в его гастральных камерах.

Данилов протянул руку Фитингофу, тот вцепился в нее мертвой хваткой. Сильный рывок стены и состоялось поглощение самого Данилова. Энергичными кольцевыми сокращениями живой тоннель продавливал его дальше и дальше, одновременно пытаясь разодрать скафандр. Продавливание перешло в мощное стискивание. Еще немного и с хрустом сдались бы элементы прочности скафандра, а из раздавленного нутра потекли бы наружу потроха.

Горячая душная волна уже хлынула в голову, неся смерть от удушья, как вдруг пришло освобождение. Тиски спали и взгляд сфокусировался на туфлях морского царя, сделанных из полужестких перламутровых раковин.

— Мой дворец страшно обиделся, когда я лишил его законного угощения, — строго сказал водяной. — Несколько гастральных камер в знак протеста отпочковались в отдельные существа. И я их понимаю.

Данилов наконец продышался и оглянулся. Еще один «зал», только свод пониже. К нему прилеплено два свертка — сквозь застывшую слизь видны бессознательные лица Фитингофа и Чипса.

— Это всего лишь ограниченный биостазис. Вскоре они снова будут с нами. — с явным огорчением пробулькал морской царь.

— Подождите, там же еще был Марамой.

— Был да сплыл…— уклончиво сказал водяной.

— Как это сплыл? — высказал удивление Данилов, стилистика водяного была еще не совсем ему ясна.