Красавица — воплощенная мечта любого мужчины, с золотистыми волосами, синими, как море, глазами и полными, словно созданными для поцелуев, губами.

Для поцелуев… Желание волной накатило на него, стоило ему вспомнить их поцелуй. Как, скажите на милость, сможет он держать себя в узде рядом с ней? У него было много женщин — всех не пересчитать. Страстные, горячие, дерзкие и изобретательные в постели. Нежные, ласковые, сладкие до приторности. Но с ней — он это чувствовал — все будет по-другому. В ней пылал огонь тщательно сдерживаемого желания. И если он вырвется наружу, может вспыхнуть пожар.

Николас закрыл глаза, отдавшись мечтам об их брачной ночи. В ее объятиях и смерть сладка.

Нет, он не совершил ошибки, уговорив ее стать его женой. Если завтрашняя ночь станет для него последней, то пусть он проведет ее в объятиях сирены с волосами цвета солнечных лучей.

Он овладел мной с удивительной нежностью, приняв мою невинность, словно драгоценнейший дар .

Церемония, как и планировалось, состоялась в часовне при крепости, и присутствовали на ней, кроме венчающихся, Перси, Джейн и комендант Мадсен. Обстановка не располагала к романтическим чувствам, и все же стоило Авроре взглянуть на жениха, она испытала шок: отмытый, чисто выбритый, он был ошеломляюще красив.

На Нике был бутылочного цвета камзол и снежно-белый шейный платок, подчеркивающий золотистый загар. Волосы цвета темного золота были тщательно уложены.

Только повязка на лбу жениха и его неулыбчивое лицо напоминали о том, при каких печальных обстоятельствах происходит венчание.

Аврора была подавлена и хранила молчание. Не такой представляла она свою свадьбу. Тяжелая золотая печатка с эмблемой парусника — собственное кольцо Николаса Сейбина — оказалась слишком велика для ее тонкого пальца, да и поцелуй его — легкое касание губ — был почти холоден. Но не это печалило ее — она читала в его глазах обреченность и чувствовала себя едва ли менее несчастной, чем он.

Почти такая же атмосфера царила за ужином. Все присутствующие испытывали неловкость. Никто не мог забыть о том, что должно случиться на следующий день. Никаких заздравных тостов не произносилось, комендант Мадсен не скрывал своего отношения к приказу, который ему предстояло завтра исполнить. Он ушел незадолго до того, как убрали десерт, пожелав оставшимся хорошо провести вечер и остановив попытку Авроры поблагодарить его за гостеприимство.

Джейн и Перси задержались чуть подольше. Перед уходом Джейн крепко обняла Аврору, едва удержавшись от слез. Джейн собиралась отправить с Авророй горничную, но Николас заявил, что сам обо всем позаботится.

— Прости, не жажду видеть здесь посторонних, — сказал он, запирая дверь на задвижку.

— Конечно, — ответила Аврора не слишком уверенно. Она не очень-то представляла, как должна вести себя в этой ситуации и чего он ждет от нее.

— Хочешь вина? Или чего-нибудь покрепче?

Аврора хотела отказаться, но подумала, что вино поможет снять напряжение.

— Да, благодарю.

Квартира, в которой жил комендант, была тесной и неуютной. Комната, где они находились, служила и столовой, и гостиной одновременно, но ничего лучшего крепость предложить не могла.

Аврора удивилась, узнав, что полковник предоставил Николасу на ночь собственные апартаменты. Даже будучи узником, он все еще оставался влиятельным человеком.

Николас направился к буфету, а Аврора в ожидании вина играла кольцом.

— Тебе не обязательно его носить, — сказал Николас.

— Я просто боюсь его потерять.

Аврора опустила кольцо в ридикюль и сжала ладони — чтобы унять дрожь в руках.

Николас налил себе бренди, а Авроре шерри.

— За нас, — сказал он с мрачной насмешкой в голосе и выпил залпом.

Аврора медленно потягивала вино. Сердце ее бешено забилось, когда Николас сказал, что пора отправляться в спальню.

В спальне царил полумрак. Тусклая лампа на тумбочке возле кровати и догорающие угли в камине — вот и все освещение. Аврора боязливо взглянула на кровать. Она была не слишком широкой, но в изголовье вполне помещались две подушки, а одеяло было приветливо откинуто. На подушке лежала ее собственная ночная рубашка.

Во рту пересохло. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд и не могла шевельнуться. К счастью, Николас отошел к камину, чтобы поворошить уголья.

— Я снова забыл о правилах хорошего тона, — с легкой насмешкой произнес он. — Так и не поблагодарил тебя за то, что приняла мое предложение.

— Я… я решила, что это разумнее всего, — еле слышно произнесла она.

— А ты всегда поступаешь разумно?

— Обычно да, мистер Сейбин.

— Почему бы тебе не называть меня по имени? В конце концов, мы теперь муж и жена.

Аврора поежилась. Спасибо, что напомнил. Он повернулся к ней, и взгляды их встретились.

— Невесты всегда нервничают, наверное.

— Наверное.

— Я же сказал, Аврора, не надо бояться. Ты выглядишь так, будто идешь на гильотину.

Аврора набрала в грудь побольше воздуху, мысленно отчитав себя за то, что оказалась такой трусихой. Она согласилась стать его женой, значит, должна выполнить все условия сделки. И она выполнит их. Или умрет.

— Ты знаешь, что должно произойти между нами? — спросил Николас, заметив, как она вздернула голову в непреклонной решимости.

— Представляю. Джейн меня просветила. Я готова выполнить свой супружеский долг.

Взгляд его стал нежнее и мягче.

— Я не заинтересован в том, чтобы ты «выполняла долг», Аврора, Я хочу, чтобы ты получила столько же удовольствия, сколько я. Надеюсь, тебе это очень понравится.

— Джейн сказала… с вами это именно так и будет.

Он слегка улыбнулся, но столько было очарования в этой улыбке!

— Я сделаю все, чтобы не обмануть ожидания леди Джейн. Аврора продолжала стоять на пороге как вкопанная.

Николас приподнял бровь.

— Иди ко мне. Посидим у камина. Обещаю ничего не делать против твоей воли.

Нежность в его голосе и взгляде вселила в нее уверенность.

У камина стояли два кресла, между ними небольшой столик. Аврора села в то кресло, что было ближе к двери. Николас поставил ноги на порог у камина.

— Тебе не приходило в голову, что я всю жизнь боялся брака? — спросил он неожиданно серьезно.

— Боялись? Вы? — удивилась Аврора.

— Да. Я. — Он усмехнулся. — У меня никогда не было девственницы. Мне казалось, что лишить девушку невинности страшнее, чем охотиться на тигра-людоеда.

Аврора смотрела на него во все глаза. Трудно поверить, что этот человек способен испытывать страх. Она невольно залюбовалась его грубоватой мужской красотой, сильным подбородком, бровями вразлет над чувственными глазами в обрамлении длинных густых ресниц.

Нет, она не боялась его. Он внушал ей доверие, хотя его биография свидетельствовала о том, что он опасен. В то же время она испытывала беспокойство.

Тело его, гибкое и сильное, источало энергию. Сексуальную энергию. Это Аврора успела понять. Когда он был рядом, в ней просыпались ее собственные инстинкты.

— Пожалуй, нам следует обсудить деловую сторону нашего брака, — сказал он. — Большую часть дня я провел с моим поверенным, стараясь предусмотреть возможные осложнения и обойти юридические препоны. Во всяком случае, в финансовом плане все устроено так, что ты будешь чувствовать себя вполне комфортно.

— Спасибо, — тихо произнесла она, имея в виду не материальную сторону их брака, а то, что у Николаса хватило такта отвлечь ее от мыслей о предстоящей консумации их отношений.

— С Равенной, однако, могут возникнуть затруднения, — продолжал Николас. —Допускаю, что она не будет в восторге от того, что ее опекуншей станет совершенно незнакомая ей женщина. Может случиться так, что она сочтет ограничения, налагаемые на ее жизнь обществом и родственниками там, в Англии, чрезмерными. Она хоть и говорит, что ради хорошей партии готова на все, вряд ли станет терпеть запреты. У нес бунтарский нрав. Как, впрочем, и у меня.