— С некоторых пор мы заходим слишком далеко… И я вовсе не иносказателен. Отряды углубляются все дальше и дальше на территорию Твердикана. Наместнику это совсем не по душе. Должен ли я разъяснять тебе, почему?

Лоб Сегрика собрался складками. Рыцарь не был уверен, что понимает священника правильно. Скрывая замешательство, он рыкнул на пробегавшего мимо с котелками Листика, уронившего ложки в снег, и пожал плечами, звякнув доспехами:

— На что вы намекаете, отец?

Рапен поджал губы, сердясь на недогадливость рыцаря, но потом в его глазах появилось нечто странное. Печаль? Сожаление?

— Боюсь, почти все отряды будут в скором времени распущены, Сегрик. Наместник не желает оплачивать уничтожение слуг Секлара в землях короля.

То, что священник назвал его по имени, было само по себе очень странно, но его слова… Сегрик попытался что-то сказать, но мысли ускользали от него, и он уставился на Рапена, ожидая дальнейших разъяснений.

— Ты, как никто другой, печешься о вверенных тебе людях. Не ошибусь, если скажу, что для тебя отряды значат больше, чем для кого бы то ни было. И больнее всего их роспуск может ударить по тебе…

Глава отряда остановился и сложил руки на груди. Рапен был вынужден замедлить шаг и встать рядом. Теперь ему приходилось смотреть на рыцаря снизу вверх. Сегрик глядел куда-то вдаль. Перед мысленным взором у него проносились походы, в которых ему доводилось участвовать. Битвы и мелкие стычки, черная магия и молитвы; рыцари, — десятки рыцарей, которых он лично воспитал за время существования отрядов. Неужели всему этому суждено кончится?

— Сегрик, — священник тронул его за руку. — Мы давно сражаемся вместе, плечом к плечу… Я тоже не хочу, чтобы все закончилось так нелепо. Открою тебе маленький секрет. Кто знает, может, что-нибудь изменится?

— Я весь внимание, отец, — Сегрик облизнул вдруг пересохшие губы и отвернул голову от солнца, бьющего прямо в глаза.

— Наместнику нужен паладин в Ордене. Мы оба знаем, что посвящен будет только один… Один из из вас двоих. Искоренять зло будет тоже один-единственный отряд во главе с новопосвященным паладином, который будет решать, кому из Ордена с ним идти.

— Это интересные сведения, отец, — Сегрик всерьез обеспокоился, но показать волнение значило проявить слабость, поэтому он постарался сделать так, чтобы и мускул не дрогнул на лице.

— Но что еще более важно: мне удалось выяснить, — небрежным тоном продолжал Рапен, но в синих глазках зажглась жадность, — что король лично пообещал Наместнику выделять золото на содержание будущего отряда, раз уж он будет действовать и на землях Твердикана. По слухам, сумма обещана ошеломляющая.

Сегрик кивнул, переваривая услышанное. Казалось, можно было услышать скрип рыцарских мозгов. Наконец, его озарила догадка:

— Все дело в ведьме, ведь так? — воскликнул он, пораженный. — Если Улин узнает о порочащей связи с ведьмой… О, спасибо, отец, спасибо! Воистину сам Талус говорит со мной вашими устами. Теперь я ваш должник!

— Пустое, сын мой, — ответил Рапен, лучась от удовольствия, — единственное, чего я хочу — это быть рядом с тобой, наставлять тебя на путь истинный… Служить Талусу, уничтожая Секларовых прихвостней.

В ту же секунду Сегрик понял еще кое-что, а, поняв, склонился в глубоком поклоне, насколько позволяли доспехи, и приложился губами к руке священника:

— Будьте уверены, отец, если мне доведется стать паладином, я приму вас в отряд с распростертыми объятиями… Вас, и любого другого, на кого вы укажете.

Рапен непроизвольно метнул косой взгляд на Элнаса, который объяснял что-то Листику, и расплылся в улыбке:

— О большем я и мечтать не смею, сын мой. Да будет всегда с тобой благословение Талуса…. А вот, кажется, и наш друг.

Кусты сомкнулись за спиной Экроланда, безо всяких усилий несшего на плече груду тряпья, оказавшуюся мертвым магом. По латам рыцаря стекала кровь. Аткас, бросившийся к хозяину, отстраненно подумал, что ее будет не так-то легко оттереть, но потом радость от возвращения рыцаря затопила глупую мысль, и он приветствовал Экроланда радостным воплем:

— Сэр Эри! Ну наконец-то вы вернулись!

Рыцарь строго взглянул на него:

— Сбавь тон, парень. Перед тобой мертвый человек… Соблюдай почтение к смерти.

Экроланд медленно снял с плеча тело мага и понес его к клетке. Аткас молча распахнул дверцу, в глазах его читалась легкая обида. Устроив Меруэля на полу, рыцарь отошел, наспех осеняя себя охранным жестом. На лице залегли глубокие тени, а в глазах плескалась усталость. Аткас списал все это на тревогу о сбежавшем маге. Какое счастье, что сейчас он мертв и не сможет наколдовать никаких бед на лагерь!

Захрустел снег под ногами Рапена, подошедшего вплотную к рыцарю. Мельком посмотрев на клетку, он повернулся и сказал:

— За мертвого мага нам дадут куда меньше золота.

Что-то гадкое почудилось Аткасу в этих словах, произнесенных самым будничным тоном.

— Поверьте, отец, деньги сейчас волнуют меня меньше всего, — спокойно ответил Экроланд, потягиваясь и уходя прочь. — Я думаю, мы можем ехать дальше.

Рапен уставился ему в спину взглядом, не сулившим ничего хорошего.

Прежде чем сесть верхом на Солемну, Аткас помог Дженне взобраться впереди рыцаря. Девушка робко обернулась к рыцарю и тихо сказала:

— Я очень боялась за вас.

Аткас про себя ухмыльнулся. За него, ага! Наверное, не ему одному пришла в голову мысль о том, что сделает с ведьмой Рапен, умри рыцарь.

— Напрасно, — отрубил Экроланд.

Дженна тронула пальчиком рукоять меча и неловко улыбнулась:

— Вы могли бы стать великим волшебником, сэр Эри, если б пожелали.

— Великим волшебникам нет дела до нищих пацанов… И юных ведьм, — ответил рыцарь, мягко, но решительно убирая руки Дженны от аслатина. Девушка вспыхнула и отвернулась.

Аткас подумал, неторопливо понукая Солемну, что чем больше он Экроланда узнает, тем больше рыцарь ему нравится. Ограбить имение рыцаря! Что за нелепые мысли пришли ему вчера в голову? Наверное, перед рыцарями распахнут такой большой и интересный мир, что в нем нет места позорному залезанию в чужой карман.

— Скоро Вусэнт, — отрывисто объявил Экроланд. Дженна замерла в его крепких руках, она силилась что-то сказать, но не могла подобрать слова. Наконец, она отчаянно выдохнула и обернулась к нему:

— Это была не я, сэр Экроланд, не я открыла магу клетку!

Рыцарь с симпатией посмотрел в зеленые глаза и вдруг улыбнулся:

— Я верю тебе.

И вот, наконец, путешествие заканчивалось. За высокой стеной, сложенной из громадных каменных блоков, возносились к небу шпили Вусэнта. В воздухе повеяло морем. Солоноватый запах щекотал ноздри, заставлял вообразить себя капитаном пиратского фрегата.

Лес сменился ровной местностью, кое-где ее вспарывали земляные холмики. Вдоль тракта стали попадаться вкопанные в землю столбы, отмечавшие каждую милю пути. Навстречу все чаще ехали повозки с угрюмыми возницами, в окружении нескольких охранников. Западный тракт еще недавно был печально известен из-за разбойничьей банды, скрывавшейся в местных лесах, но рыцари Ордена с ними недавно разобрались. Многие купцы не могли поверить в это и продолжали нанимать охрану для своих товаров. «Мало ли, кто еще решит заняться грабежом, — говаривали они, похлопывая себя по мошне. — Зато денежки будут целей!»

Экроланд по пути объяснил Аткасу, что традиция велит отрядам рыцарей, которые возвращаются из дальних походов, торжественно следовать по городу до Холла, где их встречает магистр Ордена, а командир отряда должен в небольшой речи описать все приключения, случившиеся с ними во время отлучки, и публично наградить достойных.

Аткас задумался, кого Сегрик сможет наградить. Сам парень, не мешкая, выбрал бы своего хозяина, но было как-то сомнительно, что глава отряда снизойдет до награждения во всех отношениях неудобного Экроланда.

Дорога постепенно расширялась, теперь по ней могли проехать четыре повозки в ряд. Показались ворота Вусэнта с двумя небольшими башенками по обе стороны. Над ними раздувались флаги с гербом города: на синем фоне странный красный зверек, отдаленно похожий на кошку.