На дороге, что расстилалась перед ними, были видны следы нескольких лошадей, и отпечаток санной повозки. Видно, дорогой пользовались часто: под свежевыпавшим снегом была утрамбованная наледь.

Аткас несколько раз оборачивался, но позади никто не ехал. «Наверное, мне почудилось. Перебегал там через дорогу олень или кабан, а у меня уже и поджилки затряслись», — подумал он.

Когда стемнело, Экроланд решил разбить лагерь на укромной поляне неподалеку от дороги. Стена кустарника надежно заслоняла свет маленького костерка, и с дороги путешественников было нипочем не углядеть.

Аткасу пришлось готовить похлебку, что он делал практически первый раз в жизни. Когда отряд возвращался в Вусэнт, рядом находились хоть и насмешливые, но не злые оруженосцы, которые помогали в готовке. Даже Грего, уж на что невзлюбил Аткаса, и то советовал, сколько держать котелок на огне, и каких сыпать туда приправ. Возможно, конечно, что его рекомендации происходили не от доброты душевной, а с корыстным желанием вкусно покушать. Впрочем, отведав тогда Аткасовой похлебки, рыцари настояли, чтобы в дальнейшем готовкой занимался Листик.

Когда Аткас снимал пробу со страхолюдного варева, он услышал в лесу пронзительный и далекий вой. Юноша замер. Вскоре раздался другой, вроде бы позади, но значительно ближе. От страха он расплескал всю ложку и обернулся к Экроланду. Рыцарь сидел, насторожившись и прислушиваясь к далеким звукам.

— Это волки, — сказал он себе под нос. — Не думаю, что они охотятся рядом. Вряд ли звери рискнут приблизиться к нам.

Аткас захотел завопить от ужаса. Волки! Эти свирепые твари гораздо хуже любых гоблинов. Единственное, чего боялись на окраинах его маленького городка, так это нападения стаи волков.

— Отчего же вы думаете, что они не прибегут? — спросил он, дрожа от страха.

— Потому что, Аткас, я постараюсь этого не допустить. И, разумеется, поставлю вокруг лагеря охранные заклинания.

Воображение мигом нарисовало Аткасу следующую картину: просыпается он под утро, а вокруг него, на расстоянии каких-нибудь трех шагов, сгрудились волки, и их столько, что за ними не видно ни деревьев, ни неба… У них красные глаза и оскаленные зубы, и они только и ждут, чтобы Аткас пошевелился, чтобы кинуться и растерзать в клочья. А охранные заклинания для них вообще ерунда!

— Не забивай себе голову всякой чепухой, — улыбнулся рыцарь, казалось, разгадав его мысли. — Запах уж больно хорош, давай вкус проверим. Наливай похлебку!

Аткас повиновался, с опаской косясь в сторону леса.

***

Дженна вся извелась, приноравливаясь к неспешной езде рыцаря с Аткасом.

То она ехала слишком быстро, и тогда им было достаточно обернуться, чтобы ее заметить, то отставала на целую милю. К счастью, в полдень они остановились передохнуть, и Дженна вместе с ними.

Все тело ныло от непривычной нагрузки. Каждая мышца болела по-своему, а о задней части чуть пониже спины и говорить нечего. Конечно, Дженне приходилось бывать в седле несколько часов подряд, но это было очень давно, еще до того, как ее отослали к Керку и Гейле! Сейчас ей хотелось только одного: принять горячую ванну и полежать на кровати с книжкой в руках, или покачаться в кресле-качалке возле камина, полюбоваться, как мечется огонь.

Увы, таких удовольствий ей отведать еще нескоро, а пока она натянула на озябшие пальцы меховые перчатки и тронула поводья. Снежинка, умная девочка, оказалась послушной и непроказливой. Госпоже Сакаре резвая кобылка ни к чему. Да и погода не располагала к шалостям.

Казалось, миновали века, прежде чем начало темнеть. Дженна совершенно окоченела и была способна только на то, чтобы держать равновесие и не вываливаться из седла. К тому же недавно ей пришлось ждать, скрываясь за деревьями, чуть ли не полчаса, пока рыцарь с Аткасом не пересекут огромный луг. К счастью, они остановились на ночлег, и Дженна последовала их примеру, найдя себе прекрасное местечко на берегу ручья, чьи быстрые темные воды, наверное, за всю зиму ни разу не сковал панцирь льда. Первым делом она заварила себе медовый чай, а уж потом принялась за готовку.

Согретые внутренности позволили проделать все быстро и споро. Дженна сидела у костра и чувствовала себя восхитительно. Омрачало ее настроение только одно: мысли о завтрашнем пути. Но она убеждала себя, что на следующий день выглянет солнце и будет потеплее.

Внезапно хрустнула ветка. Дженна насторожилась. Конечно, вряд ли это крупный зверь. Хотя животные и боятся огня, но в сердце дикой местности никогда нельзя быть уверенной полностью.

Дженна быстро зашептала слова защитного заклинания, но все они мигом забылись, когда она увидела, кто приближается к ней.

В изящной белой шубке из сверкающего меха, держа за уздцы серого коня, к костру шла Кармина Улин собственной персоной.

— Ба, кого я вижу! — ехидно сказала она. — Ведьма собственной персоной!

Дженна вскочила на ноги, ее лицо запылало:

— А ты! Ты что здесь делаешь?

— Прохлаждаюсь на прогулке, — ответила Кармина. — И уж, конечно, не занимаюсь преследованием рыцарей!

— Ты!… Ты!… — восклицала Дженна, не находя слов, — как ты смеешь! Я здесь… Я здесь на охоте!

— Вот как? Ну конечно, на охоте! Только вот подстрелить ты хочешь, готова спорить, некоего Экроланда Гурда!

Похоже, дочка магистра вообразила, что Дженна только и помышляет о том, как половчее соблазнить рыцаря! Нелепей предположение сложно было и представить. Ничто не мешало вцепиться в волосы обидчице, но Дженна внезапно замерла. Кармина слегка дрожала, она, видать, замерзла, пока искала, где разведен костер.

Кармина подошла ближе, и Дженна заметила, что ее конь слегка прихрамывает, оставляя в снегу капли крови.

— Ты ведь тоже, — тихо спросила она, — тоже хочешь помочь ему?

Кармина кивнула, от ее язвительности не осталось и следа. Она подняла руку ко лбу и сказала дрожащим голосом:

— Да, я подумала, что этот новый оруженосец у Эри, он ведь совсем никчемный. Как он сможет чем-то помочь рыцарю, если не умеет даже меча в руках держать? Я решила: последую за Эри, приду к нему на помощь, когда это будет необходимо, и подам ему меч, когда этот мальчишка свалится в обморок от страха!

— Я думаю, что Аткас вообще не способен быть оруженосцем! Эри следовало нанять его в помощники повару или конюху! — горячо согласилась Дженна, и радушно предложила, — присаживайся к костру, ты белее снега! А что с копытом твоего коня?

— Не знаю, — Кармина погладила коня по носу, привязала его рядом со Снежинкой и села, пождав ноги, рядом с Дженной. — Кажется, Пегас поранил ногу об одно из этих ужасных растений на большом лугу.

— Тогда я знаю, что нужно делать, — обрадовалась Дженна.

Она подошла к коню и осторожно осмотрела его переднюю ногу. Чуть выше копыта кровоточил глубокий разрез, причинявший коню сильную боль. Дженна сорвала с ближайшей ели игольчатую ветку и приложила ее к порезу, шепча заклинание.

Ветка съежилась, зеленые иглы пожелтели, а порез затянулся прямо на глазах. Пегас тихонько заржал, видимо, в благодарность, и девушки вновь сели рядом.

Они чувствовали себя свитой великого героя, который без их мудрого подкрепления непременно сгинет в глуши.

— В конце концов, мы можем поехать вместе, — сказала Кармина и искоса глянула на Дженну, которая заплетала пепельные волосы в косу.

— Так и сделаем. По правде сказать, одна я чувствовала себя неуверенно, — признала Дженна. — А ты, кажется, побольше меня разбираешься в походах.

Сказала она так потому, что увидела, чем заполнены сумки Кармины. Чего там только не было! И теплые меха, и мотки прочной веревки, и промасленные факелы, и кусок душистого мыла, и даже топорик для рубки хвороста.

— Кроме того, — была вынуждена сказать Дженна, — у меня совсем нет денег.

— Не беспокойся о деньгах, — беспечно махнула рукой Кармина. — Я с собой взяла больше пяти золотых. Мало ли какие траты нам предстоят!

Согревшись, Кармина вынула сложенную палатку и, встряхнув пропитанную маслом ткань, решила раскинуть ее под деревом. Дженна пыталась было помочь, но в ее руках все веревки чудесным образом запутывались, а колышки выскакивали из промерзшей земли. Дочь магистра фыркнула и отослала ее к костру, заявив, что справится сама.