— Ты все гонишься за славой, — улыбнулся сэр Энрек. — Но для Вусэнта два ордена — это слишком много. Все-таки мы живем не в столице.

— Пожалуй, — подхватил Синюрд, — и для столицы нынешнее количество орденов обременительно.

— Изгнанные, — задумчиво сказал себе под нос Экроланд, словно пробуя слово на язык. — Кто пойдет за нами, даже если мы и объявим о создании нового ордена? Простите, друзья, но это очень плохая мысль: начинать новый орден после разгрома на суде богов.

— Уже через год все забудут об этом досадном происшествии, — решил сэр Энсиваль. Экроланд ответил ему возмущенным взглядом: досадное происшествие, надо же!

К вечеру рыцари дважды плотно поели и раз пять перекусили, изрядно опустошив погреба и кладовые Медовых Лужаек. Полые бочонки строем встали во дворе, а Престон шел на немыслимые ухищрения, лишь бы не трогать самые старые вина.

— Словно расшалившиеся дети, — неодобрительно покачала головой госпожа Сакара и пошла на кухню, не в силах терпеть гомон и шум, производимый десятками глоток.

Синюрд и Тьего в два голоса пели известную «Приходи ко мне на сеновал», к полному восторгу оруженосцев. Сэр Энсиваль извел почти всю писчую бумагу, рисуя сложные схемы и таблицы, чтобы подтвердить свои мысли насчет нового ордена. Когда же старый рыцарь увидел, что его записи никому не интересны, он просто вышвырнул их в камин. Слэм подремывал в кресле, открывая глаза на особо громких куплетах. Экроланд наливался вином и мрачнел с каждым часом, находя все больше поводов обвинить себя в случившемся.

Когда все дела были переделаны, а комнаты подготовлены, Эста заглянула в гостиную и поинтересовалась:

— Сэр Эри, скоро ли ожидается приезд леди Ивесси?

Веки приподнялись, явив миру глаза сплошь в красных прожилках. По щеке рыцаря сползла одинокая слеза.

— Она не приедет, милая… Никогда. Верно, она уже мертва… И только я виноват в этом. Ее смерть на моей совести, Эста! Беги, беги от меня прочь, девчонка, я проклят богами!

Рот Эсты открывался все шире и шире. Она не могла припомнить, когда видела своего хозяина настолько пьяным. Слэм зевнул, грациозно поднялся с кресла и подошел к девушке. Положив руку ей на плечо, он доверительно прошептал:

— С Дженной все хорошо, ты не волнуйся. Не обращай внимания на его слова, ты же видишь, как он набрался.

Эста кивнула, попутно отбрасывая загорелую ладонь, невольно переползшую с плеча на грудь. Погрозив Слэму пальцем, девушка удалилась. Рейнджер ухмыльнулся вслед и присел на корточки возле кресла, на котором полулежал Экроланд. Мягко отобрав бокал, на дне которого плескались остатки вина, Слэм отставил его в сторону и заглянул в мутные глаза рыцаря.

— Могу не пить, — покладисто согласился тот. — Смотри, я и в таком состоянии могу держать себя в руках…

— Ты опять пытаешься что-то кому-то доказать, — тихо сказал Слэм. — Посмотри на меня. Я твой друг. Да пожри все Неназываемый, здесь же вся комната полна твоими друзьями! Мы ценим тебя не только за то, что ты поступаешь как должно… Промахи, знаешь ли, совершают все, даже боги.

Экроланд тут же взмахнул перед собственным носом рукой и, нахмурившись, возразил заплетающимся языком:

— Талус безгрешен, дружище. Запомни, он никогда не ошибается. Даже живя по Заветам, ты будешь лишь бледной тенью по сравнению с благочестивым Талусом.

Слэм покачал головой. Сзади неслышно подошла госпожа Сакара. Во взгляде, брошенном ею на Экроланда, на секунду появилось смятение, но она быстро взяла себя в руки и спросила у рейнджера:

— Мастер Дол, Эста переполошилась… Я буду вам чрезвычайно признательна, если вы объясните, где пропадает эта девчонка, Дженна. Как закончилось ее испытание? Я понимаю, что подобный вопрос не совсем уместен в нынешних обстоятельствах, — тут она покосилась на Экроланда, прикрывшего глаза, и понизила тон, — ну, вы догадываетесь, о чем я. Сэр Эри чрезвычайно расстроен, и мне бы не хотелось лишний раз в его присутствии говорить о сегодняшних событиях.

— Понятия не имею, где сейчас Дженна, — признался Слэм. — Понимаете, все случилось слишком быстро. Суд богов, наш отъезд, да тут еще и…

Договорить он не успел. Дворецкий зашел в гостиную, огляделся и, увидев, что единственный более-менее трезвый человек в комнате — это Слэм, подошел и доложил:

— Только что подъехал крестьянин, мастер. Он сказал, что ему необходимо что-то сообщить хозяину. Говорит, это очень срочно.

Слэм с неохотой вышел вслед за Престоном.

Спустя несколько минут он появился в комнате. Всю ленцу и расслабленность с него как рукой сняло.

— Господа, — громко объявил он.

Не сразу, но в гостиной установилась тишина. Последним замолчал Синюрд, сочным басом допевший таки куплет до конца. В воздухе еще некоторое время вибрировало «Приходи, милая, да подружку прихвати!».

Экроланд открыл один глаз и, пошарив вокруг себя, поднял бокал с остатками вина. Госпожа Сакара торопливо выхватила его и с выражением глянула на Слэма, но тот даже не посмотрел в ее сторону.

— Наместник объявил войну, — хрипло вымолвил рейнджер. — Городские ворота закрыты, никто не впускается и не выпускается. Человек, с которым я сейчас разговаривал, чудом выбрался из города. После него это уже никому не удастся. Поговаривают, варвары уже на марше.

— Вот так дела, — присвистнул Синюрд.

Вылей Слэм ушат холодной воды на Экроланда, подобное действие и то бы не дало такого эффекта. Рыцарь вскочил на ноги, пошатнулся и уцепился за плечо старухи, лишь бы не упасть.

— Вашего средства, — приказал он ей, ощупывая глазами окружающих, — мне, Синюрду, Энсивалю… Да и Энреку.

— Да, сэр, — госпожа Сакара присела в реверансе и вышла из гостиной.

— О, нет, — простонал Синюрд, хватаясь за голову. — Я не вынесу ее зубодробильной отравы. Если честно, то я в порядке. Правда, мне ничего не нужно.

— Выпьешь, как миленький, — усмехнулся Тьего. — Кажется, наш друг что-то придумал.

— Мне срочно нужна ясная голова, — сказал Экроланд и признал, — да, есть одна идея, но боюсь, как бы она не оказалась полным бредом, когда я протрезвею.

Сэр Энсиваль прекратил ворошить угли в камине и обернулся к рыцарям:

— Мы должны быть там. Город не виноват в том, что магистр ордена сглупил. Мы обязаны встать в воротах Вусэнта и принять грудью любую атаку варваров!

— Еще скажи — принять на грудь, — ехидно проворчал Энрек Мелдуневский, — но в целом, я согласен с сэром Энсивалем. Он прав. Город беззащитен перед варварами. Кто там остался? Безусые юнцы во главе с Сегриком Теллером, да горстка стражи, хватающих меч не за тот конец.

— Невозможно отсиживаться в Медовых Лужайках, пока Вусэнт разносят по камешку, — согласился Тьего. — Эри, так что ты там надумал?

Рыцарь махнул рукой, мол, не мешай, а сам приник губами к чашке, принесенной госпожой Сакарой. Осушив до дна несколькими глотками, он швырнул ее на поднос и поморщился. Горечь напитка огнем жгла язык и небо.

— Пейте, не стесняйтесь, — пригласил он, утирая губы, — А я тем временем поговорю со своим оруженосцем… Если мой план удастся, этот паренек станет героем!

***

На кухне в печи гудело пламя, что-то шипело, что-то скворчало, а вокруг волнами расходились соблазнительные запахи жареной дичи и сладких пирогов. Мастер Тим умудрился прилечь на обычный деревянный стул и в таком положении попивал пивко, лениво командуя поварятами. Рядом дегустировал пиво из того же бочонка Аткас. Так же комфортно устроиться у него не получилось, поэтому он просто развалился на втором стуле.

Экроланд вошел на кухню и встал, скрестив руки. Поварята пискнули и забегали вокруг с утроенной силой, Аткас вскочил, а Тим поперхнулся пивом и долго кашлял, но все же смог переместить тело в вертикальное положение.

Однако из уст рыцаря не раздалось ни слова упрека. Он молча поманил Аткаса за собой. Оруженосец пошлепал следом, вытирая губы рукавом и гадая, зачем он понадобился в столь поздний час.

Они пришли в самую, на взгляд Аткаса, бесполезную комнату дома: в библиотеку. От одного вида книг, выстроившихся на полках ровными рядами, юношу тянуло зевать. «Неужто хозяину вздумалось начать учить меня чтению? От него всего можно ожидать. Боги, сколько книг! Я за всю жизнь столько не видел! Брр, да от Эри пахнет так, словно он выпил несколько галлонов рома, так что от учения, видать, не откажешься».