Гринберг поднял взгляд и попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.

— Я все-таки вас не понимаю.

— А это и не нужно. Главное, что вы оказались там случайно и чуть не спятили со страху. Так что, мистер Мэтлок, вас можно заменить... Что вы на это скажете?

Мэтлок не успел ответить: дверь распахнулась, и вошел взволнованный и испуганный Сэм Крессел.

— О Боже! Это же ужасно! Просто ужасно! Вы Гринберг?

— А вы — мистер Крессел?

— Да. Что же будет? — Крессел повернулся к Мэтлоку и спросил: — Вы целы, Джим?

— Конечно.

— Итак, Гринберг, что все-таки происходит?! Я звонил в Вашингтон, и мне сказали, что вы нас проинформируете.

— Я беседовал с мистером Мэтлоком и...

— Вот что, — неожиданно перебил Крессел. — Мы с Силфонтом придерживаемся единого мнения. То, что произошло, — это ужасно... трагично. Мы выражаем наше соболезнование семье покойного, но мы настаиваем, чтобы все связанное с Карлайлским университетом предварительно согласовывалось с нами. Мы считаем, что теперь многое предстает совсем в ином свете, и потому требуем, чтобы вы нас в это дело не впутывали. Надеюсь, вам понятно.

На лице Гринберга появилось неприязненное выражение.

— Вы врываетесь сюда, спрашиваете меня, что происходит, и, не дав мне ответить, говорите, что должно произойти. Как в связи с этим прикажете действовать? Хотите, чтобы я сразу позвонил в Вашингтон и сообщил вашу точку зрения? Или сначала выслушаете меня? Мне абсолютно все равно.

— Не будем ссориться. Мы ведь никого не просили втягивать нас в это дело.

— А никто вас и не втягивает, — усмехнулся Гринберг. — Разрешите мне, пожалуйста, закончить. Я предложил Мэтлоку выйти из игры. Он мне пока еще не ответил, и потому я не могу ответить вам. Тем не менее если он ответит так, как я предполагаю, «крыша» Лоринга будет немедленно использована. Она и так будет использована, но если профессор остается, мы эту «крышу» немножко раскроем.

— О чем вы, черт побери, толкуете? — Крессел изумленно уставился на агента.

— В течение ряда лет Ральф был компаньоном чуть ли не в самой низкопробной адвокатской конторе в Вашингтоне. Список ее клиентов выглядит как справочник членов мафии... Сегодня рано утром произошла первая подмена машин. В Элмвуде, пригороде Хартфорда, Лоринг оставил свою машину с вашингтонским номерным знаком около дома известного капо. В двух кварталах оттуда его ждал прокатный автомобиль. Лоринг приехал на нем в Карлайл и остановился напротив лома двести семнадцать по Креснт-стрит в пяти кварталах от особняка Силфонта. В доме двести семнадцать по Креснт-стрит живет доктор Ролстон...

— Я его знаю, — вмешался Мэтлок. — Говорят, он...

— ...делает нелегальные аборты, — закончил за него Гринберг.

— Он никак не связан с университетом! — возмутился

Крессел.

— В университете бывали и похуже, — спокойно парировал Гринберг. — Зато доктор по-прежнему связан с мафией. Итак, Ральф оставил машину и пошел дальше пешком. Я прикрывал его — ведь в этом чемоданчике бесценный материал. Ральфа подобрал грузовик «Белл телефон компани», который после нескольких остановок — в частности, в ресторане под названием «Чеширский кот» — наконец и доставил его к Силфонту. Никто не мог знать, что он там, иначе его бы перехватили у выхода: за его машиной на Креснт-стрит вели наблюдение.

— Да, он мне так и сказал, — кивнул Мэтлок.

— Он знал, что такая возможность не исключается, и специально оставил след на Креснт-стрит. Убедившись, что за ним следят, он времени терять не стал. Не знаю, что он делал, — очевидно, использовал случайных прохожих, пока не увидел вас.

— Совершенно верно.

— И все же он действовал недостаточно быстро.

— Но к нам-то какое это имеет отношение? — чуть не закричал Крессел.

— Если мистер Мэтлок согласен продолжать наше сотрудничество, смерть Лоринга будет изображена в газетах как убийство в преступном мире. Юрист с плохой репутацией, возможно даже — разъездной агент по торговле запрещенным товаром: подозрительные клиенты. К этому делу будут притянуты и капо и доктор; ими можно пожертвовать. Такую устроим дымовую завесу, что всех со следа собьем. Даже убийц. О Мэтлоке забудут. Это сработает — всегда срабатывало.

Крессел, казалось, был потрясен бойким красноречием Гринберга, его уверенностью и трезвым профессионализмом.

— Складно у вас выходит, — сказал Крессел.

— А я очень умный.

Мэтлок невольно улыбнулся. Ему нравился Гринберг, несмотря на то что они встретились при таких печальных обстоятельствах, а может быть, именно благодаря этому. Агент хорошо говорил и быстро соображал. Человек он был действительно умный.

— А если Джим скажет, что он умывает руки? Гринберг пожал плечами:

— Я не хочу зря тратить слова. Послушаем, что он скажет. Оба посмотрели на Мэтлока.

— Я не собираюсь умывать руки, Сэм. Я остаюсь.

— Вы серьезно? Ведь этого человека убили!

— Я знаю. Я его нашел.

Крессел положил руку на локоть Мэтлоку. Это был жест друга.

— Я вряд ли похож на истеричного пастуха, который дрожит за свое стадо. Но я обеспокоен. Я напуган. На моих глазах человека, едва умеющего плавать, бросают в воду на глубоком месте.

— Это субъективное мнение, — спокойно возразил Гринберг. — Этой проблемой мы тоже занимались. И если бы мы не считали, что он выплывет, мы бы к нему никогда не обратились.

— Обратились бы, — сказал Крессел. — Не думаю, чтобы такие соображения вас остановили. Вы слишком легко пользуетесь выражением «можно пожертвовать», мистер Гринберг.

— Жаль, что вы так считаете, потому что это неверно. Я не получил еще полной информации, Крессел, но разве вы не должны быть нашим связным? Ибо если да, то я предложил бы вам выйти из игры. Мы найдем кого-нибудь другого, более подходящего для такой работы.

— Выйти из игры и предоставить вам полную свободу действий? Позволить вам творить в университете суд и расправу? Никогда в жизни!

— Тогда давайте работать вместе. Как бы это ни было неприятно и вам и мне... Вы настроены враждебно — может быть, это и хорошо. Придется мне быть повнимательнее. Слишком много у вас возражений.

Мэтлока встревожили слова Гринберга. Одно дело — сотрудничать с человеком, к которому ты не питаешь дружеских чувств, и совсем другое — бросать в лицо завуалированные обвинения или, как пишут в романах, «оскорблять».

— Я требую объяснений, — вспыхнул Крессел.

Гринберг ответил тихо и рассудительно — тоном, никак не соответствовавшим произнесенным словам:

— Больше вам ничего не надо, мистер? Сегодня я потерял очень хорошего друга. Двадцать минут назад я разговаривал с его женой. При таких обстоятельствах я объяснений не даю. В этом вопросе мы с моим начальством расходимся. А теперь помолчите, и я напишу, в какое время мы будем связываться, и номера оперативных телефонов, которыми вы будете пользоваться в случае необходимости. Если же они вам не нужны, можете убираться отсюда.

Гринберг положил чемоданчик на стол и открыл его. Сэм Крессел, несколько ошарашенный, молча подошел к агенту.

А Мэтлок смотрел на видавший виды кожаный чемоданчик, который всего несколько часов назад был прикован цепочкой к руке мертвеца. Он знал, что пляска смерти началась.

Пора принимать решения и заводить контакты с людьми.

Надпись на табличке под дверным звонком гласила: «Мистер и миссис Бисон». Мэтлоку не составило труда получить приглашение к ним на ужин. Преподаватель истории Бисон был польщен, когда Мэтлок предложил ему провести совместный семинар. Бисон был бы польщен, даже если бы кто-то из коллег уровня Мэтлока спросил, какова в постели его жена (это интересовало многих). А поскольку Мэтлок был явно настоящий мужчина, Арчер Бисон счел, что выпивка и болтовня с его женой в мини-юбочке могут способствовать укреплению отношений с этим уважаемым профессором английской литературы.

— Одну секундочку! — донесся со второго этажа задыхающийся женский голос.