Какое-то время Пекос не делал ничего, только жадно вдыхал ее запах. Когда округлые ягодицы Анжи начали извиваться на кровати и она вцепилась рукой в измятые простыни, Пекос все еще держался немного в стороне от нее. Ее золотоволосая головка начала метаться по подушке, а маленькие хрупкие руки сжимали пальцы Пекоса с нетерпением, которое вылилось в умоляющих словах, когда Анжи отбросила стыдливость.

— Пекос, Пекос… Я хочу этого; поцелуй меня туда, дорогой. Боже, пожалуйста, пожалуйста, поцелуй меня туда. Это только твое, Пекос, никто другой еще не прикасался там ко мне. Никто никогда и не прикоснется, кроме тебя. Возьми все это, любовь моя. Поцелуй меня, поцелуй. — Анжи почти рыдала от желания, и звуки нежного голоса прекрасной мелодией отзывались в его сердце. Ничто в целом мире не существовало сейчас для Пекоса, кроме этой красивой дрожащей женщины, жаждущей его поцелуев.

— Ангел, моя единственная любовь, — выдохнул он, и его язык медленно коснулся ее, в то время как рука скользнула под ее ягодицы и приподняла их. После первого же огненного прикосновения его языка маленькое горячее тело Анжи сжалось от неимоверного наслаждения. Она никогда и не предполагала, что такая близость может существовать между двумя людьми. Она никогда не представляла, что такая радость ожидает ее. Никогда не забудет она то неизведанное прежде наслаждение, которое доставил ей нежный рот Пекоса. Ее страсть быстро нарастала. И в это время язык Пекоса скользнул ниже, чтобы глубоко проникнуть в ее плоть.

Анжи вырвала руку и стала нервно поглаживать его гладкое плечо. Она гладила густые черные волосы на его голове, а ее бедра вздрагивали в молящем танце любви. Когда она глухо застонала, как животное, готовое к любовной схватке, язык Пекоса вновь скользнул в самую сердцевину ее жаждущей плоти, лаская ее уверенными поглаживаниями до тех пор, пока первые пугающие своей мощью вспышки удовлетворения не охватили Анжи, и она не начала сладострастно выкрикивать его имя. Она была поражена глубиной своего наслаждения, которое все продолжало нарастать. Анжи чувствовала: еще чуть-чуть, и она не сможет совладать с собой. Пекос умело следовал за всеми движениями ее опускающихся и поднимающихся бедер — до тех пор, пока не ощутил на губах вкус ее извергающегося наслаждения. Только тогда он оторвался от нее и перевел дыхание. Его рот медленно, нежно двинулся вверх по ее горячему удовлетворенному телу. Его смуглое лицо вновь оказалось над ней. Он посмотрел на самую красивую, светящуюся, удовлетворенную женщину, которую когда-либо видел. Ее глаза открылись, и они слились в долгом чувственном поцелуе.

Пекос целовал уголки ее рта, провел языком по ее зубам и, покусывал ее нижнюю губу, медленно, терпеливо вновь воспламенял ее. Через несколько минут в Анжи вновь начало просыпаться желание. Пекос целовал ее с опаляющей страстью, его умелые руки скользили по ее телу, поглаживая, лаская, рождая в нем огонь. У своего бедра она почувствовала его напряженную плоть, которая нетерпеливо прижималась к ней, и ее подрагивающая мощь вызывала ликование молодой женщины. Казалось, вся кровь в его жилах прилила к этой поднявшейся части тела, которая выросла до небывалых размеров, словно взывая о наслаждении, которое может дать лишь тело Анжи.

Она тем временем вздохнула и, слегка приподнявшись, дала ему возможность проникнуть туда, куда он так жаждал попасть. Ее затуманенные изумрудные глаза смотрели на него, а пальцы поглаживали длинные шрам, сбегающий вниз по животу.

Когда ее пальцы коснулись того места, где кончался шрам, рука Анжи распласталась, теплая и мягкая ладонь легла на его пылающую плоть. Пекос застонал, и его язык глубже проник в нее — жадный, ласкающий, страстный. Его смуглая рука обхватила полную грудь. Она вдыхала его аромат, а его горячие губы двинулись вниз к тому месту, на котором лежала его рука.

Анжи задохнулась, когда горячей волной на нее вновь нахлынуло удовольствие, и инстинктивно ее маленькая рука двинулась от его бедра по плоскому животу, робко отыскивая напрягшуюся плоть. Пока его теплые ласковые губы нежно ловили ее сосок, страстные пальцы Анжи обвились вокруг трепещущей плоти. Ее глаза закрылись, и она застонала от восхищения.

Внезапно Пекос выпустил ее затвердевший сосок изо рта. Его красивая голова взметнулась вверх, а серые глаза расширились и засверкали от возбуждения.

— Господи Иисусе, — пробормотал он сквозь сжатые зубы. — Детка, я ведь всего-навсего человек. Я не могу… я… — Его лицо исказилось. — Я сдерживаюсь ради тебя, дорогая, но я…

Анжи улыбнулась и прижала пальчик к его открытым губам.

— Любовь моя, не сдерживайся больше, — проворковала она. — Я хочу ощутить тебя в себе; я хочу наполниться тобой. Но… — улыбка исчезла с ее губ; ее голос понизился до шепота, — есть еще одна вещь, которую я хочу.

— Что? — простонал он, целуя ее пальчик на своих губах.

— Позволь мне, Пекос, — выдохнула она и снова потянула вниз руку, — ввести тебя в меня.

Восторженный стон сорвался с его пылающих губ, когда он приподнялся и подчинился маленькой руке, соблазнительно влекущей за собой. Пекос прикусил губу, чтобы не закричать, и посмотрел в ослепительно блестевшие изумрудные глаза. Анжи в это время повела бедрами, поднимая их к своему любимому, словно предлагая всю себя ему в жертву, моля его делать все, что он пожелает.

Прекрасное лицо Анжи пылало в свете пламени камина, а глаза превратились в два зеленых омута. Ее льняные волосы разметались по подушке, а нежная шея и спина изогнулись вверх.

— Пекос, — выдохнула она, убирая руку. И он почувствовал, как ее влажное тепло поглотило его.

— Дорогая, — простонал он и взял ее глубоким проникновением, которое вызвало у обоих глубокий вздох удовлетворения. Пекос начал медленно чувственно вращать бедрами.

Она опять принадлежала ему и вся раскрылась навстречу любви. Ее руки обвились вокруг его шеи. Она гладила широкие плечи своего возлюбленного; вздохи, срываясь с ее лихорадочно трепещущих губ, воздавали должное его достоинствам, перерастая в крики наслаждения.

С бешено колотящимся в груди сердцем Пекос двигался в ней, все убыстряя движения. И они слились в единое целое, стремясь к содрогающему обоих завершению.

После занятия любовью Анжи была счастливее, чем, как она предполагала, может быть простой смертный. Она запротестовала, когда Пекос, нежно целуя ее во влажный висок, мягко сказал:

— Я хочу, чтобы ты проспала все утро. Обещай, что так и сделаешь.

Он нехотя разжал объятия и сел, спустив ноги с края постели. Анжи тоже села. Придвинулась к нему поближе, обвила руками его талию и сцепила пальцы на животе, прижавшись щекой к его спине.

— Буду счастлива выполнить твое пожелание, но куда ты собрался? — Она поцеловала его в плечо.

Пекос расцепил ее руки, повернулся и положил ее к себе на колени.

— Дорогая, — мягко объяснил он, — на Дель Соль много дел, которыми надо бы заняться. Думаю, что сейчас самое время начать. — Он глубоко вдохнул запах ее волос.

— Но, Пекос, еще так рано! — Ее пальцы играли жесткими черными завитками волос на его груди.

— Детка, вот сейчас мы сидим здесь, а на дальних пастбищах скот на грани голода, разве ты не знаешь этого?

Глаза Анжи расширились от удивления.

— Но я… это ужасно. А что надо делать?

Пекос усмехнулся и опять усадил ее на кровати. Потом поднялся и взял ее за подбородок:

— Вы, моя дорогая выздоравливающая леди, останетесь в своей теплой постельке. А я разбужу управляющего, посмотрю, что сделано или не сделано, и начну работать.

Анжи смотрела, как он одевается. Она была зачарована тем, как напрягаются его мускулистые бедра, когда он поднимает ноги. Пекос заправил длинные полы рубашки в брюки и сел на кровать, чтобы натянуть высокие сапоги.

— Когда ты вернешься? — Анжи не могла оторваться от него. Ее маленькие пальчики скользили вверх и вниз по мягкой ткани его рубашки.