Глаза Бейб наполнились слезами.

— А как насчет тебя, Джейк? Как ты смеешь говорить мне о благородстве, если сам выкидываешь дешевые трюки?

— Потому что я урод, ничтожество. Я увидел эти снимки и подумал, что это отличный шанс вставить Дину Полу. Больше я ни о чем не думал. Это моя навязчивая идея. Богатенькие парни вроде него будут существовать всегда. Но со времен колледжа для меня все, связанное с этой стороной жизни, воплотилось в нем. Не спрашивай почему. Возможно, стоит заплатить какому-нибудь психиатру в Верхнем Ист-Сайде полтинник за час, чтобы он помог мне выяснить причину. Но вместо этого я сказал себе, что смогу решить все проблемы на ринге, пустив кровь спарринг-партнеру.

Бейб вымученно улыбнулась. Джейк никогда прежде не был так откровенен. Ее стремление немедленно уйти потихоньку таяло.

— Буду честен. Вначале я хотел тебя только из-за твоего романа с Дином Полом. Я знал, что сам факт того, что я с тобой, бесит его. И мне это нравилось. Я хотел слышать от тебя, что я лучший любовник, чем он, что я умею ласкать тебя так, как он никогда не умел. Но сейчас все изменилось. Ты очень во многом напоминаешь мне меня самого. Ты пытаешься что-то доказать миру. Каждый день. Неважно, насколько далеко ты заходишь или что о тебе говорят, ты никогда не чувствуешь удовлетворения от достигнутого. Мне знакомо это ощущение. Мы родственные души, Бейб. Но мы все время сражаемся друг с другом. Зачем? Почему? Это все такое дерьмо. Только представь, как здорово было бы, если бы мы друг друга поддерживали.

Бейб поставила свои сумки. Выйти за дверь — это последнее, что она намеревалась сейчас сделать.

Джейк подошел к ней.

— Хочешь услышать кое-что забавное?

Бейб кивнула.

— Это Биззи Грузарт побудила меня к подобным размышлениям о смысле жизни.

— PR-агент, которая врезалась на своей «веспе» в кафе «Пастис»?

— Ага, — подтвердил Джейк. — Мой издатель подрядил ее для организации презентации книги, и эта стерва посоветовала мне избавиться от тебя. Она считает, что союз с тобой снижает мой рейтинг у зрительниц. Я предложил ей засунуть этот совет себе в задницу. Можно подумать, я обязан быть приятным каждой сучке на Среднем Западе. Может, мне еше и Нейла Даймонда слушать, а?

Бейб рассмеялась.

Джейк обнял ее, притянул ближе, целуя в лоб.

— Знаешь, сколько девиц говорили мне «между нами все кончено» так же, как ты только что? Множество. Но ты единственная, кого я попытался остановить. Все остальные мне были абсолютно по барабану. Я знал, что вечером могу зайти в бар и снять такую же красотку, даже получше. — Он нежно провел кончиком пальца по ее лицу, от переносицы к губам. — Но тебя так легко не заменишь.

Бейб поцеловала Джейка, словно в первый раз. Некоторым образом так оно и было. Исчезла агрессивность его ласк, он брал ее с невероятной нежностью. И кончил без своих обычных самодовольных воплей. Именно это ей и было сейчас нужно. Но когда несколько часов спустя он проснулся, перед ней вновь была прежняя версия Джейка Джеймса. Он грубо освободился из ее объятий:

— Блин! Мы проспали. Посмотри на часы. Черт обери, именно поэтому я предпочитаю трахаться ночью.

Бейб молча наблюдала, как он метнулся в ванную и пустил горячую воду. Потом пулей вернулся в комнату и принялся рыться в гардеробе.

— Эй, одевайся и беги в химчистку на углу. Моя любимая рубашка там. Хочу надеть ее сегодня на презентацию.

Бейб села в кровати.

— Попроси вежливо.

Джейк бросил на нее короткий взгляд:

— Я только что это сделал.

Бейб принялась собирать свою одежду, прикидывая, что бы ей надеть.

— Во сколько мне прийти? Фотограф из «212» поработает за меня, а я смогу просто повеселиться.

Направляясь в душ, он отозвался:

— Это не важно. Биззи говорит, что такие мероприятия — настоящий сумасшедший дом. Все будут стремиться пообщаться со мной, так что я, возможно, даже не замечу твоего присутствия.

Бейб получила его одежду в химчистке и аккуратно опустила ее в первый же попавшийся мусорный бак. Затем поймала такси и проплакала всю дорогу до дома.

— Миссис Фостер, что вы чувствовали, когда ваша дочь сменила имя на Черный Сахарок и фактически отказалась считать себя частью общества Гросс-Пойнта?

— Вы вторгаетесь в частное владение, — ответила Дайана Фостер, с царственным видом выходя из своего «Мерседеса-500».

Нимало не смущаясь, настойчивый репортер «Голливуда в прямом эфире» продолжал преследовать свою жертву вплоть до входной двери.

— Миссис Фостер, как вы относитесь к рэп-музыке? Вы гордитесь тем, что Черный Сахарок — ваша дочь?

— Без комментариев! — почти выкрикнула Дайана. — А сейчас, пожалуйста, покиньте нашу территорию и оставьте нас в покое!

С этими словами она захлопнула дверь.

— Как видите, несмотря на все наши усилия, нам до сих пор не удается получить официального ответа от Фостеров из Гросс-Пойнта, штат Мичиган. Мы знаем их дочь как звезду хип-хопа, обладательницу платинового диска по имени Черный Сахарок. Они знают ее как маленькую Габриэль. Что общего между двумя этими персонажами? Никто не знает наверняка. Оставайтесь с нами в «Голливуде в прямом эфире».

Габриэль нажала кнопку пульта, стирая «последние события» своей жизни. Это нечестно. Жизнь ее родителей превратилась в кошмар. Телевизионщики атаковали маму у дома, а отца доставали на работе. Габриэль была даже рада, что решила скрываться в Нью-Йорке. Охрана «Уолдорф-Астории» решительно защищала постояльцев от назойливого внимания прессы.

И потом, здесь с ней был Медвежонок. Он полностью поправился, вернулся к работе и готов был отшвырнуть всякого, кто посмел бы подойти к ней слишком близко. Его преданность была незыблема, хотя ее карьера с каждым днем все больше приближалась к краху. Фактически Медвежонок стал ее основной группой поддержки.

— Ты вернешься, Сахарок, — говорил он. — И станешь еще сильнее.

Слова были ободряющими, но Габриэль им не верила. Рэп-индустрия — закрытое общество. И Черный Сахарок отныне вне его. А Квин Би сумела в нем остаться. Все артисты публично высказались против Габриэль. Крупные, влиятельные звезды, которыми она восхищалась. Ощущение изолированности, оторванности от мира становилось все острее.

Шанику Джексон она больше не слушала, просто потому, что хотела сохранить остатки рассудка. Высказывания ее бывших фанатов были чересчур жестоки. Они чувствовали себя обманутыми простофилями, а Шаника пускала в эфир самые злобные, самые агрессивные звонки слушателей.

Персонажи из ее прошлого, стремясь успеть на скоростной экспресс скандала, спешно добывали билеты. Самым активным оставался Теори. Этот неудачник готов был появиться где угодно, чтобы получить хоть каплю внимания публики — разумеется, за счет Габриэль. В игру вступил даже Морган Этвуд, ее первый приятель. Она действительно любила его. И для нее было потрясением увидеть Моргана на экране телевизора, так самодовольно и многозначительно улыбающегося. Его газетные интервью были еще хуже. Для него не было ничего святого. Он рассказал даже о той ночи, когда она потеряла невинность в его объятиях. Фактически представил отчет, пункт за пунктом.

Это означало конец. Весь мир был против нее. Включая ее собственную команду и студию Угрозы Взрыва. Она видела плакаты, надписи на стенах. «Мой сундучок», готовившийся к выходу третий сингл Королевы Шика, был уничтожен. Несмотря на участие приглашенных звезд, Пятьдесят Центов, команда не верила в успех диска. И в нее. Все радиостанции прекратили трансляцию песен Черного Сахарка. Продажи упали почти до нуля. Это было полным крахом.