На препирательства времени не осталось, а то я бы рассказала лучшему другу о приличном виде. Но до церемонии меньше часа, и туда точно стоило переодеться.

Траурный наряд у меня дома имелся. Так уж сложилось, что надевала я его второй раз, первый – когда умер один из наших преподавателей. Виной тому, конечно, не живучесть моих знакомых, а их малочисленность. Облачаясь в черное и накидывая сверху темный плащ, я в какой-то мере даже порадовалась сему обстоятельству. Мы были не особо близки с Паулем, но его смерть задела за живое. Каково же хоронить кого-то по настоящему дорогого? Будто в ответ на мои мысли, в комнату вполз Дао.

– Привет, малыш, – я подставила руку об которую змей потерся, сам проскользнув под ладонью мощным чешуйчатым телом. – Мамочка не даст тебя в обиду, обещаю.

Реликтовый или нет, василиск был для меня больше, чем домашним любимцем. Я его практически высидела, вылупила, вырастила, ночами с ним не спала. И все это не для того, чтобы в один прекрасный момент оставить на произвол судьбы. Мы многое прошли вместе, и с его реликтовостью разберемся. Если понадобится – перееду в глушь, где никто знать не знает и слышать не слышал, чем отличают реликтовые василиски от не реликтовых. Змей, он и в Андарских горах змей.

– Вернусь поздно, веди себя хорошо, – погрозила пальцем я.

Дао с укоризной посмотрел на меня желтыми глазами с вертикальным зрачком, уж кто-кто, а он неприятностей никогда не доставлял.

До церемонии оставалось десять минут, ровно столько, чтобы дойти быстрым шагом до центрального храма. Местору оказана большая честь, церемонии там проводятся только для избранных. Уверена, Пауль бы со свойственным его профессии черным юмором такой жест от храмовников оценил.

Храм входил в число мест, которые я всегда не любила. Были ли тому виною добровольно-принудительные походы туда в детстве или мамины попытки сделать из меня жрицу – не знаю. Но к центральному храму, каким бы прекрасным и величественным он ни был, я подходила с внутренним содроганием.

“Зачем поклоняться тем, кто давно ушел?” – спрашивала у родителей в детстве.

“Так положено”, – отвечали мне.

Кем и когда положено, не уточнялось.

Жаль, но есть обстоятельства, обойти которые не получается, как и центральный храм, перед которым я стояла, собираясь с духом.

– Приветствую тебя, путница.

Добродушная женщина на входе в небесно-синих одеждах встречала традиционной фразой каждого зашедшего. Говорят, это была особая должность, весьма почетная, получить которую могли только такие, умеющие располагать к себе с первого взгляда. В общем, я бы у дверей храма никогда не стояла, однозначно.

– Мы все идем вслед за ушедшими богами, – давно заученный и набивший оскомину еще в раннем детстве ответ сам сорвался с губ.

– Я вижу ты в смятении, тебя переполняют вопросы, а в душе поселилась скорбь, – участливо произнесла служительница, перегородив мне вход.

“Да я сама эмпат”, – хотелось ответить мне, но следовало проявить вежливость. А то еще не пустят на церемонию.

– Да, я иду на похороны хорошего человека. И надеюсь найти многие ответы внутри, – на последнем я сделала особый акцент.

– Хорошего пути, – улыбнулась женщина, наконец, пропуская меня.

Я же быстренько проскочила, чтобы наверняка не последовало новых вопросов. Этим только волю дай.

В храме всегда находились люди, даже ночью, но мне, насколько я помнила, нужен цокольный этаж. Именно там, на одном уровне с землей, проходила прощальная церемония в прошлый раз. Там же и сейчас собирались люди, не один из которых мне не знаком. Мелькнула мысль, что среди них вполне может затесаться и наниматель Пауля…

Я встала у стены, стараясь не привлекать внимание, все равно не знакомиться и общаться сюда пришла. Подозрительно только, что Ксавьер до сих пор не появился, надеюсь, задерживается он по делам, а не из-за очередного приступа недомогания. Решив, что если не объявится до начала похорон, проверю его через нашу секретную, от него в первую очередь, связь.

От нечего делать я все-таки начала разглядывать собравшихся. Большинство сидящих на скамьях в зале прощания, судя по магии, были коллегами местора. Не удержавшись, я несколько приоткрыла эмпатический дар, чтобы почувствовать хотя бы ближайших ко мне людей и их настрой. Лавина чужих эмоций тут же накрыла меня с головой, вытеснив собственные чувства. С трудом разобравшись, где мое, а где чужое, я пришла к неутешительному выводу, что если кто и испытывает что-то по поводу смерти местора, то истинной скорби в них мало. Чаще всего встречалось легкое сожаление, но и злорадства хватало…

Да, все как всегда. И если мне нужно напрячься, чтобы почувствовать других людей, то Майку приходится стараться, чтобы от них постоянно абстрагироваться.

Ксавьер появился с первыми же звуками флейты. По преданию, именно под простой пастушеский инструмент боги уходили из нашего мира. И теперь, вслед за ними идет умерший человек…

Жрец, зашедший, что примечательно, с лордом, сразу же начал служение, тихим певучим голосом зачитывая прощальную речь. Я старалась больше слушать флейту, незатейливая мелодия которой звучала лучше хорошо поставленного голоса служителя храма. Заслушавшись, я несколько отвлеклась от самой церемонии, но в реальность вернулась сразу же, едва не упав от накатившего головокружения. Я стиснула виски, силясь понять, что со мной происходит, пока не заметила Ксавьера. Лорд сидел, но, судя по позе, вот-вот завалится. Драконья чума! Да это же наша связь так работает! Видимо, новое плетение немного изменило свойства, и вот я разделяю со своим пациентом его плохое самочувствие. Почти романтично, если бы мне не было так плохо. Я постаралась сузить канал – пусть Высокий лорд мучается в одиночку, прикидывая, что можно предпринять? Церемония, тем временем, подходила к концу. Люди начали вставать со своих мест, чтобы попрощаться с ушедшим, я же осторожно пробралась к Ксавьеру.

– Держитесь за меня, – шепнула лорду и перекинула его руку через свое плечо.

Первый же шаг показал, что идея не самая лучшая: тащить здорового мужика – та еще задачка. На свежий воздух я его при всем желании не выведу, а постороннюю магию в своих храмах жрецы страсть как не любили…

– Есть запасной выход, – прохрипел мужчина, почти полностью повисший на мне. Еще чуть-чуть, и спинка моя переломится.

– Где? – дрожащим от напряжения голосом поинтересовалась я.

– За алтарем, – лорд с трудом языком ворочал, вот-вот отключится. Если ему так плохо, ехал бы в свое поместье и отлеживался!

Прося помощи у всех ушедших богов сразу (мы же в их храме, должны услышать!), я кое-как дотащила мужчину до ступенек, где его и сгрузила. По узкой лестнице мы вдвоем в любом случае не протиснемся.

– Надо выходить, а на улице я помогу, – решила обнадежить лорда.

Не знаю, подействовали ли мои слова, или боги увидели мои страдания и сжалились, но Ксавьер медленно, спотыкаясь, пошел вверх. Последние ступеньки Высокий лорд преодолел ползком на четвереньках. Эх, видел бы кто… Но к счастью, кроме меня других свидетелей этого безобразия не нашлось.

Тяжелую дверь пришлось открывать мне, налегая на нее всем весом, а до этого перешагивать через лежащего на ступенях лора (дожили, лорды валяются). Поскольку мы остановились в двух шагах от выхода, то за дверью я смело применила магию и вынесла бессознательного Ксавьера, чуть-чуть не дотянувшего до заветной улицы.

Лорд покрылся испариной, к нему снова вернулась мертвецкая синюшная бледность, что впору обратно вниз тащить, пока жрец далеко не ушел. Самое неприятное, что нашу связь, только вчера наложенную, мне в итоге пришлось обрубить, в надежде восстановить ее как-нибудь в следующий раз, иначе бы легла рядом с ним на ступеньках.

Стимуляторы, проверенные на Ксавьере ранее, лежали в моей сумке, да вот незадача, ими нельзя злоупотреблять. Если каждый день принимать, то вскоре организм расслабится и не захочет нормально функционировать без дополнительной подпитки. Так что придется приводить лорда в чувство собственными силами.