– Этот человек безумно влечет к себе и в то же время раздражает. Он высокомерен и загадочен, любезен и умен. Он ни днем, ни ночью не выходит у меня из головы. Я люблю его глаза. Боже, я даже все время слышу, как он произносит мое имя. – Фиби хлопнула руками по коленям. – Это будет глупо, если я попытаюсь завоевать его сердце?

– Надеюсь, вы добьетесь успеха, но скажу честно – Стивен будет сопротивляться. Не важно, как вы будете действовать, но даже если вам удастся влюбить его в себя, я не могу дать гарантии, что вы поженитесь. В отношении брака он упрямо стоит на своем, и, если все же женится на вас, то это еще не будет означать, что он позволит себе любить вас. Но если вы сможете разорвать железный обруч на его сердце и он разрешит себе наслаждаться счастьем, Стивен подарит вам весь мир. – Элизабет мягко улыбнулась. – Я буду помогать вам изо всех сил. Через две недели Уинстон устраивает загородный прием, Стивен, конечно же, будет там, и вы сможете весь уик-энд посвятить тому, чтобы доказать этому мужчине, что сделаете совершенно… – Элизабет не закончила фразу, экипаж резко остановился, и обе женщины качнулись вперед на сиденье.

Все движение остановилось из-за того, что дорогу преградил изможденный старый осел, впряженный в деревянную повозку с безделушками и провизией, а маленький мальчик, не старше шести-семи лет, тянул за длинную веревку и делал все, чтобы уговорить животное сдвинуться с места. Собравшаяся толпа, которую раздражало упрямое животное, ругалась и давала ценные советы, а какой-то мужчина рукой размером с блюдо шлепал осла и выкрикивал ругательства в адрес мальчика.

– Ну разве этот дурень не понимает, что ослу не под силу везти такую тяжесть?

– Он, вероятно, хотел обслужить весь этот народ, направляющийся на гонки.

С возрастающим возмущением Фиби наблюдала, как торговец с тяжелой кожаной плеткой в руке подскочил к мальчику, а тот с текущими по щекам слезами бесстрашно бросился между ослом и человеком, приняв на себя удар, предназначавшийся животному. Это происшествие напомнило Фиби о незаслуженном наказании плетью, которое получила у нее дома молодая рабыня Нельда, и она как бы снова ощутила ту боль, которую почувствовала, став на пути следующего удара, предназначавшегося рабыне.

От негодования внутри у Фиби все сжалось. Забыв обо всем на свете, она выскочила из коляски и подбежала к мальчику до того, как на него готов был обрушиться еще один удар.

– Фиби! – крикнула ей вдогонку Элизабет и выпрыгнула за ней следом.

– Как ты думаешь, куда они запропастились? – Держась одной рукой за луку седла, Стивен хлопнул себя по бедру кожаными перчатками, зажатыми в другой руке. – Уже минут пятнадцать, как они должны были бы быть здесь.

– Очень рад видеть, что ты чего-то ждешь. – Уинстон прищурился от яркого солнечного света, отраженного поверхностью воды. – Я давно не видел тебя в таком состоянии, оно вселяет в меня надежду.

– Прекрати, Уинстон. – Стивен скрестил руки, не желая вступать в беседу, которую уже на протяжении часа пытался затеять его друг.

– Это твоя обычная манера завлекать женщин в свою постель?

– Каких женщин?

– Вот именно, никаких. – Уинстон ухмыльнулся, явно довольный, что ему удалось найти подход. – Ты же практически ведешь жизнь отшельника и монаха. Если бы ты не вел себя слишком напористо, то, возможно, не так легко отпугивал бы от себя людей. – И, посмотрев в лицо Стивена, Уинстон добавил: – В том числе и мисс Рафферти.

– Предоставь мне заботиться о Фиби. – Со все возрастающим беспокойством Стивен принялся прохаживаться туда-сюда, по временам останавливаясь, чтобы взглянуть на прибывающие экипажи.

– Я так и собираюсь сделать, просто предлагаю свою помощь. Мое искусство дипломатии и красноречие могут тебе пригодиться. Как ты будешь рассказывать о своих знаменитых предках? До Фиби непременно дойдет пара каких-нибудь сплетен.

– С твоими уловками может соперничать только хитрость Элизабет, и я думаю, что все известное ей – а это, к счастью, не так уж много – она выложила Фиби, как только они остались вдвоем. Она с увлечением примет участие в том, что считает грандиозным планом, – в моем будущем.

– Правда, она любит вмешиваться в чужие дела. – Стивен, бросив быстрый взгляд на Уинстона, хотел было указать другу на различие ролей мужчины и женщины, но какой в этом смысл? Его друг был безнадежно влюблен. Еще раз оглядев дорогу и ближайшие окрестности, Стивен нахмурился и, взявшись за поводья, с непринужденной легкостью уселся в седло.

– Оставайся здесь, а я вернусь назад и постараюсь отыскать дам. Вероятно, по дороге что-то стряслось.

К счастью, Стивен был верхом, а не в экипаже, и, натянув поводья жеребца, он стал медленно продвигаться сквозь толпу; примерно через полмили узкая дорога стала свободной, а за поворотом взору Стивена открылся царивший на дороге хаос. Проезжая часть была запружена застрявшими экипажами, рассыпавшиеся фрукты покрывали землю, а тележка, опасно накренившаяся на один бок, казалось, вот-вот потеряет равновесие. А в центре всей этой сутолоки стоял осел, выглядевший так, будто он был у небесных врат. Лорд Элбальд, напыщенный обыватель, отпускал грубые замечания в адрес кого-то, стоявшего возле осла, вызывая хихиканье и дополнительные комментарии зрителей.

– Благодарю вас, сэр, но я не помню, чтобы я просила у вас совета. Пожалуйста, займитесь своим делом.

От этого голоса – несомненно, женского – у Стивена на затылке волосы встали дыбом. Он подтолкнул Кавалера ближе к месту ссоры и увидел, конечно же, Фиби. Держа в руках кожаную плетку, она стояла возле осла, между маленьким мальчиком, спрятавшимся за ее юбкой, и огромным мужчиной, и этот озверевший грубиян готов был наброситься на нее. Что, черт возьми, затеяла эта глупая девчонка? Ее могли затоптать или побить, не говоря уже о том, что она выставляла себя на посмешище перед половиной лондонского общества, и знатные горожане, сидя в своих каретах, развлекались тем, что заключали друг с другом пари. Боже, ее нельзя никуда отпускать одну!

Ярость, как лихорадка, охватила Стивена, он на мгновение зажмурился, резко выдохнул, подавив вскипавшее раздражение, соскочил с лошади и, быстро шагнув вперед, увидел Элизабет, стоявшую неподалеку и комкавшую в руках носовой платок. При его появлении эта леди имела наглость помахать ему рукой. Да, Стивену определенно следовало бы догадаться, что она тоже где-то тут поблизости. Черт возьми, видимо, этим обеим женщинам нужен надзиратель. Но где же этот проклятый кучер Косгелл?

Внезапно осел сдвинул свою тележку, зацепив ею Фиби и мальчика, запутавшегося в ее юбке. Фиби упала на колени, а торговец ринулся вперед, вытянув мускулистую руку. Толпа мгновенно смолкла, и Стивен приготовился любой ценой защитить Фиби.

С проворством, не свойственным большинству женщин и присущим почти всем мужчинам, Фиби вскочила на ноги, одновременно щелкнув плеткой у левого уха торговца. Ошеломленный Стивен застыл на полпути, но крики и гиканье окружающих привели его в чувство, и в три широких шага он оказался позади Фиби.

– Не поверю, что леди хочет, чтобы мальчик или осел получили удар кнутом, – отчетливо и холодно произнес он.

– Лорд Бэдрик. – Фиби повернулась к Стивену, и гнев на ее лице сменился удивлением, перешедшим в радость, но Стивен не сомневался, что это последнее выражение скоро исчезнет.

– Мисс Рафферти, – невозмутимо поклонился он, ничего больше не добавив, так как понимал, что сейчас не время делать выговор, так и вертевшийся у него на языке. – Пойдемте в экипаж.

– Сначала я должна взглянуть, что с мальчиком. – Она склонилась осмотреть раны на руке малыша, успокаивая его, как заботливая нянька.

– Задержитесь на минутку. – Торговец кашлянул. – Эта леди должна принести мне извинения и возместить ущерб. – Его бочкообразная грудь вздымалась от негодования. – Она испортила мой товар и покалечила животное.

– Ах ты, никчемный хулиган! – Фиби встала перед ним, подбоченясь сжатыми кулаками и быстро притоптывая носком правой туфли; и будь это в человеческих силах, ее глаза метнули бы в него стрелы. – Если бы я не была леди, я бы…