— Только никому ни слова, — заговорщически предупредил Хардкасл.

Мальчишки с восторгом закивали головами.

— Рамзи, — произнес Колин задумчиво.

— Что такое?

— Очень уж он мне подходит. Часто уезжает за границу, причем совершенно внезапно. Жена говорит, что он инженер-строитель, но больше, по-моему, ничего о нем не знает.

— Такая приятная женщина, — заметил Хардкасл. — Приятная, но несчастная.

— Просто измотанная. Устала от ребятишек.

— Нет. дело не только в этом.

— Вряд ли человек, которого ты ищешь, станет обременять себя женой и детьми, — скептически проговорил Хардкасл.

— Не скажи, — возразил Колин, — ты просто не представляешь, чего только эти ребята не проделывают для маскировки. Всегда ведь можно найти стесненную в средствах вдову с детишками и договориться…

— По-моему, она не из таких, — неодобрительно возразил Хардкасл.

— Да я, дорогой мой, и не имею в виду ничего греховного. Она просто могла согласиться выдать себя за миссис Рамзи и обеспечить ему «крышу». Ну, а он ей, конечно, наплел с три короба. Например, что он разведчик, только наш, разумеется. Старается на благо родины.

Хардкасл покачал головой:

— В странном мире ты живешь, Колин.

— Да, у нас странный мир. И ты, надеюсь, понимаешь — рано или поздно мне придется из него бежать… В нем постепенно забываешь, что есть что и кто есть кто. Каждый второй работает и на тех, и на других, — многие просто давно перестали понимать, на чьей они стороне. Понятия становятся настолько растяжимыми… ну ладно, хватит, поехали дальше.

— Пожалуй, стоит заглянуть к Мак-Нотонам. — Хардкасл остановился возле шестьдесят третьего дома. — Их сад тоже соприкасается с участком мисс Пебмарш, как и у Бланда.

— Ты что-нибудь знаешь про Мак-Нотонов?

— Почти ничего. Они переехали сюда всего год назад. Пожилая пара, он, по-моему, профессор, пенсионер. А креме того, заядлый садовод.

В садике перед домом благоухали розы, а под окнами пышно цвели осенние крокусы.

Дверь открыла бойкая молодая женщина в ярком цветастом платье. Она спросила:

— Да? Это кто нужно?

— Вот и иностранная прислуга, — пробормотал Хардкасл и протянул ей карточку.

— Полиция. — Молодая женщина сделала два шага назад и посмотрела на Хардкасла как на отъявленного злодея.

— Миссис Мак-Нотон, — сказал Хардкасл.

— Миссис Мак-Нотон здесь.

Она провела их в комнату, из которой открывался вид на сад за домом. В комнате никого не было.

— Она в комната наверху, — сказала молодая женщина уже далеко не так бойко. Выйдя в прихожую, она позвала:

— Миссис Мак-Нотон! Миссис Мак-Нотон!

— Я здесь. Что случилось, Гретель? — отозвался голос сверху.

— Пришел полиция. Два человека. Я их посадила в комната.

Сверху раздался топоток и вздохи. «Ах, Боже мой. Боже мой, что же это такое?» По лестнице прошуршали шаги, и вошла миссис Мак-Нотон. На ее лице было обеспокоенное выражение. Впрочем, как вскоре отметил Хардкасл, на ее лице почти всегда было обеспокоенное выражение.

— Боже мой, — повторила она. — Боже мой. Инспектор — как вас — ах, ну конечно, Хардкасл. — Она посмотрела карточку. — Но почему именно к нам? Мы ничего об этом не знаем. То есть… вы же пришли из-за убийства? Не из-за разрешения на телевизор?

Хардкасл успокоил ее на этот счет.

— Какая невероятная история, — заговорила миссис Мак-Нотон, разом повеселев. — И представляете, прямо в полдень. Совсем неподходящее время для грабителей. Всегда кто-нибудь дома. Хотя теперь еще и не такое случается, иногда прямо среди бела дня. Представляете, наши знакомые как-то пошли пообедать в ресторан, а пока их не было, к дому подъехал мебельный фургон, какие-то злодеи взломали дверь и вынесли всю мебель до последнего стульчика. И конечно, все соседи это видели, но им и в голову не пришло, что это грабеж. Вы знаете, мне вчера послышалось, будто кто-то кричит, но Ангус сказал, что вопят эти дрянные мальчишки, сыновья миссис Рамзи. Они вечно носятся по саду, изображают всякие там космические корабли, или ракеты, или атомные бомбы. Иной раз так напугаешься!

Хардкасл в очередной раз извлек фотокарточку:

— Вы никогда не видели этого человека, миссис Мак-Нотон?

Миссис Мак-Нотон впилась глазами в фотографию.

— Я почти уверена, что видела. Да, наверняка видела. Только вот где? Может быть, он предлагал мне энциклопедию в четырнадцати томах? Или это тот, который хотел продать пылесос новой конструкции? Я с ним даже разговаривать не стала, тогда он пошел в сад и пристал к моему мужу. Ангус сажал луковицы и не хотел, чтобы его отвлекали, а этот как пошел рассказывать про свой пылесос — не остановишь. И до верха портьер-то он достает, и через пороги перекатывается, и ковры да подушки чистит, и вообще генеральную уборку сам делает. Все что угодно, говорит, абсолютно все. Ангус к нему повернулся и спрашивает: «А луковицы он сажает?» Тут этого типа как ветром сдуло — меня даже смех разобрал.

— И вы уверены, что это был человек с фотографии?

— Гм… Может, и нет, — засомневалась миссис Мак-Нотон. — Потому что тот, пожалуй, был гораздо моложе. И все равно я где-то видела это лицо. Точно. Чем больше я смотрю на фотографию, тем отчетливее вспоминаю, что он заходил сюда и предлагал мне что-то купить.

— Может быть, страховку?

— Нет, вряд ли. Этим занимается мой муж. Мы застрахованы на все случаи жизни. И все-таки, чем больше я смотрю на фотографию…

Эти слова не вызвали у Хардкасла должного энтузиазма. В его практике уже не раз попадались свидетели типа миссис Мак-Нотон, которым только бы убедить себя и других, что они удостоились чести лицезреть человека, причастного к преступлению. Чем дольше она будет смотреть на фотографию убитого, тем сильнее ей будет казаться, будто она видела его раньше.

Хардкасл вздохнул. — Кажется, он водитель фургона, — изрекла миссис Мак-Нотон. — Вот только не припомню, где я его встречала. По-моему, это был хлебный фургон.

— Но вчера вы его не видели, миссис Мак-Нотон? Миссис Мак-Нотон сразу несколько сникла. Она откинула со лба развившуюся прядь довольно небрежно причесанных седых волос.

— Нет. Вчера точно нет, — сказала она и добавила после паузы:

— По крайней мере, мне так кажется. — Вдруг ее лицо просветлело. — Может быть, мой муж вспомнит?

— А он дома?

— Он работает в саду.

Она указала в окно, на садовую дорожку, по которой мужчина преклонных лет катил тачку.

— Если возможно, я хотел бы поговорить и с ним. Миссис Мак-Нотон повела их через заднюю дверь, которая выходила прямо в сад. Мистер Мак-Нотон обливался трудовым потом.

— Эти джентльмены из полиции, Ангус, — проговорила его супруга, запыхавшись от ходьбы. — Они пришли по поводу убийства у мисс Пебмарш. У них есть фотография убитого. И ты представляешь, я абсолютно уверена, что где-то его видела. Посмотри-ка, это случайно не тот, который спрашивал на прошлой неделе, не продаем ли мы старинные вещи?

— Сейчас посмотрим, — ответил мистер Мак-Нотон. — Подержите ее, чтобы я видел, — обратился он к Хардкаслу, — у меня руки в земле.

Он быстро взглянул на фотографию и, не раздумывая, ответил:

— Первый раз вижу.

— Я слышал от ваших соседей, вы прекрасный садовод, — заметил Хардкасл.

— Кто это вам сказал — миссис Рамзи?

— Нет, мистер Бланд.

Ангус Мак-Нотон фыркнул.

— Бланд на самом-то деле ничего в этом не смыслит. Понатыкал в клумбы всяких там бегоний и гераней, обсадил лобелией и доволен. Разве это садоводство? Можно с таким же успехом жить в городском саду. Скажите, инспектор, вас не интересуют кустарники? Конечно, сейчас не сезон, но кое-что я вам могу показать. Вас, наверное, удивит, как мне удалось вырастить их в этом климате, — обычно эти разновидности приживаются только в Девоне и Корнуолле.

— Боюсь, я мало смыслю в садоводстве, — отговорился Хардкасл.

Мак-Нотон посмотрел на него так, как художник смотрит на человека, который говорит, что плохо разбирается в искусстве, но знает, что ему нравится.