- Скорее бы! - вздохнул кто-то из присутствующих.
- Ну-ка, Толик, дай-ка и мне гитару. Попробую что-нибудь.
Василию точно захотелось тряхнуть стариной, точнее, вспомнить былые времена. Ведь и он когда-то немного поигрывал на гитаре, само собой, для себя и, конечно, чтобы пустить пыль глаза, как говорится, прекрасной половине человечества.
- Так, ребята, народная песня, само собой, о нас, танкистах. Не судите слишком уж строго. Просто грустновато немного в душе. Слушайте, вот.
И под аккорды гитары полилась одна из песен далёкого будущего. Не хотел попаданец светиться, но душа вот захотела. Хотя, песня как песня:
- Рванула из-под гусениц земля, и дан приказ и отступать нельзя. И с грохотом снарядов увидишь где-то рядом кусочек неба, солнца и земли.
Танкисты удивлённо слушали своего командира. Не ожидали они такого. Ведь Василий до поры, до времени старался не афишировать хоть что-то, связанное с его временем. Даже песен не пел, в отличие от многих попаданцев. Ну, наверное, чтобы не давать уж никаких зацепок интересующимся товарищам и не очень. Но вот, видать, накатило...
- А в смотровую щель такое небо смотрится. Такой хороший день и умирать не хочется. А мне б упасть в траву, зарыться в синеву, увидеть наяву твои лучистые глаза...
- Ну, ты и дал командир! - проговорил не менее удивлённый, чем другие, Толик Воротилин. - Ей, богу, такая песня душевная, как раз про нас, танкистов! Может, что-нибудь ещё?
- Ладно, ребята, вот другая, тоже народная. А потом по делам. Нам ведь ещё сапоги в Финском заливе омыть надо. Не так ли?
Красноармейцы весело зашумели.
- На поле танки грохотали, и шли бойцы в последний бой. А молодого командира несли с пробитой головой.
Красноармейцы притихли. А грустноватая песня всё лилась и лилась. После последнего куплета ненадолго даже стояла какая-то не совсем обычная тишина.
- И будет карточка пылиться на полке пожелтевших книг. В военной форме, при петлице, и ей он больше не жених.
- И я тоже не успел жениться, - вдруг сказал кто-то из танкистов. Это оказался молодой парень, слегка за двадцать, механик-водитель грозного КВ-1М Еремей Парнов, из сормовских рабочих.
- Ничего, Ерёма, немного осталось. Вот, вернёшься в Горький и женишься на своей Глашке. Так что, держись! - тут же успокоил своего танкиста, как взводный,Толик Воротилин.
Больше играть на гитаре старшина Стефанович не стал. Надо было готовиться к очередному рейду. Ведь война-то пока не закончилась.
Вот после войны - это да. Не для широких масс, конечно. Для мамы Ганки, Алеси, для себя. В общем, для души...
* * *
Ну, никак не ожидал лейтенант госбезопасности Петров, и такого, от старшины Стефановича. Неплохие песни спел. И голос подходящий. Правда, что-то не были знакомы эти песни, хоть и вроде народные, никому из присутствующих. По крайней мере, первая, абсолютно новая. А вот у второй мелодия действительно взята из известной многим народной песни, но слова-то тоже незнакомые. Явно командир группы постарался - или сам сочинил, или где-то у какого-то неизвестного автора услышал и сейчас исполнил. Тем не менее, песни всем понравились.
А потом всем стало не до песен. Полковник Анттила поставил рейдовой группе задачу - вместе с приданными подкреплениями захватить на ближайших подступах к финской столице станцию Киркконумми.
Часть прибывших сил, точнее, пара рот, при поддержке практически всей артиллерии и танков, повела наступление строго на восток, в сторону лесных массивов. Надо было обезопасить занятые позиции, да и действительно отжать противника как можно дальше и отнять у него побольше территории. Первая же атака получилась удачной - финны-красноармейцы, встречая не такое уж и ожесточённое сопротивление, мало иль немало, но сумели продвинуться на три-четыре километра. Дальше уже пошли озёра, местность оказалась труднопроходимой для танков, и танкисты с самоходчиками избрали южное направление. Стрелковые роты, конечно, при поддержке части артиллерии, продолжили движение на восток.
Общее командование на себя, как старший по званию, да и как представитель комдива, взял начштаба прибывшего батальона, капитан Койвисто, тоже примерно тех же лет, как и старшина. Тем более, пара стрелковых взводов и взвод пешей разведки был придан танкистам.
Командир роты БТ-7М старший лейтенант Миронов, молодой парень лет двадцати пяти, может, чуть постарше Петрова, кстати, принявший боевое крещение ещё на Халхин-Голе, спокойно воспринял такое назначение. Правда, на командира рейдовой группы, вроде, и старшину только, тем не менее, он посматривал с большим уважением. Видно, что уже прилично был наслышан о нём. Да и сколько действовали танкисты бригад и корпусов вместе - чуть ли не от Выборга. А ведь именно группа старшины первой и ворвалась в этот сильно укреплённый город.
Хотя, старший лейтенант был неплохо информирован и о лейтенанте, точнее, в числе прочего, он немало знал и о его участии в бое под Речицей.
В общем, все вполне нашли общий язык и можно сказать, что даже сдружились. Всё-таки боевые собрались красные командиры.
А теперь две неполные танковые роты (жаль, но при предыдущей атаке финнам удалось подбить две 'бэтешки'), усиленные, фактически, и почти полной ротой-солянкой, и двумя самоходными батареями, да ещё свежим взводом сапёров-финнов, в момент сумели мимо большого озера прорваться к небольшой железнодорожной станции.
Финны постарались заминировать там всё, что успели и потом засели в станционных постройках. Но никто в лоб их позиции штурмовать не стал. Зачем? Мощные пушки тяжёлых танков и самоходок только и успели начать высказывать своё мнение, как противник выкинул белый флаг. Наверное, никому не хотелось быть разорванным на мелкие куски или оказаться под развалинами. Да и, похоже, гарнизон был набран именно в столице?
Так и оказалось. Более подготовленные финские солдаты уже полегли прошлой ночью. Станцию в основном защищали новобранцы из финской столицы, пусть и прошедшие кое-какое обучение, но ещё не участвовавшие в боях. Моральный дух у них оказался не так уж и высок. Кроме того, на станции красноармейцы обнаружили много раненых финнов, военных и гражданских, чуть ли не сотню, которых финскому командованию просто нечем и никак было эвакуировать. Тут уж постаралась советская авиация, разбомбив и железную дорогу, и не позволив финскому автотранспорту свободно разъезжать по дорогам.
Конечно, советские воины не какие-то там фашисты. Да и сами финны-красноармейцы тут же озаботились судьбой своих земляков. Никто им ничего запрещать не стал.
Но и боевое задание надо было выполнять. Пришлось отряду оставить на станции отделение бойцов и выделить одну 'бэтешку' для их поддержки.
Дальше путь, как говорится, пролегал на юг. Ведь до Финского залива оставалось всего ничего - может, чуть больше десятка километров.
Согласно полученным разведданным, море вдоль всего побережья было замерзшим. Опасность могли представлять как корабли финского военно-морского флота, так и береговые батареи. Ближайшая батарея береговой обороны, вроде, даже с 305 мм башенными дальнобойными орудиями, кстати, располагалась недалеко от полуострова Порккала, на островке Макилуото и могла покрыть территорию на расстоянии в несколько десятков километров. Уж до занятой танкистами железнодорожной станции точно можно было дострелять запросто. И никому никак не хотелось попасть под снаряды весом в три-четыре сотни килограмм. Да и неизвестно было, подавили ли лётчики с моряками эту батарею. Вроде и бомбили, и обстреливали, заставив заглохнуть, но до конца ли? Может, просто на время, для введения в заблуждение? А потом, возьми да подаст голос, да такой весомый, что мало не покажется?
Да и на самом полуострове могли базироваться финские боевые корабли. Хоть и командование сообщало, что весь финский флот пока находился в Хельсинки, но кто их знает, этих финнов. Да и, кажется, бомбили его постоянно. И результаты как бы имелись. Но и сомнения оставались. Не хватало лётчикам мастерства. Мазали вечно. Вот финские броненосцы, согласно докладам летунов, уже чуть ли не были потоплены по парочке раз. Явно преувеличивали. А если не потопили? Может, финские ледоколы уже давно провели какие-нибудь свои боевые корабли поближе к Порккала? Мало ли что?
