В категориях времени это, правда, не имело никакого значения. Однажды он, его империя и система исчезнут в никуда. Не останется даже смутного воспоминания. Но Ист-ривер, Манхеттен, эта река света, медленно текущая по мостам, будут существовать всегда. Вечно.
— Дэнвер, наконец-то, дал окончательное подтверждение. Успех, Фрэнк. Полный успех. Как нам и хотелось, Калвин Нэш добился заключения контракта между Сиракуза Стил Инк. и Лесным департаментом Колорадо на поставку стальных труб для противопожарной сети национальной службы быстрого реагирования. Речь идет о подряде на четыреста миллионов долларов.
Джонатан Т. Андерхилл поднял свои синие глаза от экрана компьютера. Он сидел один за огромным столом для конференций эллипсовидной формы в стиле арт-деко 60-х годов, единственной мебели в аттике. Он взглянул на Ардженто, который смотрелся тенью на фоне льющегося в окна фиолетового света.
— И все вписывается в национальную программу защиты окружающей среды, — продолжил Андерхилл. — Даже крестоносные шуты из Международного экологического фонда согласились есть из наших рук.
— А мы что?
— Не понял, Фрэнк.
Ардженто вздохнул, его пальцы сомкнулись на набалдашнике трости в форме орлиной головы.
— Я сказал, что, может быть, Калвин Нэш должен быть вознагражден.
— Вознагражден?
— Да, Донни, вознагражден. Ноль целых двадцать пять сотых процента. Ты ведь понимаешь, что значит вознаграждение, не так ли?
Андерхилл хихикнул.
— Мне кажется, да, Фрэнк.
— В итоге, поправь меня, если я ошибусь, прибыль от того, что касается Сиракуза Стил, за вычетом налогов, что-то около восьмидесяти миллионов. Так что вознаграждение мы можем себе позволить. Ты возражаешь?
Андерхилл нахмурил лоб. Просто он ненавидел, когда его заставали врасплох. У него был диплом политэконома Йельского университета, докторская степень по финансовой математике Гарварда. Он четыре года работал в Мерил-Линч. И уже три года считался кудесником денежных потоков гигантской финансовой машины, в большей части демонстративно законной, составляющей мегаконгламерат, владельцем и основным акционером которого являлся Фрэнк Ардженто. Андерхилл должен был знать все трюки. И все же тем или иным образом, Ардженто удавалось заставать его врасплох.
— Если ты этого желаешь…
— Именно это я и желаю. И хочу также видеть полный текст контракта.
— Калвин мне пришлет его завтра, — ответил Андерхилл. — Я не думаю, что у нас будут проблемы.
— Я тоже не думаю. С тобой никогда нет проблем, Донни. — Ардженто повернулся к нему. — Но поскольку мы начинаем дела с государственной администрацией Колорадо, надо постараться, чтобы Комиссия по монополиям и ценным бумагам снова не вцепилась нам в глотку. Как это случилось с теми тремястами двадцатью миллионами долларов за минеральные удобрения для Айовы два года назад.
Андерхилл почувствовал, как взгляд Ардженто пронзил его, словно лазерный луч высокого напряжения. Ему вдруг невыносимо захотелось влить в себя полный стакан водки, непонятно, почему — он был трезвенником.
Внезапно откуда-то раздался звук телефонного звонка.
— Ты не мог бы меня извинить, Донни?
Тон Ардженто не изменился, но Андерхилл уже научился, когда ему надо исчезать.
— Разумеется, Фрэнк.
— Попроси Марию-Терезу приготовить мне кофе, пожалуйста.
Андерхилл взялся за ручку двери.
— Денни…
— Да, Фрэнк.
— Спасибо, твой доклад был исчерпывающим.
Андерхилл кивнул и вышел.
Ардженто подождал, когда закроется дверь. Нажал кнопку под тонкой мраморной столешницей. Одна боковина стола бесшумно откинулась и в открывшейся нише стал виден телефонный аппарат без циферблата. В системе было не более пяти человек, знавших его номер. Телефона, которого в природе не существовало. Не существовало и этой линии. И голоса, звучавшие в трубке, принадлежали людям, также не существующим.
Он поднял трубку и поднес к уху. Не произнося ни слова, он слушал… Шумы фона, люди на улице или в холле гостиницы.
— О чем говорят в мире призраков, капитан?
Ардженто сдал трубку так сильно, что побелели костяшки пальцев.
— Дэвид?..
— Эктоплазма и жестокость. — Голос на другом конце линии звучал весело.
Дэвид Карл Слоэн… Его брат по крови.
Ардженто с трудом проглотил комок, ставший в горле. Они не общались с окончания войны с еврейской мафией Самуэля Рутберга. Годы, вечность. Но время — только одно из состояний сознания. Вернувшиеся образы, заплясали хаотичным хороводом, ослепительным водоворотом.
Вороны, мириады воронов. Снег, больше похожий на пепел. Горящие руины. Дым, поднимающийся к темному небу. И кровь, много крови, перемешанной с грязью.
Главно, Республика Босния.
День конца света.
Слоэн дал ему свою кровь. Слоэн тащил его на себе через горы, через ледяные торосы. Дальше и дальше от пожаров и воронья.
Ты втащил меня в жизнь!
Не будь Слоэна, Фрэнк Ардженто исчез бы давным-давно. Не будь Слоэна, ему бы не достичь вершин системы. На самом деле, это Слоэн должен был сидеть на ее троне, а не он. Но, Ардженто знал отлично, что Слоэна все это не интересовало.
— Дэвид, у тебя все в порядке? Откуда ты звонишь?
— Из аэропорта Кеннеди.
— Из аэропорта Кеннеди? Сукин ты сын! Прыгай сейчас же в такси и ко мне! Хотя, подожди, плюнь на такси, я высылаю тебе лимузин…
— Фрэнк, я уже улетаю.
— Далеко.
— В Милан.
— Кто та дамочка, Дэвид, Лукреция Борджия? Неплохой выбор для отпуска. В ноябре в тех краях льет, как из ведра. И все серое, в тучах. — Ардженто засмеялся. — Брось ты эту Италию, брат…
— Фрэнк.
— Ты и она будете моими гостями в Гордее, на Вирджинских островах. У меня там гостиница. Королевский люкс твой. Хоть навсегда. И джину, хоть залейся…
— Фрэнк, я снова выхожу на тропу войны.
— Я был уверен, что ты с этим покончил, Дэвид.
— Ты в это поверил? — Слоэн сделал паузу. — Ты в это действительно поверил?
Ардженто закрыл глаза. Открыл.
— Нет.
— Кто такой Майкл Халлер?
Фрэнк почувствовал, как безобразная рептилия вцепилась в его мозг.
— Ты хочешь сказать, что взял заказ Майкла Халлера?
Некоторое время в телефоне слышались только шумы толпы.
— Дэвид?
— Я здесь, Фрэнк.
— Опиши мне его.
— Невзрачность. Во всех смыслах. Среднее телосложение, средний рост, заурядное лицо. Около тридцати.
— Дэвид, никто точно не знает, кто такой Майкл Халлер. — Ардженто потер лоб. — Он возник ниоткуда сразу же, как только закончилась война между нами и ими. Никто не знает, откуда он возник. Ни у кого нет даже малейшего понятия, как ему удалось стать вторым человеком после Самуэля Рутберга.
— Даже ты? С твоими-то связями.
— Даже я.
— Что случилось с его предшественником, Ричардом Хоровитцем?
— Умер. Два года назад. Инфаркт.
— Подозрительная смерть…
— Хоровитц был старым и больным человеком. Ходили слухи, что война сказалась на его здоровье.
— И сразу же выскочил этот Майкл Халлер.
— Дэвид, мне кажется, существуют только два человека на этом свете, кто говорил с Халлером. — Ардженто вздохнул. — Самуэль Рутберг и… ты.
— Ты знаешь, что Рутберг пытается начать дела с Доном Франческо Деллакроче?
— Мне известно только, что у них были контакты.
— Контакты? Фрэнк, по тому, что мне удалось вытянуть из Халлера, они уже почти все структурировали.
— Кто таракан в пудинге?
— Один итальянский судья, некий Варци. Он был очень близок к тому, чтобы вывесить на солнце их кровоточащие скальпы.
— Был?
— Варци пристрелил механик Дона Франческо по имени Кармине Апра.
— Я слышал о нем. Эффективная сволочь. Но, говорят, слишком любит запах крови.
— Побочный эффект профессии. Дело в том, что Апра арестован. Остальное можешь себе представить.
— Сколько тебе предложил Халлер за то, чтобы ты заткнул ему рот?