– Придется, – ответил Кайтай безо всякого выражения в голосе.

– Тогда решено, – сказал Оуэн. – И куда же ты намерен послать нас, владыка магии?

– Приходите в мой дом, в городе Мазайн, через пять дней. – Мирдин Велис вдруг стал прозрачным. Он стоял улыбаясь и продолжал таять, пока не исчез совсем.

– Прах меня побери! – воскликнул Оуэн, глядя на пустое место.

Кайтай торопливо взмахнул рукой, чтобы отогнать злые силы, а потом приглушенно сказал:

– Друг, он мог бы исполнить и второе свое обещание. Да хранят нас боги!

– Похоже, наш странный приятель сдержал слово, – сказал Оуэн, когда они выехали на большую дорогу, ведущую к городу Мазайн. Утреннее солнышко пригревало им спины, на дороге было полно путешествующих, даже в столь ранний час; и сумка с золотом весело позвякивала у колена Оуэна.

– Никаких признаков преследования, – согласился Кайтай. Но круглое лицо его было серьезно. Он задумчиво глядел на дорогу, теребя тонкий черный ус.

– Я уже вижу городские стены, там, вдали. И как будто пахнет морем, – сказал он.

– Да, море здесь близко, – ответил Оуэн. Он вытянул шею и принюхался. – Ах, люблю я этот запах. Но попахивает и дымком… Это Мазайн. Я тоже вижу стены и кое-где крыши. Это он, великий город… Может, это не самый красивый и не самый чистый, но зато самый большой город на земле. Люди кишат в нем сотнями тысяч, как муравьи.

– В самом деле? – удивился Кайтай.

– Люди всех племен и народов приходят сюда в поисках денег, или посмотреть город, или торговать. Мазайн расположен на той части побережья, где южный берег близко подходит к северному, и все торговые пути мира сходятся здесь. Говорят, что если долго стоять на главной площади, то по крайней мере по одному разу мимо тебя пройдут все, кого ты знаешь.

– Уж там наверняка найдутся мудрые люди, – мечтательно проговорил Кайтай.

– Наш потрясающий приятель Мирдин – конечно.

Кайтай закатил глаза:

– Я подумал о магах меньшего калибра. Все, что мне нужно, – это кто-нибудь, немного знающий древние языки. Эта книга…

– Книга, – поморщился Оуэн, – этот клубок пергаментной ветоши едва не стоил нам обоим шкуры. Эта полуистлевшая гадость с непонятными каракулями не годится даже подтирать задницу. У тебя высохнут глаза прежде, чем ты узнаешь, что хотели сказать древние, и клянусь великой праматерью, все это окажется сборником любовных стихов, поваренной книгой или чем-нибудь в этом роде. – Он засмеялся.

Кайтай пожал плечами:

– Поиски мудрости, во имя одной только сладости познания, друг Оуэн. Тебе, видно, не дано этого понять. И кроме того, я не великий чародей, как… как тот, что говорил с нами. Я хочу кое-чему научиться.

– О, Кайтай, если бы я знал, чего хочу, – произнес Оуэн, глядя вдаль. – Посмотри туда. Западные ворота. Отсюда их хорошо видно.

Это было гигантское сооружение из розового камня, со ступенчатой крышей, выложенной ярко-красной черепицей, и открывавшейся посередине широкой аркой. Огромные базальтовые изображения давно забытых царей с обеих сторон охраняли Западные ворота Мазайна. Въезжавшие под арку повозки и вступавшие под нее люди, пешие и конные, казались карликами на фоне этих истертых временем черных исполинов. У самых ворот, с выражением бесконечной скуки на лицах, стояли вальяжные, щегольски одетые и отлично вооруженные стражники.

Когда Оуэн и Кайтай въезжали в гулкие ворота, красивый молодой офицер лениво поднял руку, и они остановили коней.

– Торговцы? – спросил офицер.

Оуэн решил избежать лишних объяснений и просто кивнул. Он уже шарил в кошельке в поисках подходящей монеты.

Элегантный офицер получил серебряную монетку и, даже не потрудившись попробовать ее на зуб, с зевком махнул путникам рукой.

Оуэн и Кайтай пробрались сквозь толпу и вскоре оказались на прямоугольной площади, открывшейся сразу за воротами. Тут Оуэн снова придержал лошадь и осмотрелся.

– Однако много воды утекло с тех пор, как я впервые попал сюда, – задумчиво сказал он. – Очень много. Я был тогда еще юнцом, на все смотрел большими глазами, и город показался мне вдвое больше, чем кажется сейчас. Где-то здесь была гостиница… а! Вверх по той смешной улочке.

– Похоже, на лошади там не проехать, – заметил Кайтай, поворачивая коня. Они въехали в узкую, как коридор, улицу, темную от громоздившихся по обеим сторонам высоких домов. За поворотом открылась неширокая площадь, ограниченная с одной стороны высокой стеной, а с другой – дочерна прокопченным сооружением из нескольких этажей, с выцветшей деревянной вывеской, на которой было намалевано почти уже неразличимое изображение какой-то птицы.

И площадь, и большой двор гостиницы были полны народа. У конных рядов толпились озабоченные покупатели, а вдоль стены были привязаны лошади и мулы. Было там и одно-два странных животных, названий которых Оуэн и Кайтай не знали. Почти у самой гостиницы, вокруг небольшого костра, стояли красочные кибитки, под ними бегали и кувыркались шустрые грязные дети. Меж кибиток ходили смуглые женщины в ярких одеждах.

– Цыгане, – произнес Оуэн, кивая в сторону лагеря. – Жестянщики и воры, но я ничего не имею против них.

Кайтай закивал:

– Я их никогда не видел, но много слышал о них. Древнее племя… – Он смолк в задумчивости.

– Их язык очень старый. Интересно…

– Может, кто-то из них и сумеет помочь тебе с переводом рукописи, – сказал Оуэн, – а заодно выкрадет у тебя изо рта зуб и при этом наплетет с три короба самого невозможного вранья. Мало кто из них умеет читать даже на одном языке, хотя говорить они могут на многих.

Друзья спешились и повели коней к коновязи. Тут же появились конюхи, и Оуэн передал им поводья.

– Смотрите, чтобы все было в порядке, – приказал он конюхам, а те улыбались и кланялись в благодарность за брошенные им монеты.

– Получите еще, если будете хорошо обращаться с нашими лошадками, – добавил он, снимая сумку с седла. Затем многозначительно поднял свой черный серповидный топор. – Или вам придется познакомиться кое с чем, если зверюшки будут недовольны.

Кайтай ничего не сказал – он только сверкнул раскосыми глазами на конюха, бравшего у него лошадь, и парень нервно заулыбался.

– Сейчас пойдем к хозяину гостиницы и договоримся о ночлеге на сегодня и завтраке, – сказал Оуэн, показывая дорогу, – а потом займемся делами.

Часом позже они появились снова, договорившись обо всем. Оуэн сыто отрыгнул, улыбаясь, и Кайтай хихикнул.

– Это мой первый нормальный завтрак за целый год, – ответил ему Оуэн. – Мне кажется, я смог бы привыкнуть к городской жизни.

– Но ты обязался отправиться в путешествие, – сумрачно сказал Кайтай.

– Пускай, – беззаботно проговорил Оуэн. – Если задание окажется мне по душе…

Кайтай с сомнением покачал головой.

Оуэн нес тяжелую сумку с добытыми ценностями. Он с кажущимся легкомыслием перебросил ее за плечо, будто это была просто котомка с хлебом и сыром. Воры в Мазайне были наблюдательны и не побрезговали бы и краденым богатством.

Кайтай же крепко прижимал к груди свой мешок, пахнувший заплесневелым пергаментом. Любой воришка, заприметив эту парочку, сначала, конечно, попытался бы похитить сокровище Кайтая.

– Если хочешь, можем поговорить с цыганами, – сказал Оуэн, разглядывая маленький табор из дверей гостиницы. Молодая цыганочка, заметив бородача, послала ему ослепительную улыбку, и белые зубы ярко блеснули на смуглом лице. Оуэн в ответ только усмехнулся.

– В этих кибитках наверняка не найдется ни одного грамотного, чтобы помочь тебе, – сказал он Кайтаю, – но, быть может, мне удастся отыскать здесь что-нибудь стоящее для себя.

Они не спеша пошли между стоявшими кругом разноцветными вагончиками, с интересом глядя вокруг. Голые детишки шныряли у них под ногами, из какой-то повозки доносилось завывание дудки; цыганочка вновь улыбнулась – уже из дверей кибитки – и скрылась внутри, сверкнув босыми пятками.