- Увы, седею понемножку. Чтобы остаться блондинкой, приходится подкрашивать волосы. Ну а как ш, Геза?

Машина доставила Гудулича сначала в районное отделение милиции. Шофер проводил председателя на второй этаж, в приемную майора Кёвеша, и усадил в кресло. Кроме него, в приемной находились две какие-то женщины в сопровождении милиционера. Он спокойно сидел у двери, а женщины, явно нервничая, перешептывались, стоя у стены. В кабинете у Кёвеша, видимо, тоже был посетитель. Одна из женщин обратилась к дежурному с вопросом, может ли она пройти в туалет.

- Идите, только оставьте сумочку здесь. И учтите, без пропускного жетона вас из здания все равно не выпустят.

Гм! Может быть, эта женщина совсем и не собиралась удирать. Но чего стоит предупреждение! У Гудулича тоже не было никакого жетона. В помещении уголовного розыска он вообще был в первый раз.

Делать нечего, надо ждать. Люди между тем приходили и уходили. И каждый из них смотрел на Гудулича как на человека, вызванного по делу.

А не ожидает ли Кёвеш кого-нибудь, чтобы устроить Гудуличу очную ставку? Геза даже вспотел при мысли об этом. Украдкой он наблюдал, не волнуются ли и другие посетители.

Все ясно как день! Более незаметного и тактичного повода для вызова в уголовный розыск даже не придумаешь. Дома, в конторе правления кооператива, все знают, что он приглашен на обед к приятелю, майору милиции, а тут его цап-царап, и арестуют без шума и треска.

Разумеется, это их право, но зачем же так? Так вероломно?

Из кабинета майора вышли, наконец, обе взволнованные женщины и удалились в сопровождении милиционера. Из дверей выглянул Кёвеш - наконец-то! Майор тоже произнес: «Наконец-то!» - но тут зазвонил телефон на его письменном столе. Майор сделал знак - подожди минутку! - и, притворив за собой дверь, пошел к телефону. Гм, опять секреты. Зачем, спрашивается, нужно притворять дверь перед носом у человека, которого ты пригласил на обед?

Тревожные предчувствия одолевали Гудулича. Ловко же его провели, по всем правилам! Он был в этом уверен.

Вошел какой-то офицер в погонах подполковника. Он был без фуражки и явно чем-то взволнован. Проходя мимо, он долгим пристальным взглядом смерил томившегося в приемной Гудулича. Теперь уже и впрямь томившегося, потому что в голове Гезы бродили такие мысли; «Значит, вдвоем будете решать мою судьбу? Иначе отчего подполковник взволнован? Перед крупным уловом, ясно. А улов неплохой - как-никак председатель кооператива».

Теперь Гудулич уже не сомневался - из этих стен ему не выйти до самого дня суда.

Прошло еще минут пять. В приемную больше никто не входил, затем, наконец, открылась дверь кабинета и на пороге появился подполковник. Майор Кёвеш, шедший за ним, хлопнул себя рукой по лбу: вот память, забыл о посетителе!

- Позволь, товарищ Ослаи, представить тебе Гезу Гудулича. Вместе служили, еще в самом начале… Сейчас он председатель производственного кооператива.

Ослаи весьма приветливо поздоровался с Гудуличем за руку, но тут же распрощался.

Наконец последовал и сюрприз: Кёвеш и Гудулич действительно сели в машину и поехали в ту часть города, где располагались виллы. По дороге говорил один Кёвеш. Он рассказывал о своем семействе. Как будто это так важно, чтобы человек, который приглашен на обед, был в курсе семейных дел хозяина.

- Сын - вылитая мать, а девочка похожа на меня. Что поделаешь? - Он засмеялся, довольный собой.

Они подъехали к красивому небольшому коттеджу с садом и цветником, и Кёвеш отпустил шофера.

В большой комнате - ее смело можно было назвать залом - стоял уже накрытый стол.

Кёвеш позвал детей. Первой прибежала девочка. Она действительно походила на отца. Потом вошел мальчик, долговязый, со светлыми волосами и с застенчивой, как у всех подростков, улыбкой.

- Уже школьник,- сказал Кёвеш, и в его усмешке опять появилось что-то загадочное.- Ну, что скажешь, Геза? - Вопрос прозвучал странно.

«Чего он от меня хочет? Не понимаю», - подумал Гудулич.

- Где вы, мама? - крикнул Кёвеш.- Нельзя ли принести нам сердечных капель?

Вошла одетая во все черное пожилая женщина, держа в руках подносик с рюмками и бутылкой коньяка. Она приветливо наклонила голову, но, поставив поднос, тут же ушла. Лицо ее показалось Гудуличу знакомым… Впрочем, эти одетые в черное старушки все чем-то похожи одна на другую.

- Мама, куда же вы?

- Потом, потом! - ответила она, непривычно укорачивая звук «о», и скрылась за дверью.

Мужчины выпили по рюмочке.

- Дорогая! А где же суп?

Суп внесла миловидная женщина со светлыми, как у сына, волосами. Гудулич тут же узнал ее, но был настолько ошарашен, что даже не сразу поднялся со своего места.

Это была Бетти.

Бетти Шмидт, для которой он купил когда-то обручальные кольца, но которая потом таинственно исчезла. Она мало изменилась. Только платье ее стало более изящным, а движения более уверенными. Красота и копна светлых волос, казалось, остались прежними.

Супруги Кёвеш наслаждались замешательством гостя, но, видя, что их сюрприз оказался слишком уж неожиданным и Гудулич никак не может прийти в себя, поспешили ему на выручку.

- Вы красивы, Бетти, как и тогда. И ваши волосы тоже! - сказал, наконец, Гудулич и настолько овладел собой, что предложил выпить по рюмочке уже втроем.- Одним словом, вы не изменились ни капельки!

- А вы, Геза, все такой же рыцарь!

За супом, однако, Бетти не удержалась:

- Увы, седею понемножку. Чтобы остаться блондинкой, приходится подкрашивать волосы.

Но Гудулич не желал этому верить. Кёвеш рассказал о детях, вспоминая, какие смешные слова и выражения они выдумывали, будучи малышами.

- Ну, а как вы, Геза? - спросила Бетти, хотя ясно было, что со вчерашнего вечера она многое уже о нем знает от мужа.

Гудулич начал распространяться о том, как идут дела в кооперативе. Но затем, почувствовав, что это ей неинтересно, махнул рукой.

- Не стану вам докучать,- пояснил он.- Я ведь уже все на свете рассказал Руди.

- Мне? Ничего подобного,- запротестовал Кёвеш, добавляя себе в тарелку куриной лапши.

Тогда Гудулич завел речь о том, как он стал председателем.