- Ты выполнил ее последнее желание?

- Нет.

- Поэтому она и покончила с собой?

- Не знаю.

После кофе Кёвеш встал из-за стола и предложил Гудуличу немного пройтись. Ведь после обеда это особенно полезно для здоровья. Прогулка окончилась у входа в районное отделение милиции. Буриан уже ждал их. Втроем они поднялись в кабинет Кёвеша.

- Пора заканчивать дело об убийстве Шайго, Буриан. Престольный праздник кончился, ссылаться не на что.

- Как и до сих пор,- откликнулся Буриан.

- Да, но правда, я был уверен, что преступник никуда не скроется.

Гудулич покраснел.

- А самоубийство?

- Самоубийство ли?

- В этом мы разберемся самым тщательным образом. Каково мнение врача?

- Он считает, что она повесилась.

Майор Кёвеш снял очки и помассировал переносицу. Он носил их только для работы и еще не успел к ним привыкнуть.

- Ты как думаешь, Геза?

- Вполне допустимо.

- Допустимо? - Буриан возвысил голос.- У вас, Гудулич, могли бы быть более точные наблюдения на этот счет!

- Почему? - Кёвеш опять оседлал нос очками.

- Потому что покойная провела свою последнюю ночь

у товарища Гудулича.

- Это правда, Геза? - спросил майор Кёвеш.

- Правда.

- Может, ты имеешь что-нибудь добавить?

- Добавить? На рассвете третьего дня после убийства одна из подозреваемых… кончает жизнь самоубийством. Разве этого мало?

- Одна из подозреваемых? Кто сказал, что Анна Тёре была одной из подозреваемых? Товарищ Буриан, вы?

- Нет, но…

- Для меня и это «но» неожиданность.

- Убийца приехал на хутор на мотоцикле, товарищ майор.

- Да, такова была моя версия. И сейчас еще не поздно взять образцы грунта из бороздок на шинах. Но зачем, если владелец этого мотоцикла и так не станет отрицать,

что позавчера ночью он ездил на хутор и сделал круг перед домом Давида Шайго. Не так ли, Геза Гудулич?

Гудулич ожидал этого вопроса. На его и без того красном лице выступили капельки пота.

- Разумеется. Ведь я успел поговорить с женой Халмади.

- Я тоже знаю от нее об этом,- подтвердил Буриан. Майор Кёвеш покачал головой.

- Мне она ничего не сказала. Муж запретил. Итак, твоя очередь, Геза.

- Я подтверждаю все, что сказал здесь старший лейтенант. А что еще вам сообщила Бёжи Халмади?

- Что на мотоцикле была пассажирка. Женщина в низко повязанном платке.

- Это ясно, - вздохнул Гудулич.- Особенно теперь, после самоубийства.

Оба офицера помолчали, думая каждый о своем.

- Тебе надо было сразу сказать обо всем, Геза. Теперь промолчал Гудулич.

- Именно тебе, ведь ты сам служил в органах милиции.

- Я думаю, самоубийство сказало об этом яснее всего.

- Не торопитесь,- прервал его Буриан.- Ведь была еще ночь.

- Почему она провела свою последнюю ночь у тебя, Геза?

- Почему? Какая цель может быть у женщины в таких случаях.

- И после того, как ты выполнил ее последнее желание, она покончила с собой?

- Я не выполнил ее желания.

- Значит, она покончила с собой поэтому?

- Нет. Не знаю.

- Или она просила тебя о чем-то, чего ты не выполнил? А если бы выполнил, она все равно покончила бы с собой?

- Я не знаю. Я вообще не предполагал, что она захочет умереть.

- Но ты только что сказал, что ее самоубийство говорит само за себя.

Гудулич кивнул.

- Итак, если я правильно понял: то, о чем просила тебя эта женщина, ты не выполнил.- Гудулич дернул плечом, и майор поправился: - Или не смог выполнить.

- Официальное расследование все равно уточнит все детали,- вставил Буриан.- Вы знаете, Гудулич, как это называется - напрасная оттяжка времени. И, кроме того…

Гудулич глубоко вздохнул.

- Руди, я хотел бы поговорить с тобой наедине. Буриан весьма неохотно вышел из кабинета.

И Гудулич рассказал все. Даже о своем ночном разговоре с Анной.

- Анна верила, что, жертвуя собой, спасет дочь. Она просила об этом и меня. Если бы я знал о ее намерении, я ее удержал бы. Эмма беременна. Шайго был мерзавец, это всем ясно. Если бы дело зависело от меня, я констатировал бы смерть Анны и поставил на этом точку.

Он долго рассказывал об Анне, о Шайго, об их дочери Эмилии. И особенно подробно о том, как Шайго принял за Анну собственную дочь. Пьяный, он видел перед собой только женщину.

- Да, я полностью с тобой согласен,- сказал майор Кёвеш и позвонил дежурному, чтобы пригласили Буриана.- Бедная женщина, мне ее очень жаль.- Кёвеш вздохнул.- И девушку тоже.

Буриан вошел, отдал честь и подождал, пока начальник предложит ему сесть.

- Гражданин Геза Гудулич,- громко начал Кёвеш.- Прошу тебя, расскажи историю Анны Тёре с самого начала. Считаю необходимый, чтобы при этом присутствовал и старший лейтенант Буриан.

Гудулич понял. Впрочем, он, конечно, знал, что от него потребуют официальных показаний.

- Начиная с нашей первой встречи, я правильно понял?

Майор Кёвеш кивнул в знак согласия. Гудулич, глядя в пол, принялся рассказывать:

- Более года назад на общем собрании по приему в наш кооператив новых членов стоял вопрос об Анне Тёре. Ее не хотели принимать. Что же получилось? Кооператив страдает от недостатка рабочей силы, а собрание отказывает в приеме Анне Тёре на том основании, что ее считают потаскухой. Я ее тогда не знал даже по имени. Но обратил внимание вот на что: Давид Шайго разорялся больше всех, угрожая, что выйдет из кооператива, если ее примут.

«Это не разговор,- возразил я.- Почему бы нам ее не принять?»

«Нет, нет и еще раз нет!» - орал Шайго.

«Но почему?»

«Нет, потому что нет!» - ударив по столу кулаком, выложила свой «аргумент» и звеньевая Дитер.

«Кооперативу не хватает рабочих рук, мы должны быть рады каждому новому человеку!» - убеждал я.

«Нет!» - грохнул кулаком по столу Шайго.

От ячейки коммунистического союза молодежи выступила Кун. Румяная такая бабенка, еще в прошлом году в девках ходила, а теперь родила двойню и объявила, что они с мужем решили подарить миру по крайней мере еще четыре пары близнецов. Поэтому она у многих в чести.

«Мы не можем допустить морального разложения нашей молодежи!» - заявила Кун.

«Общее собрание постановляет: отклонить заявление о приеме Анны Тёрев кооператив раз и навсегда».