— Чанг By никогда не приходило в голову, что можно исключить ручной труд? Волокно можно пропускать между колесами, как зерно на мельнице, и превращать его в пульпу. Подумайте, сколько можно таким образом сэкономить времени.

— В Китае никто не ценит время, — ответил старик. — У нас много времени и огромное количество рук, желающих измельчать волокно пестиками. Мой юный друг считает, что с применением вашего метода улучшится качество бумаги?

— Конечно! — воскликнул Уолтер. — Можно добиться, чтобы волокна стали еще мельче, опускать их в воду прямо с колеса.

Старик улыбнулся:

— Вы говорите прямо как Баян.

Уолтер начал все внимательно рассматривать. Он проверил качество волокна и кусочки материи, которые добавлялись в бумагу для большей прочности. Затем юноша попробовал температуру воды в емкости и способ крепления бамбуковых рамок. «Все так просто и понятно», — подумал он.

Юноша не переставал удивляться простоте процесса, но он начал понимать, что этого следовало ожидать — чудеса никогда не бывают сложными, а изготовление бумаги — это действительно чудо.

Он осматривал сетку на формах и думал о том, какое благо принесет изготовление бумаги в Англии: со временем все научатся писать и читать, письма, восславляющие Бога, будут путешествовать по всей земле, и таким образом люди станут лучше и чище. Двор расширился, глиняные стены исчезли, и его взору открылись сияющие горизонты.

Молодой человек подошел к Чанг By, глаза его сверкали.

— Мне кажется, я понимаю, как делают бумагу. Когда я вернусь домой, то займусь ее производством. Если вы мне немного поможете, я хотел бы задать несколько вопросов этому мастеру.

Выезжая на главную дорогу, они миновали рабочего, катившего тачку по обочине. Человек был обнажен до пояса, на тачке спереди он приладил нечто вроде паруса и двигался со своей ношей с замечательной быстротой.

— Кто это? — спросил Уолтер.

— Крестьянин. Наверно, у него тут неподалеку клочок земли.

— Он владеет землей? — воскликнул Уолтер. Для него это была поразительная новость. Человек с тачкой явно принадлежал к низшему социальному слою. Что это за странная социальная система, позволяющая подобным людям владеть землей?

Чанг By попридержал коня и задал крестьянину несколько вопросов.

— Ему принадлежит примерно пол-акра. Этой землей владели его отец и дед. У него четверо сыновей, и перед смертью он, видимо, будет вынужден поделить землю. Приходится много и тяжело работать, но его сыновья и их жены могут прожить этой землей.

— В моей стране, — сказал Уолтер, — вся земля принадлежит дворянству. Много земли занято лесами, и простым людям закон запрещает ловить там дичь. Вилланам могут выделить немного земли, но они обязаны отдавать большую часть урожая своим лордам и священникам. Они не принадлежат себе.

— Китай с самого начала был великой страной, — сказал Чанг By. — За долгие столетия мы многому научились. И самое главное, что земля принадлежит всем, а не избранным. Одни богатеют, а другие остаются бедными. Но землю следует использовать так, чтобы каждый мог кормиться ею. Юный путешественник, если бы у нас было так же, как у вас, народ голодал бы.

Над этим стоило задуматься, но это были неприятные мысли. То, что он сейчас услышал, никак не согласовывалось с тем, на чем он был воспитан. Он повторял себе, что владение землей является привилегией правящего класса. Так было всегда, и, наверно, это правильно, потому что закреплено законом и санкционировано Святой Церковью. Его место в жизни зависит от умения приобрести землю, только в этом случае у него будет честное имя. Но это было в порядке вещей: он был рожден от дворянина, и это было его правом.

— Если бы на моей родине у всех была земля, — заявил Уолтер, — не стало бы никакого порядка. Простые люди перестали бы подчиняться своим господам. Как же тогда собрать вооруженные силы для войны? И как поддерживать законность?

— Возможно, — сказал посланник, — будет меньше войн, если для них трудно набрать солдат. У вас справедливые законы и правосудие одно для всех? В вашей стране нет голодающих?

— В Англии много бедняков, — признался Уолтер. — Времена изобилия чередуются с плохими урожаями. Так было всегда.

— Если урожай плохой, ваши лорды тоже голодают?

— У них всегда достаточно пиши. — Уолтер помолчал, пытаясь найти подходящие слова, чтобы его собеседник понял, что так и должно быть и не надо ничего менять. Земля принадлежит лордам! Почему они должны голодать?

Уолтера стали одолевать странные мысли. Если всегда было именно так, то это не значит, что такой порядок вещей правильный. Почему бы всем людям не иметь по клочку земли, несмотря на неравенство происхождения и положение в обществе? Почему небольшая горстка людей роскошествует в замках, а остальные ютятся в грязных хибарах или в худых домишках в перенаселенных городах?

— Если я стану считать справедливым то, как у вас распределяется земля, — наконец произнес молодой человек, — тогда мне придется отвергнуть все, во что я верил, кроме веры в единого Бога. Это будет означать, что наш образ жизни неправильный, что рыцарство — это ложное понятие, а благородство — всего лишь притворство.

Чанг By улыбнулся:

— Не стоит все так близко принимать к сердцу. Мы не слишком отличаемся от вас. В Китае тоже не все равны. У нас есть свое дворянство и свои вилланы, а некоторые законы такие же несправедливые, как и в вашей стране.

Но разрушительная мысль уже пустила ростки в мозгу Уолтера. Он постоянно думал об этом, скача вслед за надменными герольдами в Кинсай.

Стоял поддень, когда они впервые увидели Кинсай. В ярких лучах горячего солнца город раскинулся во всей красе до самого горизонта, словно красно-зеленый бархатный ковер.

Чанг By натянул поводья и внимательно посмотрел на высокие стены и башни.

— Это самый прекрасный город в мире, уважаемый ученый, — сказал он, глубоко вздохнув. — Город мирный и счастливый, с накопленными столетиями знаниями. Какая ждет его судьба? Сможет ли он надеть на себя серебряную кольчугу, как Королева с Сердцем Дракона, и победить своих врагов? Или он должен выжидать, как прелестная и ленивая куртизанка, когда его заключит в объятия грубый покоритель с севера?

Для Уолтера Божественный Город был символом надежды. Он чего-то ждал и надеялся, что здесь, в переплетении дворцов и лачуг, он найдет Мариам и Тристрама. Если они уже здесь, их можно отыскать через купца, которому Антемус передал письмо.

— Не знает ли Чанг By, — спросил Уолтер, — в Кинсае купца по имени Сун Юнг, по прозвищу Огонь Из Черных Облаков?

Мелкие черты лица посланника выразили величайшее презрение.

— Сун Юнг! — Казалось, что он выплюнул это имя, а не произнес его. — Да, благородный лорд с Запада, мне известен этот человек. Это волк, пожирающий тела своих соплеменников, которые погибают во время погони. Пока вы будете в Кинсае, вам доведется много слышать о Сун Юнге, потому что он сердце и душа партии войны.

— Я не ожидал, что это такая важная фигура. Меня к нему направил купец из Антиохии Антемус.

— Его я тоже знаю. Эти двое подобны грязным перьям, выдернутым из гузки пеликана.

— У меня было письмо к Сун Юнгу. Много месяцев назад казалось невероятным, что мне удастся достигнуть Кинсая, и я отдал письмо приятелю, который должен был идти по «шелковому пути». Возможно, он его уже передал, поэтому мне нужно повидать купца, чтобы только узнать, где же мой друг.

— Можно попытаться порасспросить о вашем друге, заявил Чанг By. — Вам не стоит появляться у этого человека. Он умен и может понять, зачем вы здесь появились вместе со мной. Мне кажется, будет лучше, если никто не будет знать о вашем присутствии в этом городе. Вы сможете добиться успехов, если хотя бы на первых порах будете очень осторожны.

Дорогу впереди перегородили беженцы. Герольды пронзительно протрубили требование освободить дорогу, и Уолтер с Чанг By медленно продвигались вперед. Чанг By внимательно оглядел людей и грустно защелкал языком, заметив характерные отметины на их грязной одежде.