Может быть, при дневном свете эта композиция и могла бы кого-то развеселить, но столкнуться в ночном сумраке со статуей медведя, стоящего вверх ногами и ощетинившегося кусками толстой проволоки из-под отбитого гипса я бы никому не пожелала.

Разве что самому злейшему врагу.

Я прислонилась к источенному червями дубу и перевела дыхание.

Мой обостренный слух не улавливал шагов в холодной ночной тишине.

Только шелест ветра, и потрескивание сухих веток на кронах деревьев.

Да еще отдаленную песню подгулявшей компании.

«Мы ушли от проклятой погони…» — раздавалось надрывное пение под гитарный перебор на деревенской улочке, расположенной рядом с территорией лагеря.

…К себе домой я добиралась с единственной мыслью — как следует выспаться.

Но, как ни странно, едва я захлопнула за собой дверь, сон как рукой сняло.

Стрелки на циферблате часов показывали уже пять утра — время наибольшей биологической активности человеческого организма.

И, внимательно прислушавшись к себе, я решила, что стоит использовать эту активность в наиболее правильном применении.

А именно — раскинуть карты Таро.

Я выбрала из колоды старшие арканы — двадцать две карты, по числу букв древнееврейского алфавита, с символическим изображением, и выложила из них треугольник, по семь карт в каждой стороне.

Затем поместила одну оставшуюся карту в центр получившегося треугольника.

Из оставшихся пятидесяти шести карт построила квадрат вокруг треугольника — по четырнадцать карт в каждой стороне.

И, откинувшись на диванных подушках, внимательно изучила комбинацию.

Меня всегда восхищала гармония карт Таро.

Треугольник являл собой мир сущностей и причин, мир невидимый, но от этого не менее реальный.

Квадрат — физический мир, ту реальность, в том числе и социальную, которая окружает нас.

Карта в центре треугольника, и она же — в центре квадрата — символизировала человека на различных уровнях его бытия.

И что же рассказали мне карты о маленьком человеке трех лет от роду, который был помещен в центр ситуации?

Я печально поджала губы и кивнула головой. Да, интуиция и логика не обманули меня. Карты свидетельствовали о том же и просто кричали мне в лицо с журнального столика:

— Этого человека почти нет.

Во всяком случае, для окружающих.

К десяти утра я успела еще дважды разложить карты Таро. А в промежутках между гаданием принять душ и плотно позавтракать.

Проанализировав за это время события вчерашней ночи, я смогла прийти к неожиданному выводу: «Дура! Тебя вовсе не хотели убивать!»

Эта мысль показалась мне настолько интересной, что я едва услышала звонок телефона.

Подскочив к аппарату на четвертом содрогании зуммера, я схватила трубку.

— Танечка? Это вы? — раздался сладкий голос Элеоноры Кайданович. — Как вам понравилась моя лекция?

— Восхитительно, Эллочка, — откликнулась, я, машинально рисуя на бумаге чертиков. — До сих пор нахожусь под большим впечатлением.

— По-вашему, я раскрыла тему? — спросила Элеонора.

— Несомненно, — ответила я. — Очень удачная трактовка очень трудной темы.

— Мисс Оливер тоже так считает. И знаете что, дорогуша, меня даже пригласили на собрание внутреннего круга. Это большая честь. Мисс Оливер тоже будет сегодня вечером на церемонии.

— Наверняка это будет очень увлекательно. В духовном, разумеется, плане.

— Как вы думаете, Танечка, черная блуза с перламутровыми пуговицами и бархатная юбка — это не слишком стильно для такого мероприятия?

— Не слишком, — вяло отозвалась я.

— Что-что? — переспросила Элеонора. — Вы полагаете, что это уместно?

— Ага, — зевнула я. — В самый раз.

— Вот только очень уж поздно начинается это собрание, — пожаловалась Элеонора. — Ведь я живу совершенно в другом конце города. А сейчас бушует такая преступность…

— Не говорите, — отозвалась я. — Средь бела дня сумочки воруют.

— Да что сумочки! — негодующе вскричала на том конце провода госпожа Кайданович. — У меня убили соседку через дорогу! Ночью ворвались неизвестные — и нет больше Анжелочки.

— Бедная Анж… Постойте, постойте, ведь вы живете на улице Серафимовича, четырнадцать? — вскочила я с дивана, смешав карты.

— Ну конечно, — подтвердила Элеонора. — Такой дом с эркером, там еще внизу магазин итальянской обуви. У них объявлена распродажа летних моделей, и вы знаете, Танечка, босоножки от Пазолини можно купить всего за…

— А ваша соседка жила, должно быть, в доме номер одиннадцать, — мрачно констатировала я.

— Совершенно верно, — подтвердила Элеонора. — Бедное дитя.

— До вечера, — кратко попрощалась я и бухнула трубку на ее место.

— Так вы тоже будете на… — успела удивиться госпожа Кайданович, но трубка уже легла на рычаг.

Похоже, количество трупов возрастает с каждым часом.

Хорошенькая заварушка из-за трехлетней девочки!

Но я не нанималась в охранники. А за себя я всегда смогу постоять.

В том числе и перед клиентами.

Кстати, о клиентах.

Я нашарила в своей сумочке кредитную карту, врученную мне Ириной Соколовой.

Настала пора использовать ее по назначению — моя наличность на сегодняшнее утро заключалась в, нескольких смятых бумажках, на которые можно было купить от силы две пачки сигарет.

Навестив ближайший супермаркет под названием «Все для всех», такой тесный, что в помещении магазина с трудом расходились два человека, я прикупила еды на неделю вперед, не очень заботясь о сумме.

Кассир вежливо посмотрел на мою карточку и после соответствующих операций протянул мне чек.

Посвистывая, я возвращалась домой. Заметив возле подъезда знакомую фигурку в болоньевой куртке, я помахала рукой Сопляку.

— Давно не виделись, — приветствовала я мальчугана. — Чайку попьем?

Но Сопляк явно не разделял моего веселого настроения. Шкет сутуло вжимал голову в плечи и то и дело оглядывался по сторонам.

— У вас есть время со мной побеседовать? — спросил он, облизнув пересохшие губы.

— Для вас хоть целый час. Кстати, а как к тебе обращается Марфа Егоровна? Неужели тоже Сопляком кличет?

Сопляк даже вздрогнул.

Он схватил меня за рукав и буквально утянул в подъезд. Его маленькая грязная ручонка с потрескавшейся кожей заметно подрагивала.

— Ради Бога, не сейчас, — умоляюще посмотрел он на меня. — Все очень серьезно.

— А я знаю, — спокойно ответила я. — Похоже, что тебя втянули в опасную игру, парень. Так как тебя зовут на самом деле. Сопляк Батькович?

— Петрухой, — вздохнул Сопляк. — Раньше звали. А теперь не зовут. И хватит об этом.

Пока я заваривала чай, Сопляк неподвижно сидел на диване, обхватив себя руками за плечи, словно стараясь согреться.

— Это не холод, это нервы, — пояснила я, возвращаясь с заварочным чайником. — Понюхаешь корень валерианы? Или капнуть в чай?

— Я знаю, где Маша, — начал Сопляк, тщательно выговаривая каждое слово. — Я украл ее.

— А зачем?

— Мне предложили деньги. И… я не мог отказаться.

— Так-так, — подбодрила я его, разливая по чашкам золотистую пахучую жидкость.

— Это была ее идея, Анжелкина, я тут ни при чем, — честно-честно взглянул на меня Сопляк.

— Все равно это уже нельзя проверить, — пожала я плечами. — Так что мне ничего не остается, как выслушать тебя до конца.

— Нам заплатили, — мрачно продолжал Сопляк. — Много заплатили, штуку баксов.

— Каждому? — Сопляк хмыкнул:

— Нет, это была моя доля. Сколько еще прикарманила Анжелка, я не в курсе.

— А зачем Анжеле деньги? — удивилась я. — Пятьсот долларов для нее вряд ли были такой уж большой суммой. И потом — откуда ты знал Анжелу?

— Она однажды появилась в братстве, но как-то не прижилась там. В общем, ее вежливо попросили больше там не доказываться. Чтобы не нарваться на неприятности. А я… я стал к ней забегать изредка.