— Неужто до сих пор по мне сохнет? — расхохотался Болтунов. — Ну тогда можно и тряхнуть стариной. Ты в роли сводни, что ли, при ней?

Я ткнула ему в нос лицензию частного детектива.

— Ага, — с удовольствием причмокнул Болт. — Шпиенка, выходит. На кого работаешь, Татьяна Иванова?

— Исключительно на себя. А вы тоже без дела не сидите, Александр Никифорович?

— Дела у прокурора. А мы крутимся помаленьку.

— Не только вы. Денежки небось тоже крутятся?

— Есть немного на черный день. Ты что, хочешь ко мне в бухгалтера устроиться?

— О нет, — замахала я рукой. — Меньше знаешь — крепче спишь.

— Верно, — кивнул Болтунов, усаживаясь напротив меня. — А ты хочешь знать то, что тебе не положено. В мою частную жизнь вторгаешься. Нарушаешь мое… это самое… прайвэси. Черт, учили меня эти янки в Техасе, да все позабыл. Язык сломаешь с ихним английским.

— А с Катей вы плохо обошлись, — вернула я разговор на прежние рельсы. — Обиделась девочка.

— Так никто ж ее ко мне силком не тянул, — развел руками Болтунов.

— Сама приперлась из своей Гнилоземки. Ну, выспались мы с ней, погуляли по округе. Пора и честь знать, правда ведь? Так нет, упрямиться начала, в слезы разговор кутать. Пришлось на дверь указать, да еще помочь за порог перебраться.

— Из Гнилоземки, говорите? — навострила я слух.

Дело в том, что Ирина не знала прежнего места жительства Катерины.

И это было понятно — девушка рассматривалась ею не как живой человек, а лишь как средство, о котором можно забыть после использования.

— Ну да, деревушка такая под Уметом в Шаховском районе. Там ее родственнички проживали.

— И сейчас, наверное, проживают, — добавила я.

— Очень сомнительно, — покачал головой Болт. — Деревушка эта уже только на устаревших картах значится. Там сейчас газопровод проложен. Я как раз на этом деле с местной администрацией познакомился. Очень мы друг другу понравились.

И Болт кинул взгляд в венецианское зеркало, покорно отразившее его золотозубую ухмылку.

— Что-то мне неясно, гостюшка, — тихо сказал он. — Выходит, ты не от Катьки, а ее самое разыскиваешь. Верно ведь? И ко мне с такой чепухой прийти не постеснялась. Значит, дельце-то серьезное?

— Выходит, что так, — подтвердила я.

— Тогда рассказывай, Ведьмочка, — предложил Болт. — Али тебе помочь? Так мои ребята живо язык развяжут. Они у меня ученые.

Напряженную тишину комнаты прорезала мелодичная трель звонка.

— Богатый у меня день на гостей, — подмигнул Болт. — После Ведьмы наверняка какой-нибудь черт заявится. Или, наоборот, ангел с крылышками. Ты обожди тут чуток, мы еще не договорили.

В прихожей снова раздался лязг цепочки, и вслед за тем я услышала знакомый голос.

Черт возьми, какая удача! На ловца и зверь бежит.

Только я подумала о том старике со сковородками, как сам он оказывается тут как тут. Да еще в гостях у такого интересного человека.

— Главный велел вести себя тихо. Через неделю можешь снова приступать, а пока — ни-ни, — слышалась тихая речь старика.

Он говорил с Болтом, словно строгий отец с сыночком, предостерегая чадо от излишней резвости.

— Но, господин Елагин, — внушал ему Болт. — Ведь все уже на мази, пора и товар отгружать. Простои мне в копеечку влетят.

— Потом, — отрезал старик. — Есть дела поважнее твоих простоев.

Если все пройдет как задумано, все расходы покроются. И сам в золоте купаться будешь.

— Ах, какая встреча! — всплеснула я руками, выплывая из гостиной. — Это вас я видела на вещевом рынке? Ну, конечно, вас! Я так заинтересовалась вашими словами про «Братство истины», так заинтересовалась… Но вот позабыла взять у вас координаты этой общины…

Старик удивленно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Болтунова.

— Частный детектив, — сказал тот со значением. — Звать Татьяной Ивановой. Кличка — Ведьма.

— Нехорошо, — покачал головой Елагин. — Это вы зря, вам надо обряд очищения пройти. А что насчет братства, то никакая мы не община. А зарегистрированное религиозное культурное общество «Братство разума», если быть точным. И с законом у нас никаких конфликтов.

— Да я не с этой стороны к вам интерес испытываю, — замахала я рукой. — Видите ли, я с детства интересуюсь духовными проблемами…

И тут я вылила на Елагина ушат информации о своих изысканиях в оккультной сфере, стараясь не особо демонстрировать собственные познания.

Мне было выгодно создать о себе впечатление восторженной особы, на лету хватающей все подряд, если это хоть чуть-чуть отдает прикладной эзотерикой.

Когда я, покончив за пятнадцать минут с буддистами и даосами, перешла к изложению своих впечатлений от практики Штейнера и Порфирия Иванова, Елагин устало замахал рукой, словно отгоняя назойливое крылатое насекомое.

— Вы приходите к нам на лекции, — посоветовал он. — Вот программка имеется, там все даты и темы указаны. Можете потом принять участие в обсуждении. А сейчас, извините, мне пора…

— Нет-нет, я пойду с вами, — вцепилась я в рукав Елагина. — С Александром Никифоровичем мы еще встретимся, я думаю. А к вам у меня есть несколько животрепещущих вопросов…

Болтунов только озадаченно покачал головой, но возражать не стал.

— До скорой встречи, Шерлок Холмс, — пробурчал он на прощание, — ждите в гости.

— Непременно, господин Болтунов, — обернулась я к нему. — Всегда рада вас видеть. И друзей своих обещанных приводите.

На улице я без умолку тараторила Елагину что-то о космогонической концепции розенкрейцеров.

Наконец старец остановился на ближайшем перекрестке и твердо заявил, указывая рукой в неопределенном направлении:

— Извините, мне — туда. Очень рад был познакомиться. Вот только… слишком обширные у вас интересы, госпожа Иванова. Советую вам не разбрасываться по пустякам, а внимательно почитать наши издания. Сборник афоризмов видели?

— О да! — пропела я. — Очень мудрая книга!

— Вот и хорошо, — потрепал он меня по плечу. — Жду вас на лекции.

Отпустив Елагина восвояси, я принялась анализировать ситуацию.

Как пить дать, я растормошила этот улей.

И моя активность может представлять для кого-то серьезную опасность. Что ж, пусть так.

Главное — спровоцировать противную сторону на действия, а самой не особенно подставляться.

«Надо бы посоветоваться с картами», — решила я, вернувшись домой и восстановив силы с помощью двух чашек кофе.

Только я раскинула Таро и закусила губу, обдумывая получившуюся комбинацию, как в мою дверь настойчиво зазвонили.

Глянув в глазок, я удивленно хмыкнула. Пожалуй, количество зверей, сбегающихся к ловцу, в этот день явно превышало разумную норму. На пороге стоял улыбающийся мальчишка. Тот самый, что выхватил у меня сумочку на вещевом рынке.

— Извольте получить свою вещь взад! — С вежливой улыбкой подросток протянул мне мою сумочку.

— Благодарю вас. Чем же вызвано столь гуманное отношение к моей особе?

— Хочу доставлять людям радость, — пожал плечами малолетний преступник. — А что может быть радостнее, чем вновь обрести утраченную вещь?

— Да вы философ, — с интересом поглядела я на щуплую фигурку шкета.

— Кофе?

— Лучше чай. От кофе сильно бьется сердце, а мне нужно быть в форме.

— Ну да, с украденными сумочками бегать, — прокомментировала я столь трогательную заботу о здоровье. — Чай так чай, проходите.

Заваривая особую смесь, которую мне привезли друзья из Тибета, я напряженно обдумывала причины столь неожиданного визита.

Неужели это посланец от Болта?

— Этот чай называется «Ресницы Бодхидхармы», — объявила я, появляясь в гостиной с подносом, — что соответствует происхождению столь чудесного напитка. Согласно одной древней легенде, Бодхидхарма задремал во время медитации, рассердился и, отрезав себе ресницы, чтобы сон больше не одолевал его, швырнул их на землю. На этом месте вырос первый в мире чайный куст. Впрочем, мне всегда после чая хочется спать. Наверное, я не правильно его завариваю. А если вы скажете, что у вас ко мне нет никакого дела, я ни за что не поверю. Итак?