— Доли! — вскричал Тарен — Это Доли!

Адаон воспользовался моментом, чтобы скрыться. Он подхватил Гурджи и поднял его на спину Ллуагор.

— За мной! — закричал Адаон.

Он повернул лошадь и поскакал мимо дерущихся воинов. Тарен, не мешкая, вскочил в седло Мелин- ласа. Эйлонви обхватила его руками сзади. Он низко склонился над серебристой гривой коня. Стрелы свистели над его головой. Мелинлас неудержимо рвался вперед. Он пролетел рощу насквозь и понесся вдоль редких громадных деревьев.

Прижав уши, Мелинлас мчался мимо мелькающих деревьев. Сухие листья вихрем взлетали из-под копыт. Одним духом конь взлетел на голый глинистый гребень холма. На мгновение Тарен осмелился взглянуть назад. Внизу несколько Охотников отделились от своего отряда и галопом скакали к дороге, по которой путники спасались бегством. Прав был Гвидион, когда говорил, что это самые быстрые воины. В своих куртках из щетинистых шкур они казались скорее дикими животными, чем людьми. Широкой дугой Охотники охватывали подножие холма. Их воинственные нечленораздельные клики наводили ужас и эхом отдавались’ от нависающих скал, долетая, казалось, до самых Врат Ночи.

Похолодевший от страха Тарен поторапливал Мелинласа. На бесплодной вершине холма росли редкие деревья, и пучки высохшей травы торчали между их корней. Впереди неслась Ллуагор.

Адаон привел их к высохшему руслу реки. Темные грязные лужи виднелись меж высоких глинистых берегов. Здесь, за этими высокими обрывами, Адаон надеялся найти надежное убежище. Он остановил коня и посмотрел назад, чтобы удостовериться, что никто не отстал. Затем легким кивком приказал следовать за ним. Они быстрым шагом двинулись вперед. Русло реки, уже кое-где поросшее тонкими пихтами и купами ветвистой ольхи, вело их меж обрывистых берегов. Но через некоторое время берега понизились, и беглецов скрывали лишь редкие группы деревьев.

Хотя Мелинлас был еще свеж и не показывал усталости, другие лошади, как заметил Тарен, резко снизили скорость. Лохматый пони карлика Доли с трудом продирался сквозь невысокие кусты. Конь барда был взмыленным и тяжело дышал. Ислимах шла, низко опустив голову. Эллидир, отпустив поводья, не понукал ее. Лицо его было смертельно бледным, волосы слиплись, со лба тонкой струйкой стекала кровь. Впрочем, и Тарен чувствовал усталость и не прочь был бы отдохнуть.

Как он догадывался, они продолжали идти на запад. Врата Ночи остались позади, и острых, иззубренных верхушек их уже не было видно. Поначалу Тарен надеялся, что Адаон сможет вновь вывести их на дорогу, по которой они шли с Гвидионом. Но в то же время он понимал, что они уклонились далеко в сторону и теперь уходили все дальше и дальше.

Адаон привел их к густой чаще и дал сигнал спешиться.

— Нам не стоит задерживаться здесь надолго, — предупредил он. — Пожалуй, не найдется ни одного укромного уголка, где бы Охотники Аровна нас не нашли.

— Тогда остановимся и встретим их! — закричал бард. — Ффлевддур Пламенный никогда не уклонялся от боя!

— Да, да! Гурджи встретит их тоже! — залопотал Гурджи, хотя он, казалось, был не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Мы дадим отпор, если потребуется, — сказал Адаон. — Но сейчас они стали сильнее, и они не устают так быстро, как мы.

— Нельзя быть трусливыми зайцами! — взволновалась Эйлонви. — Надо дать им бой сейчас же! Как же мы будем выглядеть перед Гвидионом? Неужто позволим им гнать нас, как затравленного зверя? Или вы так сильно боитесь их, что готовы отступать, поджав хвосты?

— Я не боюсь их, — сказал Тарен, — но нет и бесчестья в том, чтобы избегать открытого боя. Сам Гвидион поступил бы так же.

— Помолчал бы! — не сдавалась Эйлонви. — Если вы считаете, что, удирая, сберегаете свою честь, то хотя бы позаботьтесь отыскать дорогу в Каер Кадарн.

Издали послышался протяжный, переливистый крик. Ему ответил другой голос. Потом еще один.

— Что это? — спросил Тарен. — Не собираются ли они прекратить погоню? Значит, мы избавились от них?

Адаон в сомнении покачал головой:

— Не уверен. Не стали бы они нас так долго и далеко преследовать, чтобы позволить уйти. — Он решительно натянул поводья Ллуагор. — Мы должны ехать до тех пор, пока не найдем более безопасного места для отдыха. Если мы позволим им сейчас нагнать нас, то у нас останется мало шансов спастись.

Эллидир, спешившийся на минуту, снова подошел к своей Ислимах. Тарен взял его за руку.

— Ты отлично дрался, сын Пен-Лларкау, — тихо сказал он. — Я обязан тебе жизнью.

Эллидир обернулся к нему и поглядел с тем же презрением, какое Тарен прочитал в его глазах там, в роще, во время боя.

— Твоя жизнь? Невелик долг, — коротко бросил он. — Ты, я вижу, очень ценишь свою жизнь.

И вновь они двинулись в путь, торопливо продвигаясь в глубь леса. Неожиданно стало сыро и холодно. Солнце, укрытое рваными серыми облаками, посылало на землю слабый свет. Спутанные ветви подлеска царапали лица, мокрые листья облепляли морды лошадей. Доли, низко склонившийся со своего пони, вдруг резко выпрямился в седле. Он явно увидел что-то порадовавшее его.

— Здесь Красивый Народ! — объявил он, когда Тарен подъехал к нему.

— Ты уверен? — спросил Тарен. — Откуда ты знаешь? — Сколько ни вглядывался Тарен, он так и не мог заметить разницы между этой лесной дорогой и той, с которой они только что свернули.

— Откуда я знаю! Откуда я знаю! — заворчал Доли. — А откуда ты знаешь, как разжевать ломоть хлеба?

Он ударил пятками в бока пони и спешно проехал мимо Адаона, который удивленно глянул ему вслед. А Доли соскочил на землю и, осмотрев, почти обнюхав несколько деревьев, быстро побежал к огромному дуплистому дубу. Он просунул голову внутрь и начал кричать изо всех сил.

Тарен тоже слез с лошади и кинулся к дереву. Следом бежала Эйлонви. Тарен опасался, что от усталости и напряжения дня карлик чуть повредился в уме.

— Странно, — пробормотал Доли, высовывая голову из дупла, — я не мог так сильно ошибиться.

Он снова наклонился, оглядел землю вокруг себя и подсчитал что-то на пальцах.

— Все правильно! — вскричал он. — Король Эйддилег не может не откликнуться, когда дела наши так плохи!

С этими словами он несколько раз яростно ударил по корням дерева. Тарен был уверен, что рассерженный карлик и сам бы втиснулся в дупло дерева, если бы оно не было таким узким.

— Я доложу об этом! — клокотал Доли, — Да! Самому Эйддилегу! Неслыханно! Невозможно! Небывало!

— Я не понимаю, чего ты хочешь и что делаешь, — сказала Эйлонви, протиснувшаяся мимо карлика к дубу, — но если ты нам объяснишь, то мы с удовольствием поможем тебе.

И вслед за карликом она тоже заглянула в дупло.

— Я не знаю, кто там, внутри, — гулко закричала она, — но мы здесь, снаружи, и Доли хочет поговорить с вами. В конце концов, ответить-то можно? Вы меня слышите? — Эйлонви выпрямилась и пожала плечами. — Кто бы они ни были, это невежливо с их стороны. Это все равно как вместо ответа на приветствие ты захрапишь и засвистишь носом.

Слабый, но отчетливый голос донесся из самой сердцевины дерева:

— Уходите!

Доли поспешно отпихнул Эйлонви и снова сунул голову в дупло. Он принялся кричать еще громче прежнего. Голос его тонул в глубине дерева, и Тарен никак не мог разобрать слов. Разговор карлика с неизвестным по ту сторону дупла похож был скорее на перебранку. Доли отпускал длинные сердитые тирады, а в ответ ему доносились короткие реплики-ответы.

Наконец Доли выпрямился и кивком пригласил остальных следовать за ним. Он быстрым шагом направился в гущу леса и шагов через сто вдруг прыгнул вниз с высокой насыпи, выросшей перед ними. Тарен, ведший в поводу одной рукой Мелинласа, а другой — пони, не раздумывая, последовал за Доли. Адаон, Эллидир и бард тоже направили своих коней за ними следом.

Высокая насыпь так резко обрывалась, что кони с трудом удерживались на ее крутом склоне. Они оскальзывались, осторожно ступали и снова скользили, бороздя копытами каменистый склон и обламывая колючие кусты ежевики. Ислимах беспрерывно мотала гривой и беспокойно ржала. Лошадь барда почти села на задние ноги, и даже Мелинлас еле удерживал равновесие своими крепкими, пружинистыми ногами.