Ордду повернулась к Тарену.

— Теперь, мои утятки, — сказала она любезно, — объясните, как это вышло, что вы в таких неладах с Охотниками?

Тарен заколебался, опасаясь выдать план Гвидиона.

— Они напали на нас, — начал он осторожно.

— Конечно, они это сделали, мои бедные уточки, — ласково пропела Ордду. — Они всегда на кого- то нападают. Вот одно из преимуществ быть жабами: вам больше не придется беспокоиться о таких пустяках, как Охотники. Вас ждут веселые вечерние концерты в болоте и прекрасные влажные утра среди свежей зеленой ряски. Безусловно, вам придется сторониться цапель, зимородков и змей. Но, кроме этого, вас не будет волновать ничто в мире.

— Но кого это «вас»? — перебила ее Орвен. Она повернулась к Ордду. — Ты разве не собираешься узнать их имена?

— Да, моя кошечка, — проворковала Орвен, пожевав губу, — я люблю узнавать имена.

Тарен снова заколебался. Стоит ли раскрывать перед этими ведьмами их подлинные имена?

— Это… это, — сказал он, указывая на Эйлонви, — Индег. А это — принц Глессих…

Орвен хихикнула и игриво пихнула в бок Ордду.

— Ты только послушай его, — сказала она. — Они просто восхитительны, когда пытаются врать.

— Если они не хотят назвать нам свои настоящие имена, — сказала Оргох, — то превращай их просто так, безымянными.

Тарен осекся. Он понял, что лукавить бесполезно.

— Это Эйлонви, дочь Ангарад, — твердо сказал он. — И Ффлевддур Пламенный…

— Бард с арфой, — добавил Ффлевддур.

— А это Гурджи, — продолжал Тарен.

— Гурджи? — переспросила Орвен с большим интересом. — Мне кажется, я слышала о зверьках этой породы. Но никогда не знала, как они выглядят.

— Это не зверек и не один из породы гурджи, — вставила Эйлонви. — Это Гурджи. И он единственный.

— Да-да! — осмелился высунуться из-за спины Тарена Гурджи. — Это Гурджи. И он смелый, умный и ловкий! Он не позволит превратить своих мужественных друзей в жаб, в этих квакушек-попрьпушек!

Оргох с любопытством разглядывала его.

— Что ты сделаешь с Гурджи, — спросила она свою подружку, — ты съешь его или оседлаешь?

— Я подумаю, — ответила Ордду. — Но в любом случае его надо хорошенько вымыть и вычистить. А ты, мой утенок, — обратилась она к Тарену, — кто ты?

— Я Тарен, — сказал он. — Помощник Сторожа Свиньи из Каер Даллбен.

— Даллбен? — вскричала Ордду. — Ах ты бедный потерянный цыпленок, почему же ты сразу не сказал об этом? Скажи мне скорей, как поживает дорогой малютка Даллбен?

У Тарена просто отвалилась челюсть. Он онемел. А колдуньи, не дожидаясь его ответа, поволокли путников в хижину. Удивленный Тарен обернулся к Ффлевддура. Тот был по-прежнему бледен, словно и не понял, что пока их в жаб превращать не собираются.

— Малютка Даллбен? — прошептал обескураженный Тарен. — Ни разу в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь говорил о нем так. Неужели они имеют в виду нашего Даллбена?

— Не знаю, — шепнул Ффлевддур, — но, коли они так думают, пусть их. Клянусь Великим Белином, не стоит им перечить!

А колдуньи засуетились, суматошно тыкаясь из угла и угол: забавные коротышки колдуньи безуспешно пытались привести в порядок захламленную хижину. Орвен, пританцовывая и подмигивая, приволокла несколько шатких стульев и колченогих табуреток. Оргох убрала со стола черепки, попросту смахнув их на пол. Ордду хлопала в ладоши и лучезарно улыбалась своим гостям.

— Никогда бы не подумала, — начала она — О нет, моя уточка! — неожиданно закричала она Эйлонви, которая склонилась к ткацкому станку, рассматривая клок ткани на нем. — Это нельзя трогать! Только притронься, и она обожжет тебя! Тряпка соткана из крапивы! Лучше иди посиди с нами, повеселимся.

Несмотря на неожиданную приветливость колдуний, Тарен поглядывал на них с опаской. Сама комната наполняла его странным предчувствием беды. Ощущение тревоги витало над ним, как легкая ускользающая тень. А Гурджи и бард казались, наоборот, успокоившимися и беззаботными. Они явно были обрадованы странным поворотом событий и мгновенно набросились на еду, которая появилась на столе. Тарен вопросительно поглядел на Эйлонви.

Девушка угадала его мысли.

— Не опасайся, — шепнула она, чуть прикрыв рот ладонью. — Все вполне съедобно. Не отравлено и не заколдовано. Говорю точно. Я научилась это определять, когда жила у королевы Ачрен и обучалась волшебству. Это делается вот как…

— Теперь, мой воробышек, — прервала их перешептывание Ордду, — ты должен рассказать нам все о нашем дорогом малютке Даллбене. Что он поделывает? А «Книга Трех» все еще у него?

— А куда же она денется? Конечно, у него, — сказал Тарен, вдруг засомневавшись, не знают ли эти колдуньи о Даллбене гораздо больше, чем он сам?

— Бедный маленький птенчик — и такая тяжелая книга? — запричитала Ордду. — Как же наш малышка переворачивает громадные страницы?

— Ну, видите ли, — проговорил Тарен, все еще озадаченный, — тот Даллбен, которого мы знаем, вовсе не малютка. Я имею в виду, что он довольно пожилой.

— Пожилой? — взорвался Ффлевддур, — Ему уже три сотни и восемьдесят лет! Колл мне сам говорил.

— Он был таким милым, приятным маленьким существом, — умильно пропела Орвен. — Розовые щечки и пухлые пальчики,

— Обожаю младенцев, — причмокнула толстыми губами Оргох.

— У него уже совсем седые волосы, — сказал Тарен, который никак не мог заставить себя поверить, что эти странные существа в самом деле говорили о его старом учителе. Мысль о том, что кто-то мог знать Даллбена младенцем с розовыми щечками и пухлыми пальчиками, не укладывалась у него в голове. — У него к тому же борода, — добавил он.

— Борода? — ахнула Ордду. — Что же малютка Даллбен делает с этой бородой? С чего это ему понадобилась такая забава? Такой очаровательный маленький головастик и вдруг — борода!

— Мы нашли его как-то утром на болоте, — сказала Орвен. — Он целиком умещался в маленькую плетеную корзинку. Ах, это не передашь словами! Оргох, конечно…

Тут Оргох раздраженно фыркнула, и глазки ее сверкнули из-под капюшона.

— Будет тебе, дорогуша Оргох, не смотри так сердито, — сказала Ордду. — Здесь все свои. Мы вполне можем говорить о таких вещах. Ладно, надо пощадить чувства Оргох. Короче, она, с ее непомерной нежностью, готова была проглотить эту сладость. Не будем уточнять, в каком смысле. Но мы его отстояли и принесли бедного неоперившегося птенчика в хижину.

— Он рос очень быстро, — вступила Орвен. — Не успели оглянуться, а он уже начал ходить и лопотать, даже выполнять простенькие поручения. Такой был добрый и ласковый. Настоящая радость. Так ты говоришь, он завел бороду? — Она покачала головой — Странная причуда. Где же он ее раздобыл?

— Да, он был восхитительным маленьким воробышком, — не унималась Ордду — Но потом, — продолжала она с печальной улыбкой, — произошел тот несчастный случай. Мы как-то утром готовили некий травяной отвар. Некое особое варево.

— И Даллбен, — вступила Орвен, — милый маленький Даллбен помешивал булькающее варево в медном чайнике. Ах, эти милые заботы маленького помощника! Но когда чайник забулькал, вскипая, вода в нем забурлила и выплеснулась наружу…

— Она обожгла бедные пухлые пальчики, — не выдержала Ордду. — Но он не заплакал, совсем нет. Он просто сунул обваренные пальцы в рот, терпеливый наш маленький скворушка. Капельки варева еще оставались на пальчиках, и он слизнул их и проглотил.

— Как только он это сделал, — пояснила Орвен, — он узнал ровно столько же, сколько знали мы. Это был колдовской отвар, понимаете? Эликсир мудрости.

— После этого, — подхватила Ордду, — не могло быть и речи оставить его здесь. Никогда бы уже не вернулись прежние времена. Нет, это было совершенно невозможно. Нельзя, чтобы человек знал так много и жил с нами под одной крышей. Тем более что теперь он мог читать мысли Оргох и узнать кое- что о ее аппетитах и непомерной любви к этому аппетитному крошке. Вот почему мы вынуждены были отпустить его. Только наша любительница подбирать все до крошки, наша Оргох, не желала отпускать вкусного крошку. Что ему могло оказаться не по вкусу.