— Думаешь, что дальше делать? — спросил Женя, не открывая глаз.

— Думаю, ничего в голову не лезет, — я достал револьвер и начал перезаряжать, боекомплект, который поначалу казался достаточным, теперь резко уменьшился. Если на каждую тварь тратить по пять зарядов, скоро останусь голым. Впрочем, есть ещё ружьё.

— Нужен источник информации, — сделал он гениальный вывод.

— Ты прям капитан Очевидность, — съязвил я, насыпая порох в камору.

— Вспомни, какие источники нам попадались, — напомнил он.

— Ну, сперва Фёдор, потом барыга тот, не помню, как его звали, — я вставил пулю и с натугой пропихнул её рычагом.

— Вывод: эти люди знают больше нас, и готовы информацией делиться.

— Встречный вопрос: как их найти? — спросил я, прокручивая барабан.

— Надо искать сколько-нибудь значимый населённый пункт. Там будет кто-то из старожилов. С ними завязываем диалог и выясняем то, что нас интересует. В твоём случае — как вернуться взад.

— А в твоём?

— Да мне, если честно, плевать. Тот мир, этот мир, какая в жопу разница.

— Допустим, а что с языковым барьером? — вдавив на своё место последнюю пулю, я достал баночку с воском и начал замазывать торчавшие головки пуль. Потом наживил капсюли с другой стороны и убрал оружие за ремень. Где бы кобуру достать? — Вдруг они не по-русски говорят.

— Это проблема, но, будем надеяться, что хотя бы торговцы нас поймут.

В целом, на этом можно было разговор сворачивать. Для каких-то иных выводов у нас сейчас мало информации. Я подбросил дров в печку, а сам, отставив опустевшую деревянную миску в сторону, прилёг рядом с печкой, предварительно бросив на пол одеяло.

Проспал я часов пять, достаточно, если учитывать, что до этого выспался в лодке. А проснулся от подозрительных звуков во дворе. Помимо привычного уже завывания ветра, слышен был стук, словно кто-то топал ногами. Потом снова наступила тишина, а через минуту стук повторился, только теперь уже стучали в дверь. Я вынул револьвер и взвёл курок, неподалёку, едва видимый в слабом свете от печки, сидел Женя, абсолютно трезвый, в руках он держал обрез, но держал расслабленно, явно не собирался стрелять.

— Заходите, открыто, — сказал я, но тут же осёкся, вспомнив про вампиров. Впрочем, это ведь не мой дом.

Дверь отворилась, после чего внутрь вошла высокая фигура. Как оказалось, на улице сейчас шёл мокрый снег, теперь понятно, что был за стук поначалу. Ночной гость отряхивал ноги.

— Мир вам, — глухо поприветствовал он нас.

— И тебе мир, гость, присаживайся у нашего очага, отведай ужина, а заодно расскажи нам, кто ты и откуда? — я осторожно снял револьвер со взвода и убрал за ремень.

Чтобы лучше рассмотреть ночного гостя, Женя вынул из мешка свечу, зажёг её с помощью зажигалки и поставил на стол. Сам я встал с пола, отряхнулся и пересел на лавку, что была приколочена вдоль стены. Рядом на чурбак присел гость. Свеча дала достаточно света, чтобы подробно его рассмотреть.

Это был высокий худой старик, сильно напоминавший Сарумана из известного фильма, разве что одет был в простой длинный плащ, или тулуп, или зипун, я не знаю, как называется эта одежда. У него были длинные седые волосы и короткая, такая же седая борода. Над бородой торчал крючковатый нос, а ещё выше глядели два серых глаза, глубоко ввалившиеся в череп. Старик был безоружен, если не считать кинжала на поясе, но что-то мне подсказывало, что, несмотря на мирный вид и небогатырскую комплекцию, этот человек опаснее нас обоих.

— Присаживайтесь, отдохните, — сказал я, не обращая внимания на то, что гость уже сел. — Сейчас накладу вам каши. Тут ещё много осталось. Если хотите, могу налить кружку спиртного, хорошо помогает от мороза.

В глазах его мелькнуло сомнение, но потом он решился, видимо, в самом деле, неслабо замёрз:

— Если вы составите компанию, и совсем немного.

— Разумеется, составлю, — улыбнулся я. — Мой спутник — человек непьющий, отчего мне немного скучно.

Я поставил перед ним миску с кашей, потом взял из кухонной утвари две глиняных кружки и плеснул в каждую граммов по пятьдесят коньяка. Старик взял кружку, потом чокнулся со мной, а потом мы оба выпили. Он благодарно кивнул, вытер усы рукой и принялся за еду.

Я сидел и терпеливо ждал, пока гость насыщался. Потом он расправился с кашей, облизал ложку и повернулся ко мне, давая понять, что готов к разговору.

— Вы, наверное, желаете знать, кто я и откуда?

— И это тоже, просто мы недавно попали в бурю и многое для нас непонятно. Будем признательны, если вы расскажете.

— Что же, не первый раз встречаю тут новичков, хотя многие не задерживаются. Меня зовут Евстафий, а прозвище моё Сыч.

— Отчего так? Да, я — Юрий, а моего друга зовут Евгением.

— Приятно познакомиться. Что же до моего прозвища, то тут всё просто, окружающие отметили мою тягу к ночной жизни. Я хорошо вижу в темноте и предпочитаю спать днём, а ночью перемещаться.

— Понятно, — кивнул я, хотя было совсем непонятно.

— Что, могу ещё рассказать. Кого вы здесь уже встретили?

— Встретили странника, звали его Фёдор, такой бородатый, с винтовкой. Потом пришли в какой-то город, там был торговец, мы кое-что продали, кое-что купили, а потом он рассказал нам, как вернуться назад.

— Отчего же вы этим не воспользовались?

— Воспользовались, но в тот момент на нас набросилась всякая нечисть…

— Так всегда бывает при проколах, — заметил старик. — Но нечисть можно отпугнуть.

— У нас не получилось, в итоге, все, кто был с нами, прошли обратно, а мы не успели.

— Что же, могу только посочувствовать. Впрочем, я здесь уже давно, могу сказать, что в буре живут только те, кто хочет здесь жить.

— То есть, отсюда можно уйти?

— Можно, только нужно знать, как и куда.

— А вы можете подсказать?

— Я ведь не знаю, откуда вы пришли.

— Тогда просто расскажите о том, что и как происходит в буре? Вот просто всё, что сами знаете. Как попали сюда? Чем тут занимались?

— Что же, слушайте. Не против, если я закурю?

— Да, конечно, курите.

Он вынул трубку, потом кисет с табаком. Неспешно набил её, вставил в рот, а потом удивил нас. Вместо того, чтобы использовать спички или огниво, или, на худой конец, прикурить о головни их печки, он просто поднёс палец к табаку, а тот почти сразу загорелся. Магия?

— Так вот, как я уже говорил, зовут меня Евстафий, если полностью, Евстафий Васильевич Трубников. Я был рождён в богатой семье, потомственный дворянин, не раз отметился на службе государю.

— Дворянин? — я вспоминал историю. — Когда это было? И сколько вам лет?

— В этом мире нет возраста, нет даже понятия времени, если у вас есть часы, можете их выбросить, поскольку пользы от них ровным счётом никакой.

— Но вы можете сказать, когда родились. В том мире есть время. То есть, было.

— Было, родился я в одна тысяча семьсот двадцать седьмом году, в правление императора Алексея Петровича. В его же правление, будучи шестнадцати лет от роду, поступил на службу в кирасирский полк, отметился в двух войнах, заслужил награды, был пожалован… — он вдруг замолчал, попыхивая трубкой. — Не помню уже, чем именно, помню только, что сам государь отметил мои подвиги. А потом… потом всё пошло не так, я был уже немолод, вся жизнь прошла на службе, но одна ошибка стоила мне карьеры. В возрасте пятидесяти лет меня по навету разжаловали их подполковников в рядовые и сослали в Сибирь, на службу в полк линейной пехоты. А в пути, когда мы шли по тракту, началась буря. Сильная снежная буря. Мы никуда не пришли.

— И что потом?

— Потом мы скитались по странным местам, пустыня сменялась густым лесом, потом мы попадали в горы. Переправлялись через реки и сражались с тварями, которым ещё не придумано имя. В итоге, из сорока человек в живых остался только я один. Я попал в дом одного известного кудесника, великого мага, который словом мог ворочать горы. Он был стар, понятно, что здесь нет времени, но есть человек, привыкший во времени жить. И человек этот создан смертным. Он устал жить, но беспокоился о своём наследии. А в качестве ученика подвернулся я.