— Попробуйте университет, — посоветовал я, — или студенческий совет.

Интуиция не подвела: доктор Кемпбелл был штатным психотерапевтом местного университета. По субботам он не работал, по домашнему телефону ответила какая-то женщина: мистер Кемпбелл вернется во второй половине дня.

Поговорить с ним я смог лишь в четыре.

— У вас есть пациентка по имени Саманта Перри...

— Да, была до недавнего прошлого.

— Видите ли, Саманта поехала ко мне, в Айову... Я боюсь.

— Думаю, вам не стоит беспокоиться.

— Считаете, она не представляет никакой опасности?

— Ну, чисто теоретически...

— Тогда скажите, как с ней себя вести? Вы же ее лечите, значит, знаете, что следует делать, а что — нет.

— Мистер Инграм, она к вам не приедет. В День благодарения Саманта Перри умерла от передозировки снотворного. Нам известно даже точное время — час ночи.

Перед глазами потемнело. Чтобы не упасть, я схватился за кухонный стол.

— Это невозможно!

— Я сам выезжал на опознание.

— Сэм звонила мне той ночью!

— В котором часу?

— В Айове было три утра.

— Значит, в Калифорнии — час... Получается, лекарство она приняла до или сразу же после того. Никакой записки не оставила.

— Она не рассказывала...

— Не то слово, только о вас и говорила. Мисс Перри была патологически к вам привязана. Бедная девушка вбила себе в голову, что слышит ваш голос.

— Так у нее была паранойя?

— Мистер Инграм, я и так слишком много вам рассказал. Саманта мертва, но врачебную тайну я нарушать не хочу.

— А если она жива?

— Что, простите?

— Если девушка умерла в четверг, то как она могла позвонить мне в пятницу?

Доктор Кемпбелл ответил не сразу:

— Мистер Инграм, вы расстроены и не понимаете, что говорите. Наверное, просто даты путаете...

— Да поймите вы, в пятницу ночью Сэм позвонила снова!

— Послушайте, мисс Перри умерла в четверг. Вас либо разыгрывают, либо...

— Что — либо? — От волнения я чуть не выронил трубку. — Либо у меня галлюцинации?

— Мистер Инграм, вам нужно успокоиться...

Я повесил трубку. Не может быть, я ведь слышал ее голос!

Ночью кошмар повторился. Сэм позвонила в три часа ночи из Солт-Лейк-Сити. Когда я передал трубку Джин, она услышала только длинные гудки.

— Но ведь чертов телефон звонил! — волновался я.

— Наверное, сбой на станции... Чак, я правда никого не слышала.

Воскресенье, три часа ночи. Шайенн, штат Вайоминг. Саманта приближается... Как это возможно, если она мертва?

Университет выписывает студенческие газеты всех пятидесяти штатов, и в понедельник с утра мы с Джин поехали в библиотеку. К счастью, они уже получили пятничный выпуск газеты из Беркли. Я в отчаянии листал страницы. Вот она, крошечная заметка. «Несчастный случай в женском общежитии. Саманта Перри...» О подробностях тактично умалчивалось.

— Ну, теперь веришь, что она мертва? — спросила жена, когда мы вышли на стоянку.

— Тогда почему я слышу ее голос? Неужели схожу с ума?

— Ты чувствуешь себя виноватым, думаешь, что она умерла из-за тебя. Вот воображение и разыгралось.

— Ты ведь тоже слышала, как звонит телефон!

— Да, правда... И объяснений у меня нет... Если проблема в аппарате, мы его починим и сменим номер.

Мне стало легче. Вернувшись домой, я выпил две рюмки коньяку и смог заснуть.

Ночью, в три часа, телефон зазвонил снова. Пусть Джин ответит! Длинные гудки... Выхватив трубку, я услышал голос Сэм:

— Я уже близко... В Омахе... Спешу к тебе, любимый...

— Этого номера нет в справочнике!

— Ты сам мне его дал... Твоя жена пытается нас разлучить! Я ей покажу! Дорогой, скоро мы будем вместе...

Я закричал так, что Джин испуганно отшатнулась.

— Сэм, остановись! Я говорил с доктором Кемпбеллом...

— Нет... Он не посмеет нарушить врачебную тайну!

— Он сказал, что ты мертва!

— Я не могла без тебя жить. Скоро мы будем вместе!

От моих криков проснулись девочки. Я начал биться в истерике, и Джин пришлось вызвать «Скорую». Два укола — и я провалился в беспамятство.

От Омахи до нас примерно день пути. Во вторник Джин навестила меня в больнице.

— Как ты себя чувствуешь? — холодно спросила она, глядя на длинные рукава смирительной рубашки.

— Пообещай мне кое-что, ладно? Считай меня сумасшедшим, только, ради бога, сделай, как я прошу! Возьми девочек и уезжай из города. Сегодня в три часа ночи Саманта придет к нам домой.

В глазах жены светилась жалость.

— Обещай мне!

Джин медленно кивнула.

— Может, в дом Сэм и не сунется, — продолжал я. — Похоже, она в курсе последних событий и даже знает, что я в больнице. А что, если сюда придет? Нужно что-то придумать...

В голубых глазах жены заблестели слезы.

— Чак...

— Обязательно проверю, уехали вы или нет... Пожалуйста, не заставляй меня волноваться еще сильнее!

— Все сделаю так, как ты сказал. Возьму Сьюзен с Ребеккой, и мы где-нибудь спрячемся.

— Я тебя люблю...

Джин зарыдала.

— Как мы потом друг друга отыщем?

— Если выживу, пошлю тебе весточку.

— Как?

— Оставлю записку в деканате у секретаря.

Джин поцеловала меня в щеку, абсолютно уверенная, что я сошел с ума.

Из больницы я выбрался вскоре после наступления темноты. Джин и девочки уехали. Взяв спортивную машину, я покатил по скоростной магистрали.

Отель на окраине Чикаго, три утра. Сэм звонила из Айова-Сити. Она опять слышала мой голос. Якобы я сам сказал ей, что уезжаю из города. «Почему ты убегаешь?» — рыдала она.

Выехав из Чикаго в полночь, я без остановок гнал до самой Пенсильвании и в час ночи зарегистрировался в одном из отелей Джонстауна. Заснуть никак не удавалось, в голову лезли всякие мысли. Прошлой ночью Сэм повторяла: «Скоро мы будем вместе, навсегда!»

На туалетном столике лежит ручка и небольшой блокнот.

Три часа утра! Боже, сделай так, чтобы я дожил до рассвета!

Четыре утра. Саманта не позвонила. Неужели все в порядке? Не отрываясь, смотрю на телефон. Я ведь на востоке, в Пенсильвании. Другой часовой пояс. С Калифорнией три часа разницы, так что, когда в Айова-Сити три, в Джонстауне уже четыре.

Все, время!

Что-то здесь не так...

Боже милостивый, звонят не по телефону, а в дверь...

«The Storm» 1984

Во вступительной статье к «Всегда я слышу за спиной» я писал, что в бескрайних просторах Среднего Запада есть что-то внушающее благоговейный страх. Настоящую грозу я впервые увидел в Пенсильвании, а перебравшись в Айову, понял, что местные грозы еще страшнее пенсильванских. Когда в Айове по радио объявляют грозу, местные жители вздрагивают. Представьте себе зеленеющее небо и ветер, сметающий все на своем пути. За один летний вечер молния трижды ударяла в мой дом. В три часа ночи, прислушиваясь к дикому завыванию ветра за окном, я решил написать этот рассказ, впоследствии вошедший в сборник лучших произведений в стиле фэнтези 1984 года.

Первой ее увидела Гейл, когда вышла из мотеля на стоянку, где наш восьмилетний сын Джефф и я складывали багаж в машину. Точнее, я укладывал, а он руководил: «Этот рюкзак лучше оставить в салоне, а тот чемодан убрать в багажник». Потрепав Джеффа по русой макушке, я горячо заверил сына, что прекрасно справлюсь и без его советов.

Второе августа, четверг, восемь утра. Когда мы уезжали, столбик термометра в отеле поднялся до тридцати пяти градусов, и это при почти стопроцентной влажности! Складывать сумки в машину не бог весть как тяжело, а я потом обливаюсь. Эх, нужно было вместо джинсов шорты надеть! В безоблачном небе раскаленный солнечный диск. Ни дуновения, ни ветерка. Похоже, скоро настанет день, когда внедорожник с кондиционером из роскоши превратится в единственно возможное средство передвижения.