– Заведующий научной частью, заприте все дверцы, садитесь на свое место и пристегнитесь. Потом вернитесь к своим прежним обязанностям и подготовьте следующее вращение согласно графику.

– Дверцы заперты. Задраиваю люк в переборке. Так. Пристегиваюсь. Где бинокль?

– Джейк куда-то сунул. Внимание, приготовиться к вращению.

Нас снова окружила полная тьма. Я сказал:

– Капитан, теперь кувырок, если только вы не хотите сначала проверить нашу новую канализацию.

– Канализация Дити не касается! Я заведующая научной частью и отвечаю за гигиену, сантехнику и искривление пространства.

– Я тебя сменяю, милый, – сказала мне Дити и, повысив голос, приказала Хильде: – Второй пилот, замолчите. Папа, погаси свет и совершай кувырок. Тетя Шельма, попробуй задать следующее вращение на ощупь и на слух, без света. Это будет номер восемь, третье во второй группе.

– Есть, капитан Блай.

После кувырка ничего не изменилось. Джейк включил свет и доложил, что следующее вращение задано Шельмой правильно. Дити попросила меня взять командование на себя и сказала:

– Заведующий научной частью, я намерена проинспектировать пристройку, находящуюся в вашем ведении. Прошу вас сопровождать меня.

Шельма молча последовала за ней.

Их не было довольно долго. Наконец я спросил:

– Джейк, а о чем говорят между собой женщины, когда уединяются в туалете?

– И подумать об этом боюсь.

Послышалось хихиканье – они возвращались. Я сделал вывод, что воспитательные приемы, примененные Дити, действуют вполне успешно. Когда они пристегивались, Дити сказала:

– Милый, снаружи темно, как в преисподней. А в оба окна ванной светит солнце. Что бы это значило?

– Это по линии заведующего научной частью, – уклончиво ответил я. – Приготовиться к вращению.

На этот раз не только Джейк почувствовал, что мы сели на воздух, – я это отчетливо услышал. Джейк поспешно выровнял машину.

– Второй пилот, высота?

– Тысяча триста метров. – Слишком низко! Зеб, я выхожу в отставку и берусь за вышивание. Где мы? Я ничего не вижу.

– Мы над водой, папа, в легком тумане. По правому борту виднеется берег. Джейк развернул Аю вправо. Я разглядел береговую линию. Крылья Аи были выдвинуты: Джейк перевел ее в пологое планирование и переключил на автопилот.

– Разгерметизироваться пока не будем: брать пробы воздуха на такой высоте я не желаю.

– Эй, вижу парус!

– Где, Шельма?

– Справа по носу. Парусное судно!

Убей меня Бог, и в самом деле! Корабль семнадцатого века – с прямыми парусами, высоким полубаком и кормовой надстройкой. Джейк немного снизился, чтобы было лучше видно. «Бояться нечего, – говорил я сам себе. – У тех, кто плавал на таких кораблях, управляемых снарядов не было». Выглядело это очень красиво. Джейк заложил глубокий вираж, чтобы крыло не мешало нам смотреть. Однако наш вид у команды корабля, судя по всему большого восторга не вызвал. Матросы метались по палубе, рулевой, зазевавшись, дал кораблю свалиться под ветер, и паруса его беспомощно заполоскали. Я не хотел, чтобы беднягу протащили под килем, и велел Джейку выровнять Аю и направиться в сторону берега.

– Господи, папа, – сказала Дити, – ты напугал меня до полусмерти.

– Почему, Дити? То есть капитан Дити? Это они перепугались. Неужели ты боишься пушек, которые стреляют порохом?

– Да ты чуть не задел правым крылом за воду.

– Не говори глупостей, Дити, до воды было еще больше двухсот метров. Ну, может быть, сто пятьдесят во время виража. В общем, хватало.

– Погляди на альтиметр. И на барометр.

Джейк посмотрел, и я тоже посмотрел. Судя по радарному альтиметру, мы находились над водой в девятнадцати метрах; Джейку пришлось переключить прибор на другую шкалу, чтобы в этом убедиться. Барометр показывал около тысячи миллибар – почти как на уровне моря.

– АЯ, ПРЫГ! – крикнул я.

Она прыгнула. У меня перехватило дыхание.

– Дити, как я мог сделать такую ошибку? – спросил Джейк.

– Не знаю, папа. Мне виден конец крыла, а тебе нет. Когда мне показалось, что ты вот-вот заденешь за воду, я посмотрела на приборы и совсем уже собралась завопить, когда ты ее выровнял.

– Капитан, я не смотрел на приборы, я ориентировался по мачтам этого корабля. Могу поклясться, что до него было не меньше трехсот метров по прямой. Значит, высоты должно было хватить с избытком.

– Джейкоб, а ты не узнаешь это место? – спросила Шельма.

– Ты что, хочешь сказать, что раньше тут бывала?

– Нет, я его знаю только по книгам, любимый. По пересказу для детей в третьем классе. По более подробному варианту – в шестом. В конце концов я добралась и до полного текста, без купюр, и он произвел на меня тогда большое впечатление. Я до сих пор с удовольствием читаю все эти непристойности.

– Что ты там несешь. Шельма? – строго спросил я.

Вместо нее мне ответил Джейк:

– Как ты думаешь, Зеб, что это может быть за корабль, если я, глядя на него, решил, что лечу высоко, а на самом деле чуть было не врезался в воду?

– Поняла! – воскликнула Дити.

– Сдаюсь, – сознался я.

– Скажи ему, папа.

– Корабль, на котором матросы ростом в пятнадцать сантиметров.

Я задумался. Мы приближались к берегу; я сказал Джейку, чтобы он поднялся до двух километров – строго по приборам! – и велел Ае держаться на этой высоте. Но по всему казалось, что мы гораздо выше.

– Если кому-нибудь доведется повстречаться с преподобным Джонатаном Свифтом, дайте ему хорошую оплеуху от моего имени.

– А как, по-твоему, Зебадия, – спросила Дити, – этот континент и есть страна великанов – Бробдингнег?

– Надеюсь, что нет.

– Почему, милый? Подумай, как было бы здорово.

– У нас нет времени возиться ни с лилипутами, ни с великанами. Ни у тех ни у других не найдется акушеров, которые могли бы быть вам полезны. Шельма, приготовься к набору высоты до ста тысяч километров. Потом вращение. Кто-нибудь имеет хоть какое-то представление о том, что с нами происходит? Если не считать того, что говорит Шельма: будто мы уже умерли, только еще этого не знаем?

– У меня есть еще одна гипотеза, Зебби.

– Выкладывай, Шельма.

– Только не смейся. Потому что ты рассказывал, что ее суть вы с Джейкобом уже обсуждали. Будто человеческая мысль существует в виде квантов. Я не знаю, чем кванты отличаются от «Фанты», но знаю, что это неделимая величина. Ты рассказывал, что вы с Джейкобом говорили о такой возможности: что у воображения тоже есть свои неделимые величины, или кванты, вы называли их «фиктонами» – или «фиктантами»? В общем, что всякая история, которая кем-то сочинена – или еще только будет сочинена, если это имеет значение, – уже существует в одной из вселенных Числа Зверя.

– Но, Хильда, дорогая моя, это были просто абстрактные рассуждения!

– Джейкоб, твои коллеги и эту машину тоже считали «абстрактным рассуждением»! Разве ты мне не говорил, что человеческое тело – это просто сложное уравнение волновой функции? Помнишь, когда я тебя укусила? Я ничего не имею против того, чтобы быть волновой функцией, волны – это красиво, а укусила я тебя за это словечко «просто».

– Зебадия, там слева город. Взглянем на него, прежде чем отправляться дальше?

– Капитан, это вам решать. Вы видели, какую панику мы вызвали на том корабле. Представьте себе, что вы четырнадцати сантиметров ростом и живете в этом городе, а тут в небе появляется огромное чудище и начинает на вас пикировать. Вам это очень понравится? Сколько этих маленьких человечков упадут в обморок от страха? Сколько умрут от сердечных приступов? Скольких вы считаете возможным убить, чтобы удовлетворить свое любопытство? Для них мы чудища пострашнее, чем Черные Шляпы для нас, – добавил я.

– Ох, милый! Ты прав, Зебадия, – к моему огромному сожалению. Сматываемся отсюда поскорее.

– Второй пилот, приготовьтесь к смещению до высоты сто тысяч километров. – Смещение по оси h, в положительном направлении, установка верньера пять – готово.