– Изумительно! Экипаж и бригадир Херд-Джоунз: отправление через тридцать пять минут. Двери машины открываются за пять минут до отправления. Вопросы есть?

– Есть предложение. Я принесу сандвичи.

– Спасибо, Скриппи! Берти…

– Да, мадам?

– Дити и я хотели бы, чтобы нас поцеловали на прощание… а то вдруг с нами что-нибудь случится.

Всю ночь мы трудились как проклятые. Я велела Ае выводить на дисплей «бинго-точки» при каждой остановке, причем точки, обозначавшие склады припасов, следовало обводить кружочками.

Что вы думаете: склады действительно обнаружились.

Всю поездку я только и думала: где бы я расположилась, если бы я была складом припасов? Где удобнее садиться орнитоптерам? Где для них найдется побольше воды? Скриппи, Хильда, папа, Зебадия – а возможнее, и Ая – думали о том же.

Мы вернулись в половине второго, сделав дело. Хильдочка передала результаты Скриппи, и мы легли спать.

Наутро, в одиннадцать, за нами прибыл экипаж – но без Скриппи. Он прислал записку с извинением, в которой сообщал, что лейтенант Бин знает, что нам нужно, и готов выполнить любые дополнительные просьбы.

Капитан тетя в постели не завтракала. Когда в девять по местному времени я проснулась, она была уже за работой – укладывала свои и папины вечерние туалеты обратно в пластиковые чехлы, а затем в позаимствованную для этой цели сумку. Наше свежевыстиранное белье, врученное нам ночной горничной по нашем возвращении, находилось в другой сумке, тоже позаимствованной.

Хильдочка стояла на коленях у себя в гостиной. Она подняла голову, улыбнулась и сказала:

– Доброе утро. Ты бы влезла в свой тренировочный костюм, детка, а то горничные заходят.

– Да пускай, мне все равно. Они меня уже два раза в таком виде заставали.

– Зато им не все равно. Не надо обижать слуг, милая моя. Особенно подневольных слуг. Они могут зайти в любой момент: принесут еду. Притащи вечернюю одежду, свою и Зебби, ладно? Я упакую.

– Спасибо, не надо, сама упакую. Я собиралась залезть обратно в постельку под бочок к одному симпатичному мужику, но ты сказала про еду, и я передумала. А почему такая спешка, Хильдочка?

– Дити, я исполняю собственный приказ. Когда я почищу зубы после завтрака, зубная щетка отправится ко мне в сумочку. Почему спешка? Потому что скоро проснутся наши мужья. С мужчинами лучше не дискутировать, а ставить их перед свершившимся фактом.

– Слышу тебя три раза, киска. Когда они встанут, они захотят есть. Когда за нами приедет экипаж, они будут наслаждаться второй чашкой кофе. Они скажут: «Сделаем это, когда вернемся. Нельзя заставлять бригадира ждать!» Ладно. Соберу наши вещички, и давай потихоньку вынесем их, пока они снят. Я отнесу то, что потяжелее.

– Нам ничего не позволяется носить самим, Дити. Но тут полно горничных. Смотри-ка, ты рассуждаешь так, как будто век замужем.

– Пять лет практики на папе. Но знаешь, Хильдочка, даже с папой нетрудно справляться, если все продумывать заранее.

– Спасибо за совет, буду стараться. Слушай, Дити, как быть с горничными, а?

– В каком смысле?

– В старые времена, когда у всех были слуги, гостям дома полагалось давать тем, кто их обслуживает, на чай. Но как тут это сделать, Дити? У меня только нью-доллары, две бумажки по двадцать пять, за подкладкой сумочки. Здесь это макулатура.

– У папы и Зебадии есть золото. Я точно знаю, потому что это весомый груз, мне пришлось учитывать ею массу при погрузке. Вот смех-то: эти скряги припрятали по одной и той же порции золотишка – с точностью до четырех значащих цифр. Так что горничные не проблема, если только ты знаешь, сколько надо давать на чай – я не знаю. Нам все равно сегодня придется покупать местные деньги, они нам понадобятся.

Лейтенант Бин, он же Брайен – очаровательный пушистый щенок. Служить во «внеземных колониях» пошел добровольно. Мы тут же предложили ему называть нас по именам; «Дити» и «Зеб» у него еще как-то получилось, но перейти с «капитана Берроуз» на «Хильду» оказалось выше его сил. Он остановился на обращении «капитан Хильда», а папу стал называть «профессором».

Он был очень доволен, что нам понравился его «экипаж». Вы только представьте: громоздкий деревянный фургон со стоячей паровой машиной позади. Штурвал, как на парусном судне, от которого под корпусом тянутся тросы для управления передними колесами. Багажное отделение посредине и четыре скамьи в передней части – от двенадцати до шестнадцати сидячих мест.

И команда из пяти человек!

Машинист, кочегар, кондуктор и двое рулевых.

Кондуктор сидел на высоком сиденье, водруженном на ящике для багажа, говорил всем прочим, что им делать, и время от времени звонил в колокол или свистел в свисток. Колокол предупреждал другие машины, чтобы не попадались на пути, а свисток сообщал, что машина сейчас поедет или остановится. Движение было большое, но «экипажи» попадались нечасто, больше всего было трехколесных велосипедов, как легковых, так и грузовых. На самых крупных одновременно крутила педали целая дюжина ездоков.

– Вы, наверное, слышали, – сказал Брайен, – нам тут не удалось развести лошадей. Но мы не сдаемся: рано или поздно выведем такую породу, которая здесь приживется. Вот тогда-то у нас и будет настоящая колония, а не просто место для перевоспитания злодеев и добычи лекарственного сырья.

– Лекарственного сырья?

– Ну да! Именно оно обеспечивает нам самоокупаемость. Берусь утверждать, что потомки этих заключенных будут состоятельными людьми. Я покажу вам поля: все в травке. Это такое жаргонное обозначение для Cannabis Magnifica Martia. Ну, конечно, кроме тех, на которых выращиваются пищевые культуры. Бригадир Херд-Джоунз хотел свозить вас на Норфолкскую плантацию. – Он улыбнулся. – Поехали?

– Минуточку, – сказала тетя Хильда. – Если я правильно поняла записку бригадира, мы можем вносить в программу изменения?

– Капитан Хильда, экипаж и я к вашим услугам на неограниченный срок. Таков полученный мной приказ, и я буду счастлив его исполнить.

– Брайен, я заказала кое-что портнихе. Мне сказали, что сошьют за ночь. Где мне справиться, готово ли?

– Прямо здесь. Кажется, я видел, как доставили какой-то пакет, пока мы беседовали: возможно, это ваш. Его отправят к главной домоправительнице, а она распорядится отнести его к вам. Вы ведь в Комнатах Принцессы, не так ли?

– Да, Брайен, я сбегаю наверх и посмотрю.

– О, пожалуйста, не надо, – Брайен сделал едва уловимый жест, и откуда ни возьмись возник рядовой. – Смейзерз, сходи передай от меня привет миссис Дигби и узнай, не прибыл ли пакет для капитана Берроуз.

– Есть, сэр!

– Постойте! Брайен, если прибыл, то пускай его принесут сюда.

Лицо Брайена приобрело то самое выражение, которое бывает у папы, когда он вот-вот потребует объяснений по поводу «неразумного» поведения некоторых лиц женского пола. Но Брайен только произнес:

– Если пакет прибыл, то скажи миссис Дигби, что его необходимо сейчас же доставить сюда. Одна нога здесь, другая там.

– Есть, сэр! – Солдат изобразил на лице высшую степень рвения и пустился бегом исполнять приказание.

Хильда сказала:

– Спасибо, Брайен. Если я погружу эту вещь к нам на корабль, будет одной заботой меньше. Ваша любезность разгрузит мне память.

– Всегда рад, капитан Хильда.

– Хильда, за это платье еще не заплачено.

– О Боже! Ты прав, Джейкоб. Лейтенант, где здесь можно обменять золото на местные деньги? И не знаете ли вы, каков обменный курс? Если считать в граммах.

– Или в тройских унциях, – добавила я.

Брайен как будто и не слышал. Он повернулся к своему экипажу:

– Паркинз! Поезжай по большому кругу! Когда вернешься, чтобы был полный пар и можно было сразу двинуться в путь на полной скорости.

– Ясно, сэр. – Фургон неторопливо отъехал.