Мы совершили вращение и оказались… нигде.

По крайней мере так это выглядело. Свободное падение и непроглядный мрак – только в кабине от приборов управления исходило слабое сияние.

– Капитан! – вполголоса произнесла моя дочь. – Можно я включу внутреннее освещение?

Это был прекрасный случай установить наконец дисциплину и порядок.

– Не разрешаю. Второй пилот, мне бы хотелось видеть во всех направлениях.

– Слушаю, сэр, – откликнулся Зеб.

Прошло несколько секунд. Я заговорил снова:

– Второй пилот! Чего вы ждете?

– Приказаний, сэр.

– Какого черта, Зеб! Что ты там копаешься! Я же сказал, я хочу видеть во всех направлениях. У нас есть для этого готовые программы.

– Так точно, капитан.

– Ну? Что же ты не пускаешь их в дело? Или ты разучился выполнять приказы? (Я просто не мог взять в толк, что это с Зебом такое случилось.)

– Капитан, я пока что не получал никаких приказов, к тому же я не за рулем.

Я открыл было рот, чтобы обругать его – и осекся. Что я, собственно, только что сказал? Я вспомнил, что во время маневрирования автопилот работает в режиме записи: можно было бы проиграть все произнесенное в последние несколько минут…

Но лучше было этого не делать. Время ушло бы впустую, а между тем вдруг я действительно не облек свою мысль в форму прямого приказа? Впрочем, дурацкое поведение Зеба все равно не следовало спускать ему с рук.

– Второй пилот, мне прекрасно известно, что я не отдавал вам прямого приказа. Тем не менее на просьбы капитана принято реагировать как на вежливо сформулированные приказания.

– Так точно, сэр.

– Ну так какого же черта.

– Капитан! Капитан Джейкоб! Пожалуйста, послушайте! Пожалуйста!

Я сделал глубокий вдох.

– В чем дело, Хильда?

– Капитан, в мои обязанности входит давать вам совет.

– А, ну тогда советуй, только побыстрее.

– Капитан, вы не обращались ко второму пилоту ни с приказом, ни с просьбой. Запись автопилота это подтвердит. Вы упомянули готовые программы – но оперирование программами, работающими с голоса, в обязанности второго пилота не входит.

– Я могу приказать второму пилоту воспользоваться программой, работающей с голоса.

Хильда не ответила. Я подождал еще, потом сказал:

– Ну?

Потом я сказал:

– Астронавигатор, вы мне не ответили.

– Виновата, капитан. На что не ответила?

– На мой вопрос.

– Капитан, я не знала, что вы задали мне вопрос. Не могли бы вы его повторить?

– Ну, хорошо, хорошо. Забудем про это. Первый пилот!

– Да, капитан.

– Дити, какая у нас есть программа, чтобы совершить полный оборот вокруг оси «x»?

– Произнести по буквам, сэр? Наша Умница все слышит.

– Нет, просто задействуй ее. Выключи приборные огни. Пилоты смотрят вперед, капитан и астронавигатор – по сторонам. Выполнять.

Свет от приборной доски потух, и мы очутились в самой темной тьме, в какую мне когда-либо случалось попадать. Я услышал сдавленный стон, и меня охватил приступ сочувствия к дочери: она всегда терпеть не могла темноты. Но мой приказ она выполнила:

– Ая Плутишка, турман.

– Кувырок вперед – У-ух!

– Выполняй.

Я почувствовал, как натянулся мой привязной ремень: наши сиденья находились впереди центра массы, и мы начали вращаться вокруг этого центра. Я начал считать секунды, так как вспомнил, что реализация этой программы занимает двадцать секунд.

Отсчитав семьдесят восемь секунд, я уже задумался было, в чем же дело, но тут Дити объявила: «Двадцать секунд», а автопилот сообщил: «Конец программы».

– Ты умница, Ая, – сказала Дити.

– Была бы я умница, стала бы я всем этим заниматься. Конец связи.

– Конец связи, Ая. Капитан, прошу разрешения включить свет в кабине.

– Разрешаю. Доложите результаты наблюдений. Второй пилот!

– Командир, я ничего не видел.

– Дити?

– Ничего.

– Хильда?

– Джейкоб, я не разглядела решительно ничего. Давайте уберемся из этой вселенной, а? Мне она не нравится.

– И мне, – откликнулся наш второй пилот. – Мне тут не по себе. Капитан, на что нам пустая вселенная?

– Зеб, «пустая вселенная» – бессмысленное выражение. Пространство-время подразумевает массу-энергию, и наоборот.

– Мне она кажется пустой, капитан.

– Мне тоже. Тут теоретическая дилемма. То ли масса в этом пространстве-времени настолько отдалена от нас, что мы ее не видим – то ли она находится в состоянии тепловой смерти, энтропийного равновесия. Или, может быть, мы сами создали эту вселенную, совершив то вращение?

– Как это – создали?

– Вполне возможная вещь, – пояснил я. – Если мы – единственная масса в этой вселенной, то, значит, эта вселенная вообще не существовала, пока мы не создали ее своим перемещением сюда. Но она не коллапсирует, когда мы выйдем из нее, потому что мы оставим после себя кванты, которые сейчас излучаем.

– Гм-м-м… Капитан, меня беспокоит совсем другое. Мы стартовали из вселенной-десять и один раз повернулись на девяносто градусов, так?

– Так. Мы совершили вращение вокруг оси «x» и тем самым сдвинули каждую из остальных пяти осей на девяносто градусов. Сейчас время для нас течет по оси y. Оси m и z стали теперь пространственными координатами, x остается пространственной, потому что мы оборачивались вокруг нее. Оси «тау» и t сейчас исключены, не используются.

– Гм-м-м… Дити, какое сейчас время но Гринвичу? – Зеб посмотрел на приборную доску.

– Так… Семнадцать часов тринадцать минут ноль девять секунд.

– Умница утверждает, что ты отстаешь на двадцать секунд. – Зеб взглянул на свои штурманские часы. – Но по моим часам выходит нечто среднее. Сколько минут назад мы покинули Виндзор-Сити?

– Прошло тридцать девять минут тринадцать секунд. Спроси что-нибудь потруднее.

– Вопрос потруднее я задам твоему папочке. Капитан, если вы велите А.П. доставить нас к дворцу в Виндзор-Сити, вот сейчас – заметьте время! – какое время будет там по Гринвичу?

– Посмотрим на свои часы. Примерно семнадцать пятнадцать.

– Но ты же говоришь, что после поворота время потекло для нас по оси y.

– Но – ах Боже мой! Какой же я дурак, Зеб! На оси t с момента поворота никакого времени вообще не прошло. Если бы мы совершили обратное вращение, мы очутились бы в том же самом мгновении.

– Дити, лапочка, – спросил Зеб, – ты согласна?

(Мне не понравилось, что мой зять советуется с моей дочерью по поводу правильности моего профессионального суждения – но я подавил недовольство. Для меня Дити по-прежнему дочурка, и я как-то забываю, что она еще и мой коллега по профессии.) Дочурка внезапно встревожилась.

– По-моему… Папа! Помнишь то первое путешествие в мир без буквы J? Тогда время шло, это точно!

– Но это было смещение, Дити, – мягко заметил Зеб. – Вы продолжали испытывать длительность по оси t.

Дити задумалась, потом огорченно сказала:

– Зебадия, я перестала понимать, сколько сейчас времени. Папа прав: мы испытываем длительность только по одной оси, и сейчас это ось у. Нельзя испытывать длительность сразу по двум осям. – Она горько вздохнула. – Что же, значит, мои внутренние часы больше не показывают правильное время?

– Вовсе нет, – успокоил ее мой зять. – Это все равно что переход из одного часового пояса в другой. После того как мы высадились на Марсе-десять, твои внутренние часы стали отсчитывать время и по Гринвичу, и по меридиану высадки, хотя это местное время и отставало с каждым часом. Простой поправочный коэффициент тебе нисколько не мешает. Милая моя, ты даже не представляешь себе, какая ты умная!

Он ободряюще похлопал ее по руке, потом обернулся ко мне.

– Капитан, позвольте мне предложить некоторые изменения в нашем плане действий.

– Пожалуйста.

– Сэр, я предложил бы двухходовую комбинацию. Сначала вернуться к Виндзорскому дворцу, предварительно установив верньеры на высоту сто тысяч километров строго вверх, и немедленно переместиться в эту точку. Затем возвратиться в нашу родную вселенную-ноль – только не на Землю-ноль. А лечь на орбиту вокруг Марса-ноль. И эта орбита станет нашей базой для дальнейших операций.