Или с опытом приходит привыкание и каждый раз нужно все больше и больше дозу, или организм в состоянии стресса и осознавания, что опасность еще не миновала, сократил процесс, но закончилось все быстро. Я выдохнул, поднял гвоздь и собрался добивать гурмана, любителя мороженки, но услышал приближающиеся крики и мое имя.

Гидеон вбежал из какой-то темной ниши, увидел меня и чуть ли не обниматься бросился. Я хоть и рад был его видеть, но отстранился. Видок у него был тот еще — весь пыльный, грязный, на голове комья слипшейся паутины, под глазом сажа.

— Матвей! Живой? Слава бо… — он осекся, будто чуть не сказал матерное слово, сделал глубокий вдох и набросился на меня, — Сволочь ты этакая, куда тебя понесло? Зачем ты убежал? Я думал, что уже не найду тебя. Что бы мне Гордей на страшном суде сказал? О чем ты думал вообще?

Я чуть не задохнулся от возмущения. Оказывается, это я убежал? Нет бы похвалить, что такого крутого оборотня в одиночку завалил. И второго почти. Блин, надо же добить!

Оборотень услышал мои мысли, дернулся и перевернулся. Оперся на передние лапы и начал подниматься. Смотрелось жутковато — морду с лапами он не поднимал, первой вверх шла горбатая спина, и только уже потом он сам.

А потом его начало ломать, с хрустом дернулась лапа. Вроде выправить хотел, но перестарался — ее выгнуло в другую сторону. Потом передние лапы с судорожно сжатыми когтями начали хрустеть, дошло и до шеи — ее выгнуло совсем уж неестественно. При этом деймос не издавал ни звука, только сухие щелчки суставов.

— Гидеон… — я позвал его вкрадчивым шепотом, пытаясь перебить поток претензий.

— Захар мне всю плешь проес… — Гидеон осекся, обернулся и побледнел, — Бежим. Он сейчас оборачиваться начнет в боевую форму.

— В смысле?

— В прямом, это же оборотень!

— Бежим, говорю! — потянул меня Гидеон к проему, из которого он пришел, — Нам сейчас ее не одолеть.

— Ее? — я явно притормаживал. Факт, что это не просто, пусть чересчур уродливый, но волчонок, который, обернувшись обратно, должен нагишом бегать и стыдиться людей, а неведомая хрень, дался мне тяжело.

— Да, это самка, — священник впихнул нас в узкий проем, сделал какие-то пассы в сторону зала, будто перекрестил, и что-то рассыпал за нашей спиной, — И ты, похоже, убил ее хахаля.

— И что? Мы просто так убежим? — я поддал скорости, увидев черную тень, появившуюся в проеме за спиной, — Сзади оставим?

— Пока да, — пыхтел Гидеон, — Потом вернемся и добьем, я на нее маячок повесил. Ходу давай, там поворот скоро, а за ней решетка.

Поворот я пролетел. Под вопль Гидеона меня занесло в обратную сторону, я ухватился за край стены и увидел, что именно нас преследует. Торс с руками практически не изменились, кожа стала гладкой и отливала металлическим блеском. А вот голова с ногами изменились кардинально. Ног я вообще не увидел — все, что ниже колен было окутано черными сгустками тумана. Казалось, что тварь левитирует, медленно, но настойчиво плывя над землей.

Голова выглядела так, будто в момент превращения какой-то шутник, схватил оборотня за уши, стянул их, а потом завязал на затылке. При этом глаза и нос натянулись куда-то на макушку и пропали из виду, и вместо лица осталась только клыкастая челюсть. Практически идеальный зубной частокол прерывался только в одном месте, в том, куда в первый раз прилетела моя дубинка.

— Давай скорее, — крикнул Гидеон, пытаясь сдвинуть старую, проржавевшую решетку, чтобы перекрыть проход, — помощь нужна.

Жуткий скрип эхом разнёсся по коридорам, но мы справились. Захлопнули решетку и пинками затолкали проржавевший засов. Гидеон достал бутылку с прозрачной жидкостью, и, к моему удивлению, пить из нее не стал, а начал обильно поливать замок, петли и прутья, стараясь ничего не упустить.

— Ээх, маловато святой воды взяли, — Гидеон потряс бутылкой, выпихивая последние капли на засов, а потом разбил бутылку об решетку, — Еще и фонарь где-то потерял, у тебя что? Муху вызывал?

— Нет, сам пока справился. Огневика много пожег, и колоть больше не смогу, — я показал затупленный замыленный кончик, плохо переживший встречу с ребрами оборотня.

Приплывшая тварь зашипела от попавших на нее осколков, но замедлилась. И не дойдя примерно метр до решетки, остановилась на границе с натекшей лужей. Ее черный туманный покров всколыхнулся, будто медуза на воде, и стал кружить вокруг нее, выпуская думные щупальца в сторону решетки. Они подлетали к прутьям и, дергаясь, как от ожога, втягивались обратно.

Гидеон довольно уверенно вел меня по коридорам, лишь на мгновение подвисая на перекрестках — искал оставленные знаки. По идее, мы могли быть уже под гостевым домом, ну или вообще черт знает где, если пространственная карта в моей голове была перевернута.

На одном из ответвлений я остановился, не желая идти туда, куда зовет священник. Что-то было не так. Я принюхался, пытаясь вычленить из трухлявой плесени и перегара Гидеона то, что меня смутило. Никогда за собой раньше не замечал ни тонкого нюха, ни супер зрения, ни тем более голоса и слуха.

А в этом мире все было свежее, ярче, насыщенней. И сперва я решил, что это банальная экология — отсутствие выхлопных газов, мусорных свалок и всего того, что загаживает «арбатский» мир. Но с момента первого поглощения баргеста что-то изменилось кардинально. Мне не только пахло вкуснее, я стал чувствовать разницу и выделять оттенки.

Вот и сейчас нос уловил что-то необычное для подземелья. Оружейную смазку, порох и сирень — весь тот ароматный букет, что я чувствовал от Дарьи в броневике.

— Тебе удалось найти Кравец? — я догнал Гидеона и потащил его обратно к перекрестку.

— Нет, что-то мешает. Чувствую, что где-то рядом, но понять не могу. Куда ты меня тащишь?

— Есть одна идея, — мы остановились перед нужным мне проходом, — Ты здесь искал?

— Нет, — Гидеон посмотрел по сторонам, — Только до сюда дошел и почувствовал, что кто-то деймоса изгоняет. Ну и побежал, надеясь, что это ты. Чувствуешь что-то? Тогда веди.

И я повел. Сначала довольно уверенно и быстро до тех пор, пока мы не забрели в обжитое помещение. Это было похоже на склад. Я приложил палец к губам, призывая Гидеона не шуметь, и на цыпочках прокрался внутрь.

Электрическая лампочка тускло светила на груду закрытых разноформатных ящиков, выстроенных вдоль стены. С другой стороны тоже ящики, но вскрытые и разбросанные поверх остатков упаковочной соломы. Судя по штампам и надписям на досках, здесь находился мини-склад туриста-выживальщика.

Много консервов, от говядины до сладких персиков, несколько одеял и плащей, а также почти полный ящик с «Царской» водкой, откуда Гидеон моментально спер три бутылки.

— Не смотри на меня так, — прошептал святоша. — Огневую бомбочку сделаю, другого оружия все равно здесь нет.

Ориентируясь по проводу, который тянулся от лампочки, мы пошли дальше. Впереди, на границе, где заканчивался коридор, виднелась полоса света и, чем ближе мы к ней приближались, тем больше разнообразных шумов оттуда доносилось.

Там шла какая-то работа. Трещало что-то механическое, слышались шаги, скрипы и периодическое рычание оборотней. Я выглянул из-за стены и подвис, пытаясь осознать увиденное.

Большой зал. Сильно больше, чем все комнатушки, мимо которых мы прошли, вместе взятые. Широкий балкон по кругу, а внизу яма с несколькими уровнями, лестницами и пандусом по кругу.

И здесь были люди — я насчитал шестерых. Странные люди в белых матовых масках, повторяющих человеческое лицо без каких-либо эмоций. Все при делах.

Глаза забегали, не понимая, куда смотреть. Все здесь было странно.

И эти люди в масках, которые, явно торопясь, собирали странное оборудование и на тачках вывозили его из ямы.

И странный, чертовски жуткий нетающий ледяной куб, в котором проглядывались человеческие тела. Ко льду были подведены трубки от еще более странного маленького прибора, мигающего голубым светом.