Захар пожал плечами, мол “деймос его знает, пойдем ближе посмотрим”, и через несколько минут мы уже стояли перед запертыми воротами и читали прикрепленное к ним объявление. «Усадьба закрыта и находится под магической охраной. В случае срочных вопросов обращайтесь к поверенному К.Н. Панченко в гор. Белый Яр».

— Попили, блин, пивка… — я запрыгнул на забор, надеясь, что-нибудь высмотреть через решетку.

— Матвей, аккуратней, за верхушку не берись, там защита, — управляющий дернул крюком и поймал мой ботинок, не дав мне закинуть ногу.

— Ладно, пошли обратно, может, Гидеон уже вернулся.

Но священник не вернулся. Ни днем, ни вечером, ни на следующий день. Все меня уговаривали, что это нормально, что Гидеон и на большее пропадал то в запое, то в загулах. Я нервничал, но домашние дела — а я неожиданно втянулся, то дрова нарубить, то в гараже порядок навести, то осины набрать для кольев, отвлекали.

Но к вечеру я не выдержал. Ну, не хотел я верить, что святоша забухал. Привык я к нему как-то, прикипел уже. И он мне обещал сразу вернуться.

Захар обещания Гидеона в виде довода не принял. И тогда меня понесло, я стал возмущаться, что здесь вам не тут, что трое суток не нужно ждать, перед тем, как заявление о пропаже писать. Тем более что даже там ждать столько уже не нужно.

Скорее всего, они ничего не поняли, но хоть засуетились.

— Надо звонить, — я кивнул на висящий на стене аппарат.

— Не работает. Отключили за неуплату, — Захар вжал голову в плечи, но увидев, что я начинаю закипать, сразу оговорился, — То есть мы не можем позвонить, но нам могут.

— Ага, и тут входящие бесплатно, это хорошо, — даже смешно стало, что некоторые вещи в обоих мирах одинаково работают, — То есть связь-то есть. А есть какие-то бесплатные номера? Стража, скорая лекарская помощь? Справочная? Точное время?

— Есть один, — обрадовался Гидеон, — В Орден можно позвонить, сообщить о разрыве.

— Подойдет, звони скорее!

Гидеон покрутил ручку и прокашлялся.

— Девушка, аллоу, соедините меня, пожалуйста, с отделением императорского ордена, — Захар нервничал и старательно проговаривал каждое слово, будто первый раз с инопланетянами разговаривает, — Да, да, я подожду.

Интересно работает система, то есть попроси он другой номер, девушка бы отказала? И нужно ли знать номер абонента или достаточно назвать имя? Решил спросить, пока ждем, но послышалось шипение, когда Захару что-то ответили.

— Да. Нет, у нас ничего не случилось. Да, я понимаю, что нельзя просто так звонить, но подожди, голубчик, не отключайся. Трофима позови на минуточку, очень тебя прошу. Спасибо, друг, с нас причитается.

Управляющий смахнул пот со лба и стал переминаться с ноги на костыль так, будто ему там мелодию на ожидание включили. Я показал ему большой палец, молодец мужик, удивил меня талантом переговорщика.

— Трофим, здравствуй! Это Захар. Какой? Ну, из ЧОП «Заря». Да! Тот самый, из железа…Тут такое дело, мы Гидеона не можем найти. А он к вам поехал вместе с Кравец, заказ сдавать. Давно? Так три дня уже. Как не было? Как это заказ никто не закрыл?

Блин, как чувствовал, а то и, вообще, накаркал. Захар тоже как-то побледнел, повесил трубку и посмотрел на меня.

— Как в город добраться? — я вздохнул, понимая, что ни каршеринга, ни даже такси в нашей глуши пока не предусмотрено.

— В Авдеевке есть лошади и несколько моторок, — Захар подошел к двери, — Сейчас Митьку отправим, он шустро обернется.

И действительно, пацан вернулся уже через час и не один, а с худым пропитым мужичком в фуфайке, мотоциклетных очках и, прилипшем к губе, бычком от папиросы. Примчали, оглушив всю округу, пердящим дребежом на моторке. Точнее, на малой моторке, а по мне так, вообще, на микро.

Этакая смесь мопеда с велосипедом. От первого ей достался небольшой бензобак, замотанный веревками к раме, а от второго — жесткий маленький багажник, сделанный из чьих-то рогов. Еще одни рога красовались спереди, и, вероятно, должны были придать велику воинствующий вид.

— И как мы на этом поедем? За что здесь держаться? — спросил Захар, примеряя, куда можно воткнуть крюк, чтобы это не треснуло и не отломилось.

— Ты никак, — я сразу же поднял руку, не давая ему сказать, — Ты остаешься дома, ждать Гидеона. Я один сгоняю быстренько, все разузнаю и вернусь. И даже не спорь.

— Но, Гордей… — все-таки начал мямлить управляющий.

— Гордей сказал, чтобы дом московский не продавали, а без тебя я даже не знаю, куда платежи с квитанциями относить, — я похлопал его по плечу, — Не спорь. Я все равно здесь один не останусь, мучаясь в неведении, что с вами обоими произошло. И не зная, что вообще дальше делать. Так что закрыли вопрос.

Захар, к счастью, сдался быстро. Но вряд ли оценил мою речь, скорее понимал, что с моцика навернется.

Железный человек жестко поторговался с «таксистом», сбил первоначально озвученный ценник в два раза, но все равно охая и скрипя, заплатил мужику три рубля.

Я проверил, ничего ли я не забыл: огневик, душелов (в который незаметно вернулся Муха пару дней назад, считай перезарядился, и периодически накидывал мне образные напоминания про кольцо), французский гвоздь. Кобура с обрезом «крынки», десяток обычных патронов и четыре особых, занявших место в патронташике.

Лука давеча помог переснарядить несколько патронов: два серебряных, на которые мы переплавили пуговицу, и два зажигательных, которые мы пересобрали из другого калибра, взятого у Захара.

Митька принес с кухни сверток с пирожками и одеяло, что бы хоть как-то смягчить багажник. Мопед взревел, как припадочный, и мы попердели в город.

Эта была худшая поездка в моей жизни. Мало того, что сиденье не ровное и жесткое, а одеяло спасало только первые минут десять. Потом промялось и с поражающей точностью скопировало все неровности и острые края. Так, еще и ноябрь, наконец, ощутился во всей силе. Как бы ни была повышена теплопроводность одаренных, но без шапки на мопеде то еще удовольствие.

Я вцепился в водителя, уткнувшись лбом в его спину, и молился, чтобы мы приехали быстрее. Мечтал о мотоциклетном шлеме с подогревом и тешил себя воспоминаниями из детства. Когда перед домом греешь уши в подъезде, чтобы бабушка не думала, что ты замерз, и не заставила потом надеть шапку.

Я чуть не рухнул на землю, когда мы остановились, и водила рывком расцепил мои замерзшие пальцы. На скрюченных промороженных ногах я вошел в ближайший местный бар и первые минут десять просто стоял на входе, отмораживаясь.

Тепло, шумно, темновато. Под потолком вентилятор разгонял табачный дым, половина столиков занята, перед стойкой битком, в углу баянист наяривал какую-то заводную мелодию. Народ изволит гулять и гудеть. Сборная солянка из охотников, клерков и работяг, многие с дамами, но никого знакомого.

Я пробился к стойке, заказал горячительного и перекинулся парой слов с барменом. Гидеона знали, но не видели. Как и сестер, так и Номадов.

Я обежал несколько трактиров, потом на почту, потом в оружейный, на постоялый двор, в больничку и полицейский участок. Везде одно и то же, только стражники отказались выдавать, кто сейчас сидит, мол «не положено» и предложили написать заявление, если кто-то пропал.

Гидеона видели давно, а сестер в момент сбора команды на рейд. Один поддатый охотник вроде как видел, что Номады всем составом резко подорвались и ушли в охрану каравана до Семипалатинска.

В отделении Ордена было непривычно мало народа. Я не смог разыскать Трофима, типа смена закончилась, и он уже уехал. Промелькнула мысль, пробиться к начальству, и попытать счастья там, но что говорить, и к чему это может привести я пока не знал.

Пришлось приставать ко всем, кто входил, выходил, стоял в очереди в кассы или просто следил за новыми заказами. Охотники — отвечали неохотно и большинство, кто знал Гидеона, отправляли меня обратно в трактир. Пацаны-курьеры в основном сторонились и молчали. А жулики-перекупщики, как какие-то барыги, вместо ответов предлагали выкупить права на особо денежные заказы, но такие, которые довольно легко было выполнить.