— Все-таки ты очень странный, — пробурчала Банши, уже поднимаясь по лестнице.

В мастерской был какой-то филиал ада, будто там торнадо какое-то пробежало, а не Банши со своими гранатами. Хоть где разница, я пока не понял. И границы ее безумных способностей была неизвестно, хватало ее странных предупреждений бежать, если будет вести себя странно.

С этим тоже большой вопрос, что считать странным? Три сплюснутых местным аналогом домкрата механиков, которые еле дышат? Или мужик в тулупе, прибежавший с вышки, а теперь, как воздушный шарик, прилипший под потолком?

Я покосился на Банши, но она лишь отмахнулась:

— Говорю же, с концентрацией напутала, — она кивнула на потолок, — а там это эксперимент, это я новую смесь пробовала. Тебе нравится?

Я закатил глаза и не ответил. Убедился, что во дворе никого, распахнул ворота и побежал к «буханке». Мотор уже тарахтел, а Стеча устраивался внутри, пытаясь поудобней втиснуть плечи.

— Крутая моторка, — здоровяк что-то не рассчитал, и машина дернулась и заглохла, — Непривычная, это что за марка?

— Слышь, морячок, аккуратней нельзя? — закричала из кузова Банши, потирая ушибленное плечо. — Не дрова везешь.

— Ульяновская мануфактура производит, — я опустил стекло и взялся за «крынку».

— Не знаю такою, это где?

— Там, — я махнул рукой в сторону, — Частная мастерская, только под заказ.

У Стечи, наконец, получилось тронуться еще раз. Немного пошатало, но он поймал ритм или уловил душу моторки, не знаю, как они это называют, и мы выкатились на улицу. Медленно подъехали к воротам и остановились. Я выскочил на улицу и побежал к воротам, а Банши распахнула дверь и держала наготове гранату.

Но, похоже, враги закончились. Дорогу снаружи никто не перекрыл, из сторожки никто не выскочил, из здания никто не бежал.

— Ну, погнали! — я хотел похлопать Стечу по плечу, но практически упёрся в его локоть и махнул рукой.

Стеча поддал газу, выворачивая на дорогу и машину затрясло. Я сначала не понял, будто по терке стиральной едем, или на ободах. Выглянул в окно, убедился, что с моей стороны с колесом все в порядке, но будто бы трясется сама дорога.

«Буханка» притормозила, но продолжала трястись, здоровяк открыл дверь и стал бочком выбираться наружу. Я тоже вышел, пытаясь понять, что происходит.

Тряслось все — дорога, ворота, начали дребезжать окна в доме напротив. На землетрясение не похоже, нет толчков, где-то под землей идет именно вибрация. Воздух изменился, наэлектризовался, как после грозы. Стал звенеть в унисон звенящим окнам, повышая уровень звука.

Я обернулся на Банши с немым вопросом, не очередная ли это ее вакуумная бомба. Вряд ли она поняла детали моего вопроса, но смысл уловила и покачала головой.

Трясти стало сильнее, я схватился за «буханку», устоять на ногах было уже сложно. С соседней крыши откололся и соскользнул большой кусок черепицы, а прямо передо мной на землю упала птица и стала подпрыгивать, как припадочная. Напряжение в воздухе усилилось, звук повысил частоту до максимума, и в доме, наконец, не выдержали стекла, разлетелись вдребезги, осыпав нас осколками.

А потом все стихло. Резко, будто что-то тянулось-тянулось и лопнуло. “Буханка” протяжно скрипнула, а вибрация лобового стекла начала затухать.

И тут рвануло по-настоящему! Огненный столб взметнулся над пристанью, почти в паре километров от нас, я успел обернуться в ту сторону, пытаясь понять, что там могло рвануть. И в этот момент на меня налетела волна жара, мелких камней и пыли и бросила меня на «буханку».

Стеча не только устояла на ногах, но, как мне показалось, и удержал «буханку», чтобы она не перевернулась. Где-то в кузове вскрикнула Банши.

Когда пыльный вал начал оседать, огненного столба уже не было, а в небе над местом взрыва сгущался странный дым, больше похожий на туман. Послышался гул и появилось ощущение, что теперь «взорвался» сам город, пусть в переносном смысле, но от этого стало даже страшнее.

Обезумевшая толпа неслась в нашу сторону от пристани, грязные, окровавленные люди неслись, не разбирая дороги и вопили: «Деймосы! Деймосы в городе! Спасайтесь, с реки идет туман…» По всему городу зазвенели колокола, послышались первые выстрелы, где-то вдалеке завыла сирена. Я почувствовал, как в кармане разогревается орденский медальон.

Банши вывалилась из «буханки» на землю, шатаясь и держась за голову, поднялась. Посмотрела на кровь на ладони, сплюнула кровью и усмехнулась:

— И кто тут думал, что у этих уродов не было запасного варианта?

— Стеча, не тупи! Надо ехать! — крикнула Банши и полезла обратно в «буханку».

— Может, надо помочь? — я все еще смотрел на расширяющийся над пристанью туман и бегущую к нам, воющую толпу.

— Себе надо помочь сначала! — рявкнула Банши и захлопнула дверь, — Матвей, не тупи! Мы ничего здесь не сделаем, а протупим и не сможем уехать, то Гидеону не поможем.

Я и сам это понимал, загнал поглубже супергеройские мысли и забрался в уже тронувшуюся, «буханку». Стеча прибавил газу, и мы помчались к ближайшему выезду из города. Лавировали между испуганными людьми, патрулями стражников и быстровозводимыми баррикадами.

Чем дальше от пристани, тем меньше паники в глазах людей. Наоборот, собраны, сосредоточены — кто-то баррикадируется в доме, кто-то спешно устанавливает дополнительные фонари или обновляет городские. Навстречу проехал первый броневик Ордена, за ним два автобуса с вооруженными людьми в форме. Не из Ордена, больше похожие на военных.

— Сейчас оцепят только, будут выброс пережидать, — стала рассказывать Банши, — Разрыв пока не стабильный. Большой, но по уровню не самый страшный.

— Еще скажи, что вообще событие рядовое? — Стеча хмыкнул, будто храбрился, но было видно, что сыщик нечасто оказывается в подобных ситуациях.

— С точки зрения разрыва, то да, рядовое. И не такое закрывали, — ответила Банши, — А вот то, что какие-то уроды так легко могут спровоцировать разрыв — это жесть.

— Так, наверное, подобным должны заниматься спецслужбы, инквизиция или вообще государство? Такое разве не расследуют?

— Конечно, и, поверь, уже занимаются, — ответил Стеча, — То есть подняли свои крутые задницы со стульев, собирают совет какой-нибудь, а, может, даже кто-то уже выдвинулся в сторону Белого Яра.

— Только нам от этого ни горячо, ни холодно, — фыркнула Банши, — Мы вернуться успеем, когда они сюда доедут. Стеча, на развилке выруливай на Томское, а потом третий поворот, в общем, покажу.

— Может, лучше через Беловодную? Ехать дольше, но если в Томском паром перекроют, то надолго встанем.

— Я думала, ты дорогу не знаешь, — задумалась Банши, — Но звучит логично.

— Слушайте, я вот никак не пойму, — я обернулся, вроде как обоих спрашивая, — Там такой взрыв, и всего лишь запасной вариант? Неужели ритуал с тобой и тем насекомым нанес бы больше ущерба?

— Оооо! Ты недооцениваешь буравчика! — засмеялась Банши. — Это личинка была, а вот внутри нашего питательного кабанчика пошла бы такая мутация, что броневик ордена ехал бы сейчас в другую сторону.

— Ясно, а что же тогда в Степановке?

— Очень надеюсь, что мы это узнаем только из газет, — хмыкнула Банши и скрылась где-то в глубине кузова. — Разбудите, когда будем в Беловодной.

Я в итоге тоже задремал, хотя сначала не собирался. Но после разговоров о местной географии и изучения карты Стечи, он захотел поговорить об охотниках. Завалил кучей вопросов про разрывы, про деймосов с фобосами, а мне-то и сказать было нечего.

Так что сначала, я сделал вид, что увлечен картой, пытаясь в полумраке (за окном уже стемнело, а лампочки в уазике не работали, светился только кристалл управления, да еще несколько тусклых датчиков) разглядеть местность. Мы ехали сейчас, как бы по кольцевой, практически не приближаясь к Степановке.

Белый Яр, Степановка, лесопилка, пивоварня и поселок Суйга, куда мы ехали на скотобойню — все находилось в довольно запутанной паутине рек и озер. Основной была Обь и ее крупные притоки Чулым и Кеть, и куча мелких речушек, не подписанных на карте.