в 1975 году, когда книга только что вышла, я поехал из Бостона, где я жил, по делам в Нью-Йорк. Как же я был изумлен, когда увидел кучу экземпляров своей книги на главном прилавке одного из книжных магазинов на Пятой Авеню и меня в первый раз попросили подписать ее на память.

Билл Адлер – агент, который представлял интересы таких известных авторов, как Ховард Косэлл, позвонил мне с предложением, чтобы моя исследовательская работа стала основой для новой книги. Однако ни он, ни я не могли даже предположить, какой будет реакция общества на публикацию моей книги. Появление ее стало толчком к возникновению целой массы изданий книг на эту тему, созданных Берни Сигалом, Норманом Козинсом, Дипаком Чопра, Эндрю Вейлом, Дином Орнишем и др.; все они также стали бестселлерами.

Огромную роль в популяризации моей книги сыграло то, что я дал интервью журналистке Барбаре Волтерс, которое появилось в передаче «Доброе утро, Америка» на телеканале Эй-би-ми. Я помню, как после передачи я сидел позади сцены, перебирая бумаги с описанием методики, которые я специально отложил для миссис Волтерс, чтобы научить ее технике релаксации. Мне было очень важно, как воспримут мою работу гарвардские «светила», поэтому внимание средств массовой информации теперь смущало и беспокоило меня.

Мне также не приходило в голову, что благодаря появлению на общенациональном телевидении моя жизнь сильно изменится. Я не мог даже предположить, что люди, которые прочитали мою книгу, станут ее преданными поклонниками и ревностными пропагандистами. Эта книга помогала людям, страдающим повышенным давлением, облегчала боль тех, кто страдал мигренями, уменьшала другие виды боли, и у людей появлялось больше причин благодарить Господа. Незнакомые люди благодарили меня за то благотворное влияние, которое оказала книга на их жизнь, и приглашали в гости, как если бы я был их близким другом.

Я рассчитывал на объективную научную проверку теории со стороны моих коллег, так как понимал, что это вызвало значительный переворот в медицине – впервые влияние сознания было исследовано учеными так же тщательно, как возможности нового лекарства или новой процедуры. Я надеялся, что модель «трех опор» будет принята обществом. Я верил в то, что лекарства, хирургия и самовнушение будут равноправными составляющими в лечении человека и будут использоваться в равной степени в зависимости от показаний для каждого конкретного случая. Я даже не мог себе представить, что это изменение медицинской практики окажется совсем нелегким делом.

Аргумент, наиболее часто используемый противниками наших исследований, сводился к тому, что получаемая релаксация была всего-навсего эффектом плацебо. Другими словами, критики теории утверждали, что те изменения в физиологии, которые я и мои коллеги наблюдали, являлись лишь плодом нашего (и наших пациентов) самоубеждения. То есть пациенты настолько сильно верили в то, что смогут сами понизить у себя давление, что им это действительно удавалось. Иными словами, вера пациентов была единственным фактором успеха. Людям становилось лучше только оттого, что они воображали, что им должно стать лучше.

В этом много правды. Ученые уже давно знали о том, что когда сами пациенты верят в то, что они выздоровеют – например, они думают, что получают лекарство, в то время как вместо лекарств им давали таблетки-пустышки (плацебо) – более 30% пациентов действительно испытывают улучшение состояния. Выборочные контрольные опыты были впервые проведены после Второй мировой войны, когда появилось множество новых лекарств и их нужно было исследовать. Именно тогда стал известен эффект плацебо, «путавший карты» в истинной картине экспериментов, и тогда же он стал считаться «паршивой овцой» в общем медицинском «стаде». Я и мои коллеги с пренебрежением относились к эффекту плацебо, поэтому мы усердно работали над тем, чтобы доказать, что достижение релаксации было действительным изменением физиологического состояния. Я прочел сотни научных работ, посвященных эффекту плацебо.

Вместе с другими исследователями я установил, что успех достижения релаксации не имел отношения к эффекту плацебо. Расслабление достигается безотносительно к тому, верит в него человек или нет. Действительно, когда человек полностью концентрируется и потом возвращается к этой концентрации, если она была прервана, в организме происходят предсказуемые изменения, измеримые и воспроизводимые, соответствующие критериям научности в медицине. А вот эффект плацебо невозможно ни предсказать, ни воспроизвести.

Однако во время своих исследований мы обнаружили, что эффект плацебо оправдывается в 50-90% случаев, то есть срабатывает в два-три раза чаще, чем ему следовало бы; это было изложено в научном отчете моего Гарвардского учителя, Генри К. Бичера. В 1975 году я и мои коллеги опубликовали статью на эту тему в «Журнале Американской Медицинской Ассоциации» и в 1979 году – в «Новом Английском Медицинском Журнале». По иронии судьбы, тот самый эффект плацебо, который я так старательно отделял от достижения релаксации, оказался для медицины довольно ценным приемом.

Исследователи довольно долго считали, что эффект плацебо работает только в 30% случаев, как это было сказано у доктора Бичера. Наши исследования показали, что он заслуживает величайшего внимания. Действительно, в ходе эволюции мы приобрели в виде него врожденную способность к самоисцелению – ресурс, который может быть эффективным во многих случаях. Чтобы отделить этот эффект от негативного отношения, которое ранее сложилось по отношению к нему в медицине, я предложил переименовать его в «ощущение здоровья», которое как раз и возникает только благодаря вере.

Основываясь на своей практике, я могу сказать, что веру, а для многих людей это означает «религиозные верования», нельзя отделять от процесса лечения, как это принято считать в традиционной медицине. Вера является стержнем жизни пациентов и потенциальным стержнем их здоровья.

80% моих пациентов выбрали в качестве средства для достижения релаксации именно молитву. По этой причине я оказался в забавной ситуации – представьте, что значит для ученого-исследователя учить пациентов молиться! То есть никоим образом не преследуя религиозных целей, я был вынужден это делать. Сила веры у пациентов была такой же различной, как их возраст и медицинские условия, но тем не менее все они демонстрировали, какую большую роль играет вера в процессе лечения.

«Ощущение здоровья» (я имею в виду эффект плацебо) можно было использовать, чтобы увеличить эффективность релаксации. Я назвал совместное влияние этих двух факторов «фактором веры», более подробно это рассмотрено в моих последующих книгах «По ту сторону релаксации» и «Вечное исцеление: сила веры и ее биология».

Известный своей благотворительностью Лоуренс С. Рокфеллер заинтересовался тем, какую роль может оказывать вера, особенно религиозная вера, на различные виды лечения. Он спонсировал наши семинары для духовенства различных конфессий. Священники рассказывали впоследствии о «факторе веры» своим прихожанам, чтобы верующие могли потом использовать эти знания для улучшения своего здоровья с помощью эффекта релаксации и эффекта плацебо. Знаменитый инвестор сэр Джон Темплтон пригласил меня стать советником в его фонде, где я столкнулся со многими учеными, священнослужителями, историками и теми, кто планировал, как в будущем будет развиваться этот фонд, – и все они занимались изучением влияния религиозной веры. Я чувствую себя глубоко обязанным по отношению к этим людям, чья поддержка укрепила мою уверенность в огромном значении веры для лечения человека.

В нашей культуре существует боязнь смешения церкви и государства, науки и религии. Я и мои коллеги попытались избежать этого противоречия, предлагая своим пациентам свободный выбор. Обучая их нашей методике, мы всегда спрашивали, какой подход они предпочитают: светский или религиозный. Мы давали своим пациентам возможность превратить их глубокую религиозную веру в основу для нашей методики, и наоборот, мы никогда не принуждали к этому тех пациентов, которые не считали себя религиозными людьми. Мы предоставляли пациентам полную свободу, давая им возможность самостоятельно выбрать, какой подход использовать для лечения. И пациенты оказывались гораздо более склонны к регулярному выполнению упражнений, если могли сами выбирать тот способ, который им больше подходил.