Я поднял руку, останавливая Лютера, чем смутил его еще больше. Мастер тоже от чего-то подобрался, видимо ожидая от меня очередной сумасбродной выходки.

— Я не из тех, кто лезет под руку, — сообщил я. — Мое понимание кораблей укладывается в следующее: до недавнего времени я полагал, что на Бегущей кроме парусов есть гребцы…

Старпом глянул на меня со смесью недоверия и легкого сожаления, покачал головой.

— У Бегущей мощное парусное вооружение, дори, да и галеон слишком велик для гребцов. Штиль опасен, но у нас есть Гаррет — колдун по-вашему, отличный ветровой, — старпом застенчиво улыбнулся, словно признавая заслуги магии в управлении судном. — Ну а раньше, когда угрожал штиль, приходилось идти за погодой, меняя курс, или просто ждать, когда вернется ветер. Мы все живем во власти моря, а в отношениях с ним важны терпение и навыки.

— Вон Ален у нас разбирается в мореходстве, — сообщил я.

— Это хорошо, дори, — слишком уж поспешно кивнул Лютер. — Но команда Бегущей давно уже укомплектована, все люди проверены плаваниями. Чтобы управлять галеоном, умения ставить парус на рыбацкой лодке недостаточно. Не зная вашего человека, капитан Херт ни за что не допустит его к такелажу. Ни один невежда, пока я жив, не притронется к парусам!

Я заметил, что от слов Баста на щеках Алена проступил румянец, но парень сдержался.

Метко все же Лютер сказал: «умения ставить парус на рыбацкой лодке недостаточно». Попал в точку и знает об этом, улыбается уголком губ, смотрит на Алена внимательно. Изучает.

— На борту, дори Демиан, — продолжил старпом, помолчав, — все имеет свое мало привычное вам имя, будет сложно ориентироваться в этой сумятице. Ваша каюта будет на полубаке… — он запнулся. — Ну, на вон той надстройке, сдвинутой относительно гальюна…

Баст замолчал, вздохнул, всем своим видом показывая, как ему сложно донести до меня свои мысли.

— Я вас отведу, — нашелся, наконец, старпом, правильно понимая насмешливое выражение моего лица. — Капитан отдает вам свою каюту.

Мастер, улыбнувшись, вернулся к своим вопросам:

— Что, Баст, мы готовы сняться?

— Да, дори, — я почувствовал облегчение старпома, отвечать Мастеру ему было проще, потому что они говорили на одном языке. — Ветер умеренный, штурман уже наверняка проложил предельные курсы. Трюмы заполнены провиантом и товарами, поднимаем эти мешки и, не мешкая более, снимаемся.

— Это хорошо, — хмыкнул маг, о чем-то задумавшись.

— Подходим, — Лютер вновь перебрался на нос, чтобы не дать лодке ударить о борт судна. — Суши весла.

Из пушечных портов уже протянулись багры, притянувшие лодку к Бегущей, наверху заскрипела лебедка. С тихим шелестом развернулись, упав вниз, две веревочные лестницы.

— Прошу на борт, дори, — донеслось сверху.

Голос у капитана Херта был звучный, но с хрипотцой, будто у простуженного человека.

Второго приглашения не потребовалось. Ален, всем видом показывая, что его оскорбили зря, ловко и быстро забрался наверх. Он двигался легко, опровергая мои размышления на счет его спины. Так свободно человек, испытывающий боль, двигаться не в состоянии. Палуя сделала свое дело, раны закрылись, но это означало, что пройти по лодке, не качнув ее, Ален попросту не смог. И как же юноша, выросший в рыбацкой деревне, мог не научиться держаться уверенно на воде? Не ясно.

Следом за Аленом на палубу поднялся Мастер, потом уже я. Мы не торопились и не пытались казаться опытнее, чем были на самом деле. Сдержанность во всем, вот какого принципа придерживался Мастер, я же и вовсе оглядывался с нескрываемым любопытством.

— Старина Соленый Херт, здравствуй! — Мастер радушно похлопал капитана по плечу. Тот и вправду был немолод, особенно по меркам Инуара, где продолжительность жизни редко превышала сорок лет. Чаще всего мужчины погибали в стычках между собой или пытаясь защититься; частенько от хворей — к этому возрасту большинство выглядели глубокими беззубыми стариками.

Наш капитан был сухощавым, похожим на одну из своих мачт, мужчиной с обветренным, изрезанным морщинами лицом. Кривой, сломанный нос и аккуратная бородка делали его подобным остромордой рыбине, поросшей мхом.

— Вы готовы? — уточнил Херт, слегка поклонившись мне.

— Да, Соленый, командуй, — поднимаясь за капитаном на мостик, согласился Мастер. Я замешкался, оглядываясь, но Баст не дал мне этого времени.

— Дори Демиан, сейчас начнется наша работа, — сказал он, стоя у меня за правым плечом. — Моряки — народ несдержанный, прямой и за словом в карман не полезут.

— Не беспокойся, — отмахнулся я. — Мешать не стану.

— Тогда пожалуйста на ют…

Я приподнял бровь, словно говоря: «ткни пальцем и я сделаю».

— На самый верх, на корму, — подсказал Лютер, спохватившись, а я подумал, что книгу «Об управлении крупными парусными судами» буду кропотливо изучать все свободное время в плавании не только для того, чтобы себя занять, но и чтобы закрыть столь явный пробел в собственном образовании.

Поднявшись по лестнице на самый верх, я взялся рукой за перила и взглянул в сторону берега.

— Тащите мешки, да не забудьте закрепить лари и запечатать их воском, олухи. Я проверю, чтобы ни одна капля не просочилась! — донесся голос Лютера, уже затерявшегося среди растянутых канатов. Жизнь на корабле закипала с новой силой.

С воды Форт смотрелся еще более внушительно, чем со стороны равнины. Он венчал своими башнями высокие скалы, и насыщенные, зеленовато-серые волны катились к изломанным камням, вспениваясь, вздымались на огромную высоту, разлетаясь каскадами брызг. Густая пена стекала по матовым серым сколам. Много выше на сером камне мутноватыми потеками соли оставались прикосновения свирепых штормов, нередко бушевавших у здешних берегов. Еще выше камень плавно менял цвет, обретая оттенки влажного песчаника. И оттуда, с умопомрачительной высоты, вглядывались в морскую даль городские шпили.

— Какая честь, — негромко сказал Мастер, встав рядом со мной. Я тоже видел одинокую, стоящую на стене фигуру, но не рискнул протянуть нить сознания и узнать, кто вышел нас проводить. Сильный ветер трепал полы плаща, но не трогал глубоко накинутого на лицо призрака капюшона.

Я слышал, как тихо поднялся и встал в сторонке Ален. Он совершенно не понимал, что ему делать и как себя вести, ему не было определено место на Бегущей, и юноша испытывал смятение.

— Все готово, капитан! — энергично прокричал Лютер, и Херт тут же отозвался:

— Свистать всех на верх! Паруса ставить!

Я обернулся. Еще секунду назад мне казалось, что на корабле царит суета, но с этим выкриком, продублированным несколькими голосами, все изменилось. Здесь каждый знал свое дело. Люди выстроились на палубе, кто-то у мачт, кто-то вдоль бортов, готовые выполнять указания, и капитан не заставил себя ждать.

— Марсовые к вантам. На фок и грот марсели. Паруса отдать!

И вот уже матросы, будто обезьяны, взбираются вверх освобождать паруса. Они ловко и без опаски ходят по реям, как будто корабль неподвижен, и словно не замечают пропасти под собственными ногами, падение в которую непременно закончится ударом о палубу.

— Фок и фор-марсели отданы, грот и грот-марсели отданы… — выкрикивают с палубы, и я улыбаюсь, больше не слушая летящие один за другим доклады. Я чувствую напряжение корабля, уже поймавшего в силки своих парусов дыхание ветра; ощущаю, как натягиваются, выбирая слабину, якорные цепи.

Мастер, неверно истолковав то, что происходит, мягко отвел мои руки, заставляя отпустить борт.

— Вернулись видения? — его вопрос был полон любопытства.

— Нет, задумался…

— С якоря сняться! Пошел брашпиль!

Корабль заворочался, просыпаясь ото сна. Над палубой пролетел крик, с которым матросы вытягивали четырехтонный якорь.

— Целая наука, — хмыкнул Мастер, глядя, как ставят остальные паруса.

— Летать на драконах куда проще, да? — не удержался я от шпильки.

— Каждый делает то, что должно, — философски заметил маг. — Приходя в лавку сапожника, ты не задумываешься о технологиях выделки кожи, искусстве кроя или премудростях пошива обуви. Так что смущает тебя сейчас? Ощущение беспомощности? Зависимость от простых людей?