- Что это должно значить? – ощетинивается Лекси.

 - Ничего. – Я тяжело смотрю на нее. – Если позволишь, я оставлю цветы, которые принес для сына. Я пришел к Томасу, ни к тебе, и точно не должен ничего тебе объяснять.

Мой голос веет холодом, и я вижу, как лицо Лекси темнеет от сдерживаемой злости.

 - Я не собираюсь выяснять с тобой отношения, точно не здесь, - продолжаю я, не смотря на то, что степень ее кипения растёт. – Нам с тобой вообще не обязательно разговаривать.

И больше не обращая на нее внимания, я присаживаюсь перед могилой, кладя рядом с букетом лилий принесенные белые тюльпаны.

Я не оборачиваюсь, когда через минуту она уходит.

 Запускаю руку в волосы, пытаясь унять эмоции, готовые вырваться из-под контроля. Мы вновь налажали. То, что мы всегда делали, когда дело касалось нашего ребенка. Мы не смогли справиться после потери Томми. Мы с Лекси допустили много ошибок, каждый своих.

 - Прости нас за это, приятель, - заставляя себя улыбаться, сдавленно говорю я. – Но мы с твоей мамой… Иногда люди просто ссорятся, понимаешь? Так бывает. Но мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.

Я тяжело сглатываю, когда в горле встает ком. Это всегда трудно, быть здесь и говорить со своим мертвым ребенком, тогда как все должно было быть не так.

Сегодня бы Томми исполнилось шесть. У него была бы праздничная вечеринка с друзьями, клоуном и тортом. Возможно, я бы взял его на футбол, или в любое другое место, которое он захотел. Наверняка его молочные зубы уже начали бы выпадать. И кто знает, возможно, была бы девочка, ставшая его первой влюбленностью.

Мой сын заслужил иметь все это в своей жизни. Томми заслужил, чтобы у него была сама жизнь. Но так никогда не будет. Все, что мы все будем иметь, это дни рождения на этом кладбище и одностороннюю связь.

Я зажимаю рот ладонью, и мои плечи содрогаются в беззвучном плаче. Тяжелый груз вины давит на меня, мешая дышать.

Лекси до сих пор винит меня за прошлое. Но она может быть спокойна. Я сам знаю, что виноват. И я никогда не смогу простить себе то, что когда мой сын умирал, меня не было рядом.

 - Приём! Земля вызывает мистера Стоуна, - смеется Мег, щелкая пальцами перед моим лицом.

Я выныриваю на поверхность реальности, переводя на нее рассеянный взгляд.

 - Прости. – Я улыбаюсь уголками губ, совершенно не представляя, о чем мы говорили в последние пять минут.

 - Ты какой-то задумчивый в последнее время, - участливо замечает Мег. – Все нормально?

Я мешкаю, когда ее голубые глаза с неподдельным беспокойством останавливаются на мне.

Нормально?

Нет, у меня определенно не все нормально. Но я не хочу втягивать Мег во все это. И я просто не представляю, как после столько времени сказать ей, что сегодня я был на могиле у сына. Мег не поймет, почему я не рассказал ей о Томми.

Я сам этого не понимаю.

 - Да. – Я, наконец, киваю, с усилием усмехаясь. – Все в порядке. Просто с новой книгой не клеится.

Ну, когда ты писатель, легко все спихнуть на то, что у тебя творческий кризис.

 - Рею надо дать тебе сбавить обороты, - захватывая бокалы и следуя на кухню, вздыхает она. – Я хочу сказать, что ты только что вернулся из последнего тура. Тебе нужен отдых.

 Я беру тарелки из-под ригатони и отправляю их к бокалам в раковину. Наклоняюсь и легко целую Мег в нос. Ее лицо озаряет счастливая улыбка.

Хочу, чтобы она всегда была счастлива.

 - Не беспокойся обо мне, хорошо? – Я притягиваю ее к себе, с нежностью глядя в ее глаза. – Я буду в порядке, вот увидишь.

Мег обхватывает мою шею руками.

 - Я люблю тебя, поэтому это не возможно – не волноваться за тебя.

Я хмыкаю, и еще крепче прижимаю ее к себе. В этом вся Мег. Слишком заботливая и сопереживающая. Сомневаюсь, что таких, как она, осталось много.

 - Я тоже тебя люблю, - тихо произношу я, а потом целую ее.

Позже, когда Мег собирается идти спать, а я в кабинет, чтобы поработать, она вдруг говорит:

 - Ой, совсем забыла! – Она останавливается в дверном проеме, потому что как раз выходила из комнаты. – Вчера в бистро видела Алекс, невесту Джареда.

Я весь напрягаюсь и обращаюсь вслух. С такой чертовой кучей секретов всякий раз ждешь, что тебя уличат.

 - Она была с другом, - продолжает Мег, не заметив моей реакции. – И знаешь, я думаю, он принимает наркотики. – Она хмурится.

Это известие неприятно удивляет. Друг Лекси наркоман? Может ли это быть Дэниел Райерс? Он и Лекси все еще поддерживают связь? Когда-то они были очень близки. Или это кто-то другой из ее наркоманского прошлого? И значит ли это, что Лекси все еще на наркотиках? Не похоже на то, но за последние пять лет многое изменилось, и я столько о ней не знаю.

Не знаю, что и думать.

 - С чего ты взяла, что он наркоман? – старательно контролируя свой тон, спрашиваю я.

Мег вскидывает брови.

 - Я врач, я вижу, когда человек под действием препаратов, и если он длительное время что-то употребляет.

Я киваю. Все верно. Я не врач, но я видел, каким становится человек, долгое время, принимая наркотики.

 - Не думаю, что Джареду это понравится. То есть, он значительная фигура в политическом мире и светской жизни Нью-Йорка. Со стороны Алекс довольно неосмотрительно поддерживать связь с человеком, связанным с наркотиками.

 - Мег, это не наше дело, - резко обрываю я, ощутив раздражение от ее слов. – Мне плевать, что там не понравится Джареду Блейку. И ты тоже не должна вмешиваться во все это.

Наверное, впервые со времени наших отношений я разговариваю с ней в таком тоне. Но я действительно разозлился. Сам удивлен, как сильно.

Мег с недоумением смотрит на меня. Она не ожидала такой реакции. И сейчас это выглядит так, будто она видит меня впервые.

 - Прости, - уже мягче произношу я, желая сгладить впечатление от своей резкости. – Но это, правда нас не касается.

Мег с усилием кивает, все еще в полной растерянности.

 - Ладно.  – Она проводит рукой по лбу, что выдает ее нервозность. – Ты, наверное, прав. Это не наше дело.

Я подхожу к ней и беру ее руки в свои. Чувствую себя полным ничтожеством за то, что говорил с ней так грубо.

 - Я не должен был срываться на тебе, - виновато выдыхаю я. – Извини.

 - Эй. – Она улыбается и кладет ладонь мне на щеку. – Перестань извиняться. Я перешла черту, ты прав. Ох, давай просто забудем, ты согласен?

Я с облегчением киваю.

 - Конечно, согласен.

Лекси

Моя тренировка в нашем домашнем спортзале подходит к концу, когда раздается звонок в дверь. Я выключаю беговую дорожку, вытираю полотенцем вспотевшее лицо и иду открывать. Сейчас почти восемь вечера и я не знаю, кто бы это мог быть. Джаред улетел в Вашингтон на пару дней, и я не думаю, что за дверью он, забывший ключи.

Прежде чем открыть, я смотрю в дверной глазок, и мои брови в удивлении взлетают вверх.

 - Мам?! – радостно и одновременно недоверчиво вскрикиваю я, распахивая дверь настежь.

Оливия Рендол, с модным коротким каре и в белом брючном костюме от Валентино улыбается мне сияющей улыбкой.

 - Сюрприз!

 - Вот уж действительно, - со смехом подтверждаю я. – Заходи скорей!

 - Иди, дай я тебя обниму. – Войдя, мама распахивает руки мне навстречу.

 - Мам, я вся вспотела после бега, - смущенно бормочу я, но она лишь отмахивается.

 - Я хочу обнять свою дочь, по которой ужасно соскучилась.

После долгих и крепких объятий мама чуть отстраняет меня и внимательно оглядывает с ног до головы.

Я вновь смущаюсь, думая, как ужасно выгляжу. Раскрасневшаяся, с растрепанным хвостом и вся в испарине.

 - Ты похудела, - строго комментирует Оливия, ни слова не сказав о моей кошмарной прическе. – Ты что, совсем здесь не ешь?

Я закатываю глаза и качаю головой. Мой тридцатый день рожденья не за горами, но сейчас я чувствую себя ребенком, которого пеняет мать.