Откуда-то сверху донесся странный свистящий шум, и сразу вслед за ним мимо меня пролетело что-то темное. Раздался глухой удар. Капитан Рэндолл очутился на земле у моих ног под тяжелой массой, похожей на свернутый старый и рваный плед. Из недр этой массы поднялся смуглый тяжелый кулак и тотчас опустился, нанеся мощный удар. Ноги капитана, обутые в высокие блестящие коричневые сапоги, дрыгнулись и замерли.

Очнувшись от потрясения, я обнаружила, что стою и смотрю кому-то в глаза — черные и пронзительные. Сильная рука, столь своевременно прекратившая нежелательные домогательства капитана, крепко держала меня за предплечье.

— А вы-то кто такой, черт возьми? — в изумлении выговорила я.

Мой спаситель, если мне следовало так его называть, был ниже меня ростом на несколько дюймов и худощав, но обнаженные руки его отличались замечательной мускулатурой, да и вся фигура казалась необычайно подвижной и упругой. Лицо некрасивое, рябое, низкие брови и узкий рот.

— Сюда, — произнес он и потянул меня за собой.

Оглушенная развитием событий, я, не сопротивляясь, последовала за ним.

Мой новый спутник быстро прокладывал путь через ольшаник, потом обогнул большой валун, и мы вышли на тропу. Проложенная сквозь заросли дрока и вереска, она шла такими зигзагами, что дальше шести футов ничего нельзя было разглядеть, и круто подымалась в гору к вершине холма.

Я стала дышать ровнее и собралась немного с мыслями не раньше, чем мы поднялись, а потом начали осторожно спускаться с противоположной стороны холма; тогда я решилась спросить, куда же мы идем. Не получив ответа, я повторила свой вопрос громче.

К моему немалому удивлению, спутник повернулся ко мне с искаженным лицом и столкнул меня с тропы в чащу. Я собралась было выразить протест, но он закрыл мне рот ладонью, повалил на землю и сам повалился на меня.

Ну уж нет! Я начала отчаянно сопротивляться, извиваясь как могла, но тут услышала то, что, очевидно, первым услыхал мой вожатый. Громкие голоса, сопровождаемые топотом ног и хлюпаньем грязи. Голоса были несомненно английские, то есть я хочу сказать, что их обладатели переговаривались на английском языке. Я все еще отчаянно старалась высвободить рот. Вонзила зубы в ладонь придавившего меня к земле человека, но успела лишь почувствовать, что он ел соленую селедку прямо руками; в ту же секунду что-то ударило меня по затылку и настала тьма.

Каменный коттедж возник как-то внезапно из ночного тумана. Ставни были плотно закрыты, пропуская только самые тонкие ниточки света. Не представляя, сколько времени я находилась без сознания, я, понятно, не могла определить, как далеко мы отъехали от холма Крэг-на-Дун или от города Инвернесса. Отъехали — потому что мы находились в седле верхом на лошади, я сидела впереди захватившего меня в плен спасителя, руки привязаны к передней луке седла. Но ехали мы по бездорожью, так что продвигались медленно.

Я подумала, что в отключке была недолго: никаких симптомов сотрясения мозга или других неприятных последствий удара, если не считать некоторой болезненности в том месте, по которому меня ударили. Мой похититель оказался человеком немногословным, на мои вопросы, возмущенные декларации и желчные замечания он отвечал свойственным всем шотландцам междометием, которое фонетически можно было бы передать как «ммфм». Если бы у меня и было сомнение насчет его национальности, то одного этого звука было бы достаточно, чтобы его устранить.

Глаза постепенно привыкли к вечерней тьме, пока лошадь, спотыкаясь, пробиралась среди камней и зарослей дрока, поэтому, вступив из почти полной темноты в комнату, как мне вначале показалось, очень ярко освещенную, я была почти ослеплена. Но первое впечатление быстро рассеялось, и я убедилась, что в комнате всего-навсего два источника света: горящий очаг и достаточно тусклые свечи в подсвечниках; впрочем, потом я увидела невероятно старомодную масляную лампу.

— Кого это ты ведешь, Мурта?

Мой узколицый похититель подтащил меня за руку поближе к свету.

— Английскую девку, Дугал, судя по тому, как она разговаривает.

В комнате находилось несколько мужчин, и все они уставились на меня, одни с любопытством, другие весьма плотоядно. Мое платье было порвано во многих местах в результате вечерних приключений, привести его в порядок не было, как я убедилась, никакой возможности. Сквозь дыру в верхней части платья я увидела обнаженную грудь; уверена, что мужчины тоже ее разглядели. Я не стала зажимать рукой порванную материю — это лишь привлекло бы нежелательное внимание; вместо этого повернулась наугад к одному из мужчин и нахально уставилась прямо ему в лицо, надеясь тем самым отвлечь его внимание от дефектов в моей одежде.

— Англичанка она или нет, но вполне хорошенькая, — сказал этот человек, толстый и весь лоснящийся.

Он сидел возле очага, держа в руке кусок хлеба, с которым не пожелал расстаться, даже когда встал и подошел ко мне. Тыльной стороной ладони поднял мне подбородок, а потом откинул назад волосы с лица. Хлебные крошки посыпались мне за шиворот. Остальные мужчины тоже собрались вокруг меня, сплошные пледы и усы, от них крепко несло потом и водочным перегаром. Только теперь я заметила, что все они одеты в килты — странно даже для этой части Шотландии. Может, я попала на собрание клана или полковую вечеринку?

— Не робейте, барышня.

Эти слова произнес крупный чернобородый мужчина, который оставался сидеть за столом у окна.

Жестом он подозвал меня к себе. Судя по виду, он был руководителем всей этой шайки. Мужчины неохотно расступились, пропуская Мурту, который повел меня вперед по праву владельца добычи.

Чернобородый оглядел меня спокойно, без всякого выражения на лице. Он был недурен собой и нельзя сказать, что недружелюбен. Однако между бровей пролегли суровые морщины; судя по всему, вряд ли бы кто-то захотел встать ему поперек дороги.

— Как ваше имя, барышня?

Для человека такого сложения голос у него оказался неожиданно высокий, а совсем не глубокий бас, который я ожидала услышать, взглянув на его широченную грудь.

— Клэр… Клэр Бошан, — ответила я, решив на всякий случай воспользоваться моей девичьей фамилией.

Если они рассчитывают на выкуп, не стоит помогать им и называть имя, которое привело бы к Фрэнку. И вообще не стоило сообщать этим весьма подозрительным на вид мужчинам, кто я такая на самом деле, прежде чем узнаю, кто они.

— И почему вы думаете, что вы… — начала было я, но чернобородый не стал меня слушать.

— Бошан? — Густые брови поднялись вверх, и вся компания тоже изобразила удивление. — Но ведь это французское имя?

Он произнес фамилию правильно, по-французски, хотя я выговорила ее на английский манер — Бичем.

— Да, совершенно верно, — ответила я, несколько удивленная.

— Где ты нашел эту барышню? — обратился Дугал к Мурте, который как раз освежал себя из кожаной фляжки.

Маленький смуглый человечек пожал плечами.

— У подножия Крэг-на-Дуна. Она беседовала с неким драгунским капитаном, с которым я имел случай познакомиться раньше, — сказал он, многозначительно приподняв брови. — Кажется, они обсуждали, шлюха эта леди или нет.

Дугал окинул меня еще раз своим невозмутимым взглядом, осмотрев со всем вниманием мое ситцевое набивное платье и туфли для прогулки.

— Понимаю. И какова была точка зрения леди по этому вопросу? — спросил он, сделав язвительное ударение на слове «леди».

Мурта, казалось, забавлялся на свой манер; уголок рта у него слегка приподнялся, когда он ответил:

— Она сказала, что не шлюха. Капитан и сам сомневался, так ли это, но собирался провести испытание.

— Мы тоже можем этим заняться.

Жирный бородач направился ко мне, расстегивая пояс. Я немедленно попятилась от него, но размеры комнаты ограничивали мои возможности.

— Перестань, Руперт. — Дугал смотрел на меня, нахмурив брови, но его голос прозвучал властно, и Руперт унялся. Вид у него при этом был комично разочарованный. — Я не допущу насилия, да у нас к тому же и времени нет.